— Ой, бабоньки! — всплеснула пухленькими ручками одна из пожилых женщин, сидящих на лавочке.
Вообще их было пятеро. Они сидели рядком на лавочке у подъезда, несмотря на довольно прохладный ветерок. У всех на плечах — пледы, под попами — подушечки. Сразу видно — завсегдатаи посиделок.
— Весёлый, видать, мужчинка, — подмигнула мне в ответ она. — Хахаль к Лидке? — Чуть наклонив седую голову набок, поинтересовалась женщина.
— Не совсем, — ответил я, высматривая местечко на лавочке рядом с соседками.
Они поняли меня правильно, раздвинулись, давая место присесть.
— Лавочка у вас знатная, — похвалил я, усаживаясь между ними.
— Так, а то, — отозвалась одна из женщин. — Знаешь, сколько порогов в ЖЭКе оббили? Они, представляешь, недавно решили нам новомодные лавочки поставить. Да там втроём еле уместишься! А наши габариты? Не учли! Ироды. Ну, ничего, мы свою лавку отстояли. Это муж Егоровны, царствие ему небесное, сколотил. Вот, человека нет, а память осталась. Нас тут пенсионерок всего семеро, по разным лавкам, что ли усаживаться?
— Ваш ЖЭК чуть глупость не совершил, — согласился я.
— А ты к Лидке, что ли? — Не стесняясь, рассматривала меня Егоровна. — Она вчера вроде ещё по мужу убивалась. Ты в утешение?
Глава 20 / Начало
— Не совсем, — поморщился я. — За помощью она ко мне обратилась. Вот пришёл. Она дочь сейчас к матери отведёт, тогда я и займусь Лидой.
Ну, хоть имя женщины узнал, а то — «клиентка». Хотя мне разницы нет.
— Отпустить ей мужа надо. Сама она справиться не может. Горюет очень. А так нельзя. Жизнь продолжается. Жить надо.
— Психолог, что ли? — проявила интерес худенькая старушка в цветастом платке.
— Ну, можно и так сказать, — пожал я плечами.
— Смотри! — осмотрела меня третья женщина. — Если шарлатан — у нас вопрос короткий. Рафаэлю сдадим! — грозно проговорила она.
— А Рафаэль у нас кто? — поинтересовался я.
— Участковый наш, — пояснила она. — В кои-то веки нормальный участковый появился. И выслушает, и прислушается. Хулиганье по нашей просьбе всё разогнал. Хороший парень.
— Участковый — это хорошо, — улыбнулся я и на всякий случай достал своё удостоверение, показал женщинам.
— Это что за отдел-то такой? И с каких пор полиция горюющими женщинами занимается? — посмотрела на меня вопросительно Егоровна.
— Отдел в полиции есть, — начал пояснять я. — Всякими аномальными явлениями занимается. Вот там я и служу. Дар у меня есть.
— Это как в экстрасенсах! — чему-то обрадовалась одна из соседок. — Я вам говорю, что это не просто шоу. А вы мне — выдумки да выдумки. Вон! Отдел есть специальный!
— Ой, Мария! Ну, тебя с этими экстрасенсами, — отмахнулась Егоровна.
В это время к лавочке подошла беременная девушка. Бабульки опять задвигались, садясь плотнее, освобождая место для неё.
— Ну, Клавдия! Рассказывай, как консультация? — поинтересовалась Мария.
— Ой, тёть Маша, не Клавдия я! Я же вам уже говорила! Стелла — моё имя теперь, — возмутилась та.
— Тьфу! Как можно тебя памятником называть? Я же с тобой нянчилась с самого детства! Мамка твоя убежит в ночь на работу, а я с тобой. Клавушка ты и есть. Тьфу! — рассердилась Мария.
— Ай, ну вас, — отмахнулась то ли Стелла, то ли Клава. — Я вот своей дочурке имя выбираю. Чтобы красивое было. Она погладила себя по животу. — Велиока… — будто попробовала на вкус это имя Клавдия.
— Тьфу, — уже не выдержала женщина в платочке. — Ты как ласково-то звать её будешь? Великом или Окой? Тьфу!
— Уже точно знаешь, что девочка? — поинтересовалась Егоровна.
— Нет, — вздохнула Клавдия. — Не показывается. Лежит на боку, всё скрывает. Но я чувствую, что девочка. Она опять погладила себя по животу.
— А ты знаешь, что в имени есть особая магия? — вступил в разговор я. — Каждое имя — это ключ, код энергии души. И оно не случайно. Когда ребёнок рождается, Вселенная прошепчет имя тебе на ухо. Именно от этого будет зависеть, какой путь пройдёт человек по жизни. Если в имени много букв — значит, человек будет подвижным. Если есть буква «я» — он будет думать только о себе. Имя — это карта души. Кто поймёт силу своего имени, тот откроет свой путь. А сейчас имена выбирают по моде, родители не хотят ощущать душу ребёнка, не слушая Вселенную. От этого многим детям приходится искать свой путь уже во взрослой жизни. И смена имени не поможет. Твой путь предопределён Вселенной.
— Да ну! Читала я про своё имя! — скривилась Клавдия. — Хромоножка. Это ж надо было так назвать! — возмутилась она.
— Ну, это же не буквально, — перебил я девушку. — Это просто означает, что ты от семьи никуда не уйдёшь. Семья для тебя — всё. Твоя семья — твоя вселенная. Хоть ты и болела в детстве часто, но не стала капризным ребёнком. Уже лет в двенадцать сама готовила обеды, чтобы порадовать маму, когда она придёт с работы.
— Точно-точно! — хлопнула в ладоши Мария. — Я до одиннадцати лет за ней присматривала, а потом она была уже совсем самостоятельной. Ещё и соседям помогала. Клавушка, вспомни, как ты с Витьком возилась, когда Лизавета приболела, а с ним сидеть некому было!
— Вот, ты же ради знаний никуда не поедешь? — продолжил я. — Да и путешествовать не любишь. Для чего тебе это звёздное имя?
— Памятник, — опять вмешалась Мария.
— Путешествовать не люблю, — согласилась Клавдия. — И что вы мне предлагаете, Дусей дочь назвать?
— Вот родишь, увидишь ребёнка — и имя узнаешь, — сказал я. — Он тебе сам подскажет.
— Почему «он»? — удивилась Клава. — Может, «она»?
— Может, и она, — не стал спорить я.
В это время к лавочке подошла Лидия.
— Я на такси, — пояснила она. — Чтобы не задерживать вас.
— Не страшно, я великолепно провёл время. Всего хорошего, дамы.
Встал я с лавочки и направился в подъезд вслед за хозяйкой.
— Лидка! — окликнула её Егоровна. — Если что — мы тут. Кричи.
— Да всё нормально, Егоровна. Не переживайте, я сама к нему обратилась, — отмахнулась Лида, скрываясь в подъезде.
— Хорошая охрана в вашем доме. Жаль, что в будущем такой не будет, — вздохнул я.
— Будет, — ответила Лида. — Уверена, что найдутся любители посидеть на лавочке. Люди так же будут стареть, будут появляться другие интересы. Не могут лавочки у подъезда опустеть.
Квартира у Лидии была довольно скромной. Две комнаты, недорогие обои, мебель из не самых качественных материалов. На каждой свободной полочке, на стене, на столе стояли портреты мужчины. Вот он один, вот с Лидой, вот с дочерью. Вот фото, где они втроём. И на всех фото мужчина улыбался.
— Недавно фото распечатали? — поинтересовался я.
— Да. А что? Нельзя было? — насторожилась она.
— Почему? Если вам так легче, — пожал я плечами.
— Не легче, — вздохнула Лида. — Смотрю и плачу. Наверное, уберу.
— Вам решать. Память — она не на фото. Память — она тут. — Я указал на сердце.
— Что мне делать? — сменила тему Лида.
