Два старейших монастыря Москвы, Новодевичий и Свято - Данилов. Женский и мужской. Наташке показалось, что даже архитектура говорит об этом. Лиричность Новодевичьего и аскетизм Свято -Данилова. Хотя может это ей показалось.
Сегодня с утра она чувствовала себя лучше, ком, душивший ее эти два дня, стал меньше, и дышать стало легче. Инет не обещал дождя, хотя по небу летели небольшие свинцовые тучки. «То, что надо», - подумала она и стала одеваться. Наташка совсем уже собралась выходить, когда в комнатах потемнело, и за окнами хлынул ливень. Минут 15 он барабанил по стеклам и налив до краев лужи помчался дальше.
Пока шла к автобусу поймала себя на том, что смотрит только вниз, в разлегшиеся под ногами зеркала. Отражения были гораздо красивее действительности, там и небо было синее, и ветви деревьев изящнее, и дома радовали ровно выкрашенными стенами. Она подумала, что уже больше полугода живет в этом призрачном отраженном мире, и настала пора возвращаться назад в действительность, пусть и не такую привлекательную, порой корявенькую и неказистую, но настоящую.
Ее опять потянуло на Патриаршие, она не была там с весны. Сделав несколько кадров, остановилась, вспомнив, как весной снимала здесь московское синее небо с белыми похожими на крылья лебедя облаками. А теперь подходила к концу осень и впереди ее ждала длинная почти бесконечная зима.
«И будут дни в моей руке снежками таять», - вспомнила она строку из своего стиха и усмехнулась своей прозорливости.
Новодевичий
Наташку ждал Новодевичий монастырь, туда она собиралась уже давно, но все время что-то мешало. Она не была здесь лет сто, тогда, сто лет назад, не было этой красивой набережной усаженной ивами, дорожек вдоль крепостной стены выложенных плиткой, и конечно не торчали на горизонте уже успевшие намозолить москвичам глаза, ломанные стеклянные зубы лужковского «Сити»
Наташка заходит в переполненную церковь Святых Отцов Семи Вселенских Соборов. Аскетизм - таким в ее представлении мог быть монашеский скит. Темно, потолки низкие, золото только на иконостасе, иконы без окладов, да и икон то раз, два и обчелся, зато какие: «Матрона Московская» «Пантелеймон - Целитель» и …
Но поставить свечу некуда, все места на паникадиле заняты. Служка тушит и убирает только что зажженные свечи и на их место тут же кто - то ставил свою. Наташка постояла у иконы Матроны московской держа свечу в руке. Посмотрела ей в глаза, ни о чем не попросила, просто подумала о своем. Вряд ли ее проблемы кто - то может решить. Вздохнула. Пора домой.
Было тепло, особенно если вспомнить что стояла середина ноября, но руки от холодного фотоаппарата быстро замерзали, и приходилось все время греть их в карманах куртки. Поэтому недолго поснимав вокруг монастыря, Наташка накинула на голову прихваченный для этого случая шелковый платок, вошла в обитель. Будний день, непривычная тишина, столичный шум гасят толстые крепостной стены. Удивительно, но за оградой она оказалась почти одна, пара охранников, да несколько посетителей вот и все, кто встретился ей здесь.
Снимать храмы Наташка не любила. Она вообще не любила снимать места тысячу раз, отснятые до нее, и растиражированные на глянцевых открытках, поэтому почти сразу зашла в церковь.
Отношение с религией у нее были сложные. Когда – то, во времена социализма, она часто приходила в пустые гулкие стены храмов, чтобы отдохнут от суеты и подумать о своем. Ей почему – то хорошо думалось под приветливыми взглядами служительниц и строгими ликами святых, смотревших на нее, как ей казалось, с надеждой и верой. Она не молилась, никогда не о чем не просила, просто стояла и слушала, как в тишине потрескивая сгорают свечи.
Потом все изменилось, и она перестала заходить в церкви, а если и забегала, то только для того, чтобы поставить свечи на канон да отдать поминальную записочку.
Сегодня ей повезло, храм был почти пуст, правда, в основное помещение не пускали, там шло венчание. Стеклянная дверь была приоткрыта, оттуда тянуло ладонном. Не удержавшись, Наташка подходит к двери и замирает в изумлении. Жених, невеста, священник и больше никого. Таинство венчания, где свидетелем Дева Мария, а клятву на верность дают под строгими взглядами святых. И вдруг Наташка начинает верить, что белое платье невесты не дань ритуалу, а символ невинности.
Потрескивая, сгорают свечи, чуть колеблется пламя в лампадках. Может быть здесь венчались и ее прадеды, может быть вот так же, как сейчас со свечой в руке стояла ее прабабушка, веря в любовь и счастье, и так же как сейчас, смотрели на нее с икон лики святых, даря надежду и веру.
Она отвернулась, и быстро отошла от двери, у нее было чувство, что ее застали подглядывающей в дверной глазок.
Наташка никогда не носила крестов, но сегодня утром она надела серебряный крест, купленный в церковной лавке храма Христа Спасителя, несколько дней назад. Он был аскетичный, без изображения Христа и вензелюшек. Крест, как символ веры.
Поставив на канон свечи, за всех кого потеряла, Наташка уходит.
Свято- Данилов.
Резиденция патриарха огорожена высоченным, сплошным забором. У ворот охрана, вход по пропускам., чтобы ни один прихожанин не смог увидеть, как там живется их патриарху.
С другой стороны, вход в монастырь. Пока Наташка шла от метро она миновала десятка два сидящих вдоль дорожки нищих. Интересные типажи, все с руками, ногами, без признаков убогости, зато опухшие, украшенные синяками, весьма упитанные, полупьяные лица мужчин и женщин. Посочувствовала – несчастные, и засомневалась «ой, ли?», и денег не дала.
На территории толкотня, как в Советские времена на Тишинском рынке. И не мудрено, палаткочки с медом, пирожками, лечебными чаями, предметами культа. Святой колодец - вода единственное, что здесь пока еще бесплатно.
Народ ходит толпами и мешает фотографировать, и не только. Становится невозможно почувствовать святость этого места, ну пусть не святость, пусть дух прошедших времен, а без этого снимать бесполезно, как бессмысленно писать стихи на заранее обозначенную тему. Наташка, во всяком случае, не умеет.
Она старается забиться подальше от людей, обходит храмы со стороны стены. Белые камни и отсутствие людей делают свое дело, настраивая ее на свою волну, и вот она уже представляет, как ходили здесь молодые красивые монахи в ……
«Женщина!» - Наташка оборачивается. Перед ней стоит мужчина одетый в форму казака, - «Женщина, у Вас есть благословение на фотосъемку?» Наташка замирает от удивления, а когда приходит в себя, спрашивает: «А сколько оно стоит?» Несколько смутившийся ряженый казак отводит глаза и говорит, что не знает, но получить его можно в отделе внешних сношений, по- нашему, мирскому, в туристическом агентстве
Она платит 100 рублей и фотографирую дальше, но уже с благословения туроператоров. Жаль, но на качестве снимков это практически не отражается
Наташка заходит в переполненную церковь Святых Отцов Семи Вселенских Соборов. Аскетизм - таким в ее представлении мог быть монашеский скит. Темно, потолки низкие, золото только на иконостасе, иконы без окладов, да и икон то раз, два и обчелся, зато какие: «Матрона Московская» «Пантелеймон - Целитель» и …
Но поставить свечу некуда, все места на паникадиле заняты. Служка тушит и убирает только что зажженные свечи и на их место тут же кто - то ставил свою. Наташка постояла у иконы Матроны московской держа свечу в руке. Посмