Сегодня Александру Грушину исполнилось 80 лет.
Женскую сборную СССР (России) по лыжным гонкам он возглавлял 14 лет — с 1984-го по 1998-й. А с 1999-го по 2002-й работал с мужской сборной. Всего за этот период Грушин подготовил 15 олимпийских чемпионов и 24 чемпиона мира. Среди них — Елена Вяльбе, Лариса Лазутина, Раиса Сметанина, Любовь Егорова, Нина Гаврылюк, Анфиса Резцова, Тамара Тихонова, Ольга Данилова и Михаил Иванов.
Грушина трижды признавали лучшим тренером страны по зимним видам спорта. Когда он закончил тренировать, проработал на разных должностях в Министерстве спорта и в Олимпийском комитете России, а сейчас руководит отделом образовательных программ в Инновационном центре ОКР.
Тренерскую карьеру Александр Алексеевич завершил в 2002-м — сразу после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити. О драматичных обстоятельствах, которые этому предшествовали, сам Грушин время спустя рассказал в «Разговоре по пятницам».
— Путь в главные тренеры сборной СССР у вас интересный.
— Сам поражаюсь — как туда дошел? Полагаете, я такой умный, а рядом никого не было? Да нет же! Конкуренция при советской власти была колоссальная!
— Что ж вас вынесло наверх?
— Нет у меня ответа на этот вопрос. В том-то и дело. Наверное, я более организованный. Работоспособный. Сутками мог пахать. В ночных бдениях с коллегами участвовал — но не было такого, чтобы в половине седьмого утра не вышел на тренировку. А у других случалось, отсыпались до обеда.
— Ни разу не было, что с утра выходите — а вас штормит?
— Бывало! Еще как!
— И что?
— Стоял как вкопанный! Заставлял себя. Ангелом в поведении я никогда не был.
— Это мы поняли.
— Почему-то мне многое прощалось. А другим — нет. Сам я собственные проделки терпеть не стал бы, поверьте! Характер у меня хреновый, зато спортивные результаты были всегда. Работал в энергетическом институте на кафедре — с ней на Спартакиаде вузов обыграл ГЦОЛИФК. Это что-то немыслимое. Туда перевели — выиграл универсиаду. Далее молодежная сборная, вторая. Все этапы прошел!
— Еще повезло — не упустили свой первый большой шанс. В Калгари.
— Вот это вы в точку. К Олимпиаде-1988 создали две альтернативные группы. Первая — Николая Лопухова, вторая — моя. Но остаться должен был кто-то один.
— Группа Лопухова считалась «высшей лигой».
— Вы извините, он отобрал себе 14 лучших лыжниц!
— А вы?
— Добирал остальное. Многие уважаемые люди говорили: «Про этих не думай, лучше молодежь просматривай». А в Калгари олимпийскими чемпионками стали как раз те, на которых мне советовали не обращать внимания.
— Вы об Анфисе Резцовой?
— Нет. Вида Венцене, Тамара Тихонова и Светлана Нагейкина. Если честно, меня после Калгари занесло. Первая Олимпиада, сразу три золота. Эйфория, тельняшка нараспашку... Хорошо, умные люди носом по столу повозили, вразумили: «Медали — не только твоя заслуга. Тебе позволили в лучах этой славы купаться, но все лучи на себе-то не замыкай».
— Отрезвило?
— Тут же! Если бы вовремя не опомнился, на Калгари бы все у меня и закончилось.
— Венцене отблагодарила время спустя — прошлась по вам в книжке.
— Да обосрала, что уж говорить.
— Обидно?
— Нет. Когда спортсмен завершает карьеру, часто делает неправильные выводы. Вокруг тебя тенью ходят и нашептывают: «Ты всего добился сам, у тебя талантище, ум! Это все ты!» Как Чехов писал: если тебе годами будут говорить, что ты свинья — захрюкаешь... Главное, сейчас с Венцене прекрасные отношения, созваниваемся.
— Прочитали интервью Нагейкиной. Она удивлялась — стали у вас проскальзывать слова: «Жалею, что в спорте работал, спортивная жизнь насмарку...»
— Это было после Солт-Лейк-Сити. 2002-й стал для меня Рубиконом. После той Олимпиады одолевала мысль: делаю что-то не так. То, что со мной там произошло, — сигнал!
— Ждем рассказа.
— День отлета. В аэропорту толпы, духотища. Все делегации улетают одновременно. Кое-как просочились через паспортный контроль, сидим, ждем. Кто-то позволил себе выпить, отметить окончание Игр.
— А вы?
— Я к тому моменту отказался от выпивки полностью. Как 50 лет стукнуло, завершил этот путь. Дал себе зарок — все, ни капли!
— Зачем?
— Много причин. В больнице лежал, с сердцем были проблемы. С тех пор — ни грамма, и душа не просит... Так вот, Солт-Лейк-Сити, аэропорт. Пью колу. Чувствую — что-то мне плохо. Хуже и хуже.
— Что стряслось-то?
— Думаю — сквозняки, наверное. А сознание уже уплывает. Часов шесть ждем — то рейс объявят, то отменят. Наконец пора в самолет, а я встать не могу! В сторону ведет, заваливаюсь набок! Кто-то кричит: «Человеку плохо!» Доктор подбегает, что-то колет — захожу в салон. И отключаюсь. Следующая картина — лежу на полу, вокруг врачи колдуют...
— Ссадили вас?
— Не сразу — добрел до места своего. У народа после Олимпиады эйфория, никто на меня внимания не обращает. Самолет идет на взлет, мне совсем худо. Теряю сознание. Борт возвращают, меня на носилки — и в скорую. А теперь о чудесах.
— Если можно.
— В Солт-Лейк-Сити лучший в мире научно-исследовательский институт по язвенным делам. Никогда машина оттуда не дежурила в аэропорту. А тут послали, меня сразу доставили в эту клинику — где и выяснилось, что я чудом не перекинулся. Два литра крови потерял, в неотложке была практически клиническая смерть. Давление на нуле, чудом откачали. Представляете набор совпадений — если бы рейс не задержали? Если бы в другую клинику попал? В этой цепи одна мелочь не сработала бы, и все, я — труп.
— Сколько провалялись в реанимации?
— Три дня. А через полгода к нашим врачам пошел на осмотр, у них глаза на лоб: «Это что?!» Американцы так все залечили, что даже проколов не осталось.
— Какой же вам счет выставили?
— Понятия не имею. Ко мне в больницу Самаранч приезжал, навещал. Сказал, что МОК все расходы взял на себя. Чудом я выскользнул из паршивой ситуации и решил — хватит тренировать! Сигнал сверху услышан, надо заканчивать.
— Сколько раз вас приглашали за границу?
— Ой, вариантов хватало. И в Китай звали, и в другие страны. Однажды был уже в шаге от переезда в Австрию. Контракт предложили шикарный. Зарплата — десять тысяч долларов чистыми, плюс дом, машина, вся социалка...
— Что удержало?
— Жена и две дочки сказали: «Мы никуда не полетим. Нам дома хорошо». А супруга добавила: «Вот представь, приезжаешь ты с австрийской сборной на Олимпиаду. Встречаешь свою бывшую команду. Но ты теперь по ту сторону барьера. Как будешь в глаза им смотреть?» Все, я закрыл тему — как с выпивкой. Раз и навсегда.