— Спать ложиться, — ответил я.
— А вы? Ты? — Лида растерялась.
— А я рядом в комнате. Всё зависит только от тебя. Надо инкубу сказать твёрдое «нет» — и всё. Я сейчас немного усилю действие твоего ответа. А дальше — только ты.
Я принялся рассыпать соль с перцем вокруг кровати Лидии.
— Я… Я не смогу уснуть, — потупила она взгляд.
— Сможешь, — заверил я её. — Вот, десять капель на полстакана воды. — Протянул ей пузырёк. — И ложись. Я буду рядом.
Взяв у меня пузырёк, Лидия, смущаясь, пошла на кухню. Ну, а я положил ей под подушку цветки вишни. В книге одним из ведьмаков был описан такой способ. Вот только действующий он или нет — непонятно. Но на всякий случай пусть будет.
Пришла Лида, переоделась в пижаму — миленькая, в слониках.
— Так, запоминай, — строго сказал я. — Уснёшь — инкуб придёт. Скажи «нет». Твёрдо. Он будет настаивать, но ты должна его выгнать. Поняла? Перед тем как заснуть, поругайся с ним. Не думай о сексе. Поругайся, обидься и выгони его. Не будет уходить — спроси, зачем ты ему. Обычно он не отвечает. Но если ответит — слушай внимательно, в ответе разгадка, как от него избавиться. Поняла?
Лидия кивнула.
— Сейчас повторяй за мной. И постарайся запомнить. Если инкуб вернётся — опять прочтёшь.
Я начал, а она за мной:
— Встану я, Лидия, на заре. Помолюсь налево, помолюсь направо. Перекрещусь налево, перекрещусь направо. Выйду из дверей в чисто поле. А над чистым полем солнце яркое сияет, всю нечистую силу разгоняет. Попрошу я ясно солнышко даровать мне свою силу — отгонять нечистых, прогонять духов полуночных, силы моей алчущих. Защити меня, Лидию, от демона-соблазнителя, от демона-погубителя. И как никто не может солнце одолеть, так никто не может заговор мой превозмочь. Да будет так. Язык. Замок.
— Так мне креститься? — поинтересовалась Лида, старательно повторив за мной весь заговор.
— Если можешь — молись, крестись. Боги нам в помощь.
Я уютно устроился на кровати в соседней комнате. Чуть подождал, услышал мирное сопение Лидии — и вошёл в её сон.
Лида стояла на берегу моря, подставляя лицо свежему ветру. Во сне волосы у неё были длинными, и ветерок их красиво развевал.
— Лидушка, — услышал я бархатистый мужской голос. — Ты пришла? Тебе хочется на морском берегу? — ворковал инкуб. — Подойди ко мне. Любовь моя.
— Нет! — строго ответила Лида. — Уходи! Ты не мой муж! Ты обманщик!
— Лидушка! — Инкуб начал стягивать с себя рубашку. — Милая…
— Нет! Уходи! И больше не возвращайся! — опять произнесла Лида, но голос её дрогнул.
И инкуб это почувствовал.
— Лида! — зашептал я ей на ухо, представив себя ветром. — Он тебя обманывает. Гони его, Лида.
— Я сказала — пошёл вон! — справившись с собой, проговорила она.
— Пожалеешь ещё, — проговорил инкуб, принимая свой истинный облик.
Лида ужаснулась, увидев, с кем на самом деле проводила ночи.
— Прощай, — махнув на прощание хвостом, проговорил инкуб и исчез.
Я открыл глаза. Если Лидия не будет скучать по инкубу и не станет вспоминать ночи, проведённые с ним, демон больше не вернётся.
Я вышел на улицу, тихонько прикрыв за собой дверь. Лида спит. И сны ей будут сниться не эротические.
На лавочке уже никого не было. Да и понятно — спят все крепким сном.
Ну, а мне — в отдел. Повязку надо сменить. Что там Васятка с Демьянычем наложили под бинты… ЗудИтся, сил нет. Продолжение