Пролог:
Предыдущая глава:
По пути к месту назначения на мостике «Чижика» случилась небольшая полемика между братьями Хлыстовыми касательно недавнего злоключения на Острове Хищных Цветов. Невольными свидетелями стали старпом Зубиков, вахтенный, радист, штурман и рулевой.
— Да, один спасён, — говорил Терентий с напряжением. — В обмен на десятерых. Это правда того стоило?
— Смерть ребят на моей совести, — отвечал Лаврентий, но с меньшим напряжением. — Я отвечу перед судом, если надо. Но надо понимать, что у всех было право остаться. Я был готов пойти даже один. Но они выбрали участие. Потому что хотели спасти своих братьев. Если там кто-то остался, то им в этот момент угрожает опасность. Так мы все думали. Об этом мы все говорили. Запрети я им идти туда — они бы устроили бунт. И были бы правы. Спроси любого из них, был ли этот поход оправданным. Что они ответят?
Терентий взглянул на наблюдающих коллег, затем в иллюминатор и повернулся обратно к собеседнику.
— Не лучше ли было сперва пойти на Блаженный, к нам? — спросил он, сбавив градус в голосе, — Мы бы вместе всё организовали.
— Когда мы подошли к острову, матросы спрашивали меня: скоро ли мы пойдём туда за нашими? Я ответил, что они могли уйти на Блаженный. Тогда один из матросов сказал, что те, кто на Блаженном, в помощи особо не нуждаются и могут подождать. А на этом острове, который с монстрами, однозначно кто-то остался, и их надо немедленно спасти, пока не поздно. А если бы мы там никого не нашли, то у нас бы отлегло, и мы бы ушли с чувством, что никого здесь не забыли. Так мне сказал этот матрос. Вы на Блаженном живёте в спокойствии. А какой-то бедолага на одном из островов сидит на дереве, спасается от чудовищ. Зная и чувствуя это, мне лично так и хочется бросить всё и помчаться на выручку.
— Мы ушли на Блаженный совсем недавно. И сами готовимся обследовать архипелаг.
— Но «Чижик» всегда готов. У нас есть всё необходимое. Мы готовы действовать прямо сейчас.
— Тогда давай дождёмся рассвета. Проводить поиски ночью не менее опасно, чем самому сидеть в тех местах и ждать помощи в это время. При дневном свете у нас будет больше возможностей. Да и монстры днём не такие активные. Работать будет легче.
— Ну, несколько часов, пожалуй, можно подождать. Лишь бы не было поздно…
Пожалуй, теперь можно говорить о том, что экспедиция достигла конечной точки своего маршрута. Перед игрушками, собравшимися на носу судна, разрасталась огромная земля со своей необыкновенной природой, со своим дивным пейзажем. Все уже знали и даже чувствовали здесь безопасность и спокойствие и потому ждали, когда же, наконец, можно будет сойти на берег.
«И вот, мы прибываем на остров Блаженный, — говорил в микрофон радиокорреспондент. — Наше судно заходит в бухту, и скоро мы сможем сойти на землю. Пропавшие моряки давно находятся здесь. Они построили на острове поселение, которые наши поселенцы собираются развивать. Пассажиры собрались на носу и с нетерпеньем ждут, когда «Чижик» причалит к берегу».
Перед моим взором предстало поистине волшебное место. Это самый большой на вид остров во всём архипелаге. Большое пространство его прибрежных районов занимали пески, а следом — зелёные поля, и лишь дальше от берега держался лесной массив. Я вошёл в просторную гавань, окружённую изогнутыми песчаными мысами с обеих сторон. Лёгкие волны несли мою лодку к берегу. У меня на душе почему-то не возникало ничего похожего на волнение, страх, тревогу. Напротив, было какое-то ощущение безмятежности. Если на предыдущих островах тишина казалась гнетущей, то здесь она совсем иная. Здесь нечего бояться. Здесь безопасно. Откуда я это знаю, если я здесь впервые? Если бы я был эзотериком, я бы скорее всего сказал, что это всё мне шепчет сам остров, у него такая энергетика. Но я доктор серьёзных наук. Я привык подвергать всё сомнению. Если этот остров безопасный, то я должен это подтвердить…
Гораций Остроумный, «Благодатные Острова»
«Чижик» зашёл в большую живописную гавань с помощью деревянной башенки с горевшим факелом на одном из мысов, служившей маяком. На берегу горели огни крупного лагеря, напоминавшего внешне деревушку. «Чижик» дал протяжные басистые гудки, оповещая о своём прибытии. А обитатели прибрежного лагеря давно ждали его, стоя на длинной деревянной пристани, и радостно кричали и махали руками, и когда судно встало на причал, сходивших с него колонистов и моряков встречали как героев. Несколько моряков в потрёпанной одежде выстроились у трапа и отдавали честь каждому спускавшемуся, изображая почётный караул. История писалась у всех на глазах, и подвиг «Чижика» как первого судна, добравшегося до недосягаемой земли без последствий (не считая незначительных повреждений корпуса), у всех на глазах входил в эту историю. Многие колонисты совершенно не ожидали столь радушного приёма, но теперь стали понимать, ждали их не только застрявшие здесь волей судьбы моряки, но и сам остров. Весь его ландшафт говорил о том, что здесь может и должен быть построен город.
Расслабляться времени не было. Моряки и пассажиры дружно разгружали трюм «Чижика». Причал можно было считать чуть ли ни достопримечательностью в лагере. Его строили из брёвен и досок, правда без чертежей. Просто знали, что он должен будет принимать суда любого размера, потому его выполнили длинным и широким. Внимание привлекал самодельный деревянный кран, который в профиль больше напоминал автокран, только без несущего грузовика, чем на настоящий портовый кран. Кабины у него быть не могло. Использовалась система примитивных домкратов разных размеров. Большую катушку с тросом крутили здоровые моряки с двух сторон, толкая и перебирая руками торчавшие по бокам перекладины. Катушка размещалась внутри высокого деревянного каркаса из толстых балок. На верху каркаса вращалась катушка среднего размера, по которой двигался трос. Конструкция стояла на большое горизонтально лежащем колесе, которое тоже толкали моряки, поворачивая кран влево-вправо. На конце длинного каркаса, тянувшегося от верхушки главного каркаса, крутилась маленькая катушка, по которой натягивался трос. Крюк крана кое-как был выпилен из куска пластика. Надо сказать, вся эта конструкция могла вполне выдерживать грузовой контейнер с каменными блоками (самый тяжёлый груз из привезённого).
Самый большой контейнеры везли тягловые животные на деревянный санях, которые прекрасно скользили по песку. Остальной груз был расфасован в ящики меньших размеров. Мелкие ящики были привязаны партиями к поддонам так же, как и мешки. Ящики с мешками таскались вручную либо грузились на телеги с запряжёнными животными. Часть поддонов с грузом везли на специальных гидравлических тележках. Репортёр фотографировал трудящихся.
— Эта дива — так уж дива! — говорил капитан Лаврентий, глядя на деревянный кран, — Как же вы додумались до такого агрегата?
— Нравится? — сказал с улыбкой капитан Терентий, — Один наш пассажир, благодаря которому мы здесь оказались, как будто знал заранее, что сюда кто-нибудь доберётся. И предложил построить подобие порта. И добавил, что нужен портовый кран. Шутка ли? Казалось, где ж взять-то целый кран на острове без цивилизации? А он говорит, мол, построим из дерева. Мы на него как на умалишённого смотрели. И тут механик наш головастый оказался. Говорит, что кран из древесины теоретически построить можно. Потом он нам чертёжик свой набросал. Оказалось, механизм до смешного прост, хоть и громоздкий. Ну, вот, приналегли, срубили пару десятков деревьев, выпилили, сделали — работает.
— Впечатляет. Жаль умалять достоинство такого творения.
— Ты о чём? — Терентий сделал удивлённое лицо.
— Да вот, мы тоже думали порт построить сами. Даже кран привезли. В разобранном виде.
— Вы привезли кран? Что ж ты молчал?
— А ты спрашивал? — улыбнулся Лаврентий.
— Откуда ж мне знать, что вы там привезли?
— Ты знаешь, что у нас идёт колонизация, и мог бы догадаться, что у нас трюме всё самое необходимое. А причал — это одно из первых, что нужно первому поселению. И без крана будет тяжеловато. Хотя, ты вряд ли знал, что кран можно разобрать на части и сложить в трюм.
— Ладно, давай вытаскивай свой кран. А мы этот разберём.
Спустя время на месте деревянного крана, работавшего на мускульной тяге десятка моряков, уже стоял тех же размеров кран, управляемый одним крановщиком. По факту, этот кран был снят со строительного автокрана. Благодаря новой машине на транспортировке груза стало работать больше грузчиков.
— Ну, вот! — сказал довольный Терентий, — Как дело пошло! Пусть лучше один сидит, рычаги дёргает, чем десяток пыжится без конца.
— А мне тот больше нравился, — отвечал Лаврентий. — Интересная у него была конструкция.
— Ага! Сколько мы деревьев сгубили ради этой интересной конструкции!
— Ну, главное, не сидели без дела.
Капитаны стали медленно прогуливаться по причалу мимо проходивших моряков с грузом. Они шли в сторону ночного поселения, освещённого многочисленными факельными столбами и огнями из окон построек.
— Скучаешь по «Альбатросу»? — спросил Лаврентий.
— Не то слово, Лавр, — отвечал Терентий. — Красавец был. Жаль, не сберегли. Ох, и втянул же нас в историю этот старик! Уверял, что это очень важно, что другого выбора нет и всё такое.
— А он тебя разве обманывал?
— Было сначала ощущение, что меня водят за нос. Хотя мы все знали ситуацию на фронте. Вот только рассказы про гниющую растительность и тёмные силы, которые захватывают землю, не сильно внушали доверия. Даже у моих ребят были сомнения. Но раз вы здесь, то я понимаю, что весь этот путь, на котором мы потеряли наш билет домой в виде «Альбатроса», был пройден не зря.
— Правильно понимаешь. Более того, билет вам уже не нужен, потому что вы уже дома.
— Дома?
— Мы сюда не в отпуск приехали. Мы переезжаем. Здесь наш новый дом.
— Погоди, а что, это так правительство решило?
— Разумеется. Но если бы ты знал, чего нам стоило это решение.
— Мы что-то пропустили?
— Ваш тайный поход спровоцировал переполох в правительстве.
— Любопытно. Не поделишься подробностями?
— Это долгая история.
— Отлично. Долгие истории очень увлекают. Ненавижу короткие рассказики.
— Ну, что ж, если у тебя времени и терпения под завязку, тогда развешивай ушки…
Разгрузка длилась до утренней зари. Привезённые материалы и оборудование размещались на двух больших бревенчатых складах. Но груза оказалось гораздо больше, и не вместившиеся контейнеры ставили рядом на открытом воздухе. Попутно начали строить дополнительные склады.
Лагерь выглядел заметно больше того, что был на Острове Хищных Цветов. Больше походил на рыбацкую деревушку. Частокола он не имел в связи с проверенной безопасностью на острове, и потому мог расширяться. Почти сотня живших здесь моряков проживали либо в маленьких лачугах по четверо, либо в больших бараках по десять персон. Были также несколько пустых маленьких избушек и больших бараков. Поселение строилось, так сказать, «на вырост». Старичок-Бодрячок убедил моряков, что сюда рано или поздно придут поселенцы с материка, и для них нужно подготовить места для проживания.
Единственное, что забыли построить моряки заранее — это административное здание. Но и это оказалось поправимо. Барак в центре поселения переделали в администрацию, достроив внутри перегородки и разместив рабочие столы и разную офисную утварь. Дальше развитие колонии пошло строго по плану. Глава поселения Хрюшина первым делом предложила дать будущему городу название — Новый Игроград. Название единогласно утверждено советом поселения.
Следующими шагами стали продолжение вырубки части джунглей для пополнения запасов стройматериалов и расчистки новых территорий под будущую застройку, а также освоение месторождений камня и пластика, о чём Хрюшина заявила в интервью репортёрам. Она назначила своего заместителя Молочникова ответственным за планирование поселения, дав ему в подчинение троих проектировщиков. Хряку она доверила организацию добычи полезных ископаемых и поручила построить первый рудник. Жёлтиков отвечал за сельское хозяйство и лесной промысел, в частности, вырубку леса. Между делом Рома угостил Хрюшину кокосом с воткнутой соломинкой. Свежее кокосовое молоко понравилось главе. Таким образом, Роме удалось выпросить у неё разрешение на строительство первого в колонии бара, который Рома вызвался построить сам…
Утром Старичок-Бодрячок повёл команду неразлучных друзей через джунгли по проторенной тропе. В ушах стояло пение местных птиц, невидимых глазу из-за густых крон деревьев. Джунгли ровно такие же, как на том острове, только ощущаются иначе. Здесь нет никакого желания насторожиться, напрячься, прислушаться с опаской к каждому шороху. Напротив, здесь птичье пение, стрекот кузнечиков, шелест листвы — настоящая музыка для души. Хочется замедлить шаг и рассмотреть каждое дерево, каждый куст, каждый камень. Хочется подойти к каждому дереву и заглянуть в дупло. Или просто исходить весь лес, забыв о том, как легко здесь заблудиться. Пожалуй, таким, как Попрыгайка, вряд ли хочется даже заходить сюда. Оно понятно, места незнакомые. Однако единственный способ избавиться от страха перед незнакомым местом — познакомиться с этим местом как можно скорее, как бы трудно это ни было.
Снаружи кажется, что этот остров невероятной величины сумел вместить себя всё: леса, поля, лагуны, даже горы. Предстояло выяснить, что скрывается в лесу и за лесом, в сердце острова. Походив по берегу и запечатлев его красоты на нескольких альбомных листах, я направился чащу. Естественно, не без своего верного ружья. Да, здесь не чувствуется то, что сразу чувствовалось на других островах. Сама атмосфера располагает к себе. Но это не повод расслабляться. Нельзя давать своей бдительности спать.
Знакомая флора, как на тех островах. Вроде те же деревья, всё тот же лес — а на душе никакой тревоги. Словно я гуляю по лесу под Игроградом. Но это не я расслабляюсь. Что-то влияет на меня извне. Это такая энергетика здесь? Да, это невероятно, но я начал говорить так, будто я какой-нибудь эзотерик. Но иного объяснения происходящему я пока подобрать не могу.
Этот остров необычный, он вызывает необычные чувства. Как, впрочем, и весь архипелаг. Но, думаю, оттого он и представляет огромную научную ценность. Раз уж тут и правда может быть спокойнее, чем на остальных островах, то и мне будет спокойнее работать. Я люблю работать в спокойной обстановке…
Гораций Остроумный, «Благодатные Острова»
Из чащи игрушки вышли на открытую поляну рядом с небольшим прудом. А на поляне стояла хижина. Да не просто хижина — целое хозяйство. В трёх шагах от хижины со стенами из бамбука и крышей в виде связанной копны пальмовых листьев, из которой торчал почерневший от копоти пластиковый дымоход, стоял такого же вида сарай. Позади хижины разбит огород, чуть дальше — узенькая бамбуковая будка с деревянной дверцей — туалет. На грядках торчали молодые ростки овощей и ягод. У торцевой стены была поленница, рядом — вкопанный в землю кусок бревна с воткнутым в него колуном. Напротив входной двери находился окружённый камнями костёр (на данный момент не горевший), над ним был установлен примитивный вертел из деревянных палок. Костёр служил жаровней. С боку от жаровни на протянутых между деревянными стойками верёвках сушилась постиранная вчера выцветшая одежда. К противоположному торцу хижины прикреплён натянутый на бамбуковые рамы навес из бурого брезента, под которым находился деревянный лежак ручной работы. Оборудованное место для отдыха специально было направлено в сторону пруда, чтобы можно было лежать в тени и наслаждаться местным пейзажем. Поляна с прудом и хижиной находилась у невысокой скалы с небольшой трещиной, из которой лилась ключевая вода прямо в водоём, из которого вода уходила ручьём далеко отсюда, в море. На берегу пруда стояла маленькая пристань, сколоченная из досок на бамбуковых сваях. Левее пристани на сушилке из бамбуковых стеблей сушились несколько недавно выловленных рыбёшек. Правее пристани была стойка из того же бамбука с длинными серыми пластиковыми вёслами, а рядом верх дном лежала на широких низких подставках большая красная лодка, по конструкции напоминавшая байдарку, но имевшая вместительную закрытую кабину со стеклянным колпаком. Именно эта лодка говорила о том, кто здесь живёт.
— Гораций! — крикнул Старичок, подходя к хижине, — Гораций! У тебя гости!
В ответ никто не отозвался и не показался на глаза.
— Гораций, ты здесь? — Старичок отворил скрипучую дощатую дверь и заглянул внутрь хижины, — Ничего, скоро вернётся.
Любопытные игрушки разбрелись осматривать двор. Грядки привлекли внимание Попрыгайки, которая имела садоводческий опыт и по росткам могла определить, что здесь растёт.
— По-моему, это картофель, — сказала Попрыгайка, нагнувшись к грядке.
— Только одни овощи, — сказала подошедшая Маруся, — и ни одного цветка.
— Зачем цветы? — спросила Попрыгайка, — Их же нельзя есть.
— Доктору нужна еда, а не цветы, — промычал Рожок, обхаживая со стороны грядки.
— У него нет ульев, — сказал Топтышка, проходя вдоль огорода. — Значит, ему и мёд не нужен?
Другая часть компании находилась на берегу пруда. Сыроежка стояла на пристани и смотрела на родник.
— Доктор Остроумный любит прекрасное, — говорила она. — Неспроста он построил дом в таком красивом месте.
У пристани Мурзик и Тузик смотрели на висевшую на крючках деревянной сушилки рыбу.
— Один карась, остальные — судаки, — сказал Мурзик. — Очень вкусные.
— Ты так смотришь, — заметил Тузик, — будто собираешься их съесть.
— Не собираюсь я есть, — возразил Мурзик. — Зачем мне чужая рыба?
Ивашка и Прошка осматривали лодку, трогая борт руками. Чувствуется, что она давно не спускалась на воду. Очевидно, доктор держит её здесь на память о былых приключениях. Либо на случай чего-нибудь нехорошего, чтобы уплыть на ней.
— Подумать только! — молвил Прошка, — Эта лодка прошла через Штормовой Барьер. Причём, не один раз. Это настоящая легенда!
— Это не просто лодка, — сказал подошедший сзади Старичок. — Это настоящий талисман Горация. Его защита. Оберег.
— Он считает её своим лучшим творением? — спросил Ивашка.
— Несомненно, — ответил Старичок.
— Но эта лодка как лодка. Доктор Остроумный сказал, что заимствовал её особенности у «Альбатроса».
— Так и есть. Та же толщина обшивки и высокопрочный материал, что у борта «Альбатроса». Обычные лодки, как правило, хлипкие. Он считал, что это поможет выдержать самый сильный шторм.
— Разве это не от размера зависит? — спросил Прошка, — Она довольно велика. Лодки такой формы всегда меньше.
— Уже нет, — ответил уже другой, совсем незнакомый голос.
Игрушки обернулись и увидели светло-бурого льва с косматой рыжей гривой и крупным носом с горбинкой. На нём были надеты светло-зелёная клетчатая рубашка с короткими рукавами и коричневые штаны с аккуратно пришитой чёрной квадратной заплаткой на левом колене. Лев стоял на траве босиком, его стопы были такие же крупные и бежевого окраса, как и ладони, а его лапы выглядели тонкими в сравнении с его более плотным брюхом. Из отверстия на штанах сзади торчал хвост с пушистым кончиком. Лев стоял и держал лапами ручки привезённой с собой деревянной двухколёсной тележки, загруженной с горкой фруктами, и внимательно разглядывал сбежавшихся гостей через круглые линзы своего пенсне, сидевшего на его большом носу.
— Раньше я предполагал, — продолжил лев, — что чем крупнее судно, тем меньше у него шансов сложиться пополам под прессом штормовых волн. Никто в то время не соглашался переправить меня за Барьер. И я решил сконструировать одноместную лодку-капсулу, которая способна возвращаться в исходное положение в случае опрокидывания. Из-за большой толщины обшивки она стала крупнее, чего я и добивался. Но практика показала иной результат. Шансы на выживание повышает не только правильная конструкция судна, но и наличие мощного вооружения для защиты от недружелюбных обитателей здешних вод. Полагаю, вы в этом сами убедились. А мне повезло, что я не стал обедом морских чудовищ. Возможно, потому что я не захотел устанавливать на лодку мотор, который, возможно, привлекает внимание чудовищ своим звуком в воде, которая, как известно, проводит его отлично. Надеюсь, сия короткая лекция вас не усыпила.
Ребята с удивлением смотрели прибывшего хозяина дома.
— А, вот и ты, Гораций! — радостно поприветствовал Старичок-Бодрячок хозяина хижины, — Доброго тебе утра!
— И тебе добрейшего, — почтительно и вежливо ответил ему лев.
— Спешу представить тебе моих прекрасных друзей, — сказал Старичок, расплываясь в улыбке. — Это они прибыли в наш мир в не самом удачном месте — в Землях Забвения. Это Ивашка-Помогашка, Попрыгайка, Сыроежка, Маруся, Рожок, Тузик, Мурзик, Топтышка и…
— Прошка! Только я в землях не был. Я здесь так, за компанию.
— Моё почтение, дамы и господа, — поприветствовал гостей лев, — и добро пожаловать в мой чудесный дом. Гораций Остроумный, к вашим услугам.
— Как я уже говорил, — сказал Старичок ребятам, — доктор Остроумный — географ, геолог, биолог и океанограф, работал в Игроградском Научно-Исследовательском Институте и ныне живёт здесь.
— С вашего позволения, — сказал лев, — я бы хотел пройти в дом и разложить продукты.
Ребята расступились, доктор Остроумный зашёл в хижину вместе с тележкой с фруктами. Через некоторое время он вышел с пустой тележкой, поставил её боком к стене рядом с дверью и, направившись к сараю, заговорил с гостями спокойным интеллигентным тоном:
— Знаете, глядя на вас, даже не скажешь, что вы бывали в Землях Забвения. Однако же внешность, как известно, обманчива. Я вам даже немного завидую.
— Плохо, что завидуешь, — ответил Старичок.
— Да-да, ты пытался меня уберечь, — ответил ему доктор. — Хотя если бы я всё же отправился туда и чудом вернулся, за мной бы закрепилась дурная слава, как после экспедиции на Благодатные Острова.
— Ну, тут ты лукавишь, дружище. Ты ведь написал научный доклад о Землях Забвения с моих слов. Да, были к тебе претензии, что ты поверил какому-то бродяге и выдал его слова за факты. Но в целом, твоя работа получила признание. Прочитав его, все поняли, что в Землях Забвения ловить нечего, кроме верной смерти, и перестали туда соваться.
Доктор открыл сарая, взял с пола голубую лейку и пошёл к пруду, гости последовали за ним.
— Зато с островами вышла обратная ситуация. Там много чего можно ловить. И все бросились туда. И тогда вся наша интеллигенция с молчаливого согласия правительства — а может, даже по его тайному приказу — решила выставить меня конспирологом, фантазёром. Все привезённые мной доказательства моментально исчезли из институтского музея. А мой доклад по Благодатным Островам отдали редакторам из Игропечати, которые привнесли свои нотки художественности, чтобы он стал похож на приключенческий роман и его поместили в библиотеки и магазины в раздел «Фэнтези». И, несмотря на то что на обложке книги значится моя настоящая фамилия, в народе я стал известен как Гораций Полоумный. Готов поспорить, постарались мои бывшие коллеги с одобрения Взбитосливкина и Совета Пяти.
— Но теперь все знают, что Вы правы, — сказала Маруся.
— Мы заставили правительство рассказать всю правду, — сказал Ивашка. — Скоро весь наш народ приедет сюда.
— А Совет Пяти приползёт к Вам на коленях и будет вымаливать у Вас прощение, — добавил Мурзик.
— Но у них нет коленей, — удивлённо сказал Тузик.
— Сюда приедет всё население? — удивился доктор, набирая воду в лейку из пруда, присев на корточки на пристани.
— Материк скоро погибнет, — объяснил Старичок. — Долина Равновесия больше не принадлежит нам. Мы все переселяемся сюда. Наш дом теперь здесь.
— То есть цивилизация доберётся досюда? — спросил Гораций, подойдя к огороду, — Значит, тишина и покой в этих местах скоро закончатся.
— Зато ты будешь реабилитирован, — отвечал Старичок, — и снова сможешь работать в Институте, когда его здесь откроют.
— Даже не знаю, что сказать, — сказал доктор, поливая грядки. — После стольких унижений возвращаться в Институт…
— Правительство пыталось уберечь всех от гибели в Штормовом Барьере, — сказал Ивашка. — Запрет не удержал бы смельчаков.
— И поэтому они решили выдать мои работы за конспирологию, — продолжил доктор, — и принести меня в жертву. Оригинально.
— Зато это сработало, — промычал Рожок.
— Конечно, сработало, — отвечал Гораций. — Ещё бы не сработало! Безуспешные попытки попасть за Барьер прекратились. Все остались живы-здоровы. А я был вынужден оставить свою профессию. Оставить смысл своей жизни.
— Это Ваше предназначение? — спросил Топтышка.
— Да. Но увы, у меня больше нет желания его исполнять. Теперь моё предназначение — это ловить рыбу и ухаживать за огородом. И знаете, я очень счастлив, что занимаюсь этим. Это моё самое любимое дело.
— Гораций, перестань, — сказал успокаивающе Старичок. — Скоро всё наладится, вот увидишь. Ты вернёшься к своей работе и будешь совершать новые великие открытия.
— Вы не хотите возвращаться в Институт? — спросила Сыроежка.
— Это очень тяжело после всего пережитого, — сказал Старичок. — Но теперь правда всплыла. Всё изменилось. Политики с учёными поступили крайне подло. Но их можно понять. И если внимательно подумать, в то время иного выбора у них просто не было. Но сейчас ты хозяин положения. Все будут рады твоему возвращению. Всё, что тебе нужно — это унять своё злопамятство и простить тех, кто сломал тебе жизнь только потому, что они в тот момент сами были заложниками ситуации. Они уже поняли, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Они обязаны тебе и твоему труду. Мы все обязаны тебе жизнью. Твоё открытие — это единственное спасение для нашего народа.
Остроумный застыл с задумчивым лицом. Заметив его лицо, Старичок-Бодрячок объявил гостям:
— Пожалуй, доктору нужно побыть одному. Нам с вами надо возвращаться в посёлок, — затем он повернулся к доктору. — Ты нужен Институту, Гораций. Ты нужен науке. Ты заблаговременно спас всех нас. Тебе нет смысла держать обиду. Верю, что ты это поймёшь.
Гости покинули дом доктора Остроумного, оставив его наедине со своими мыслями…
Следующая глава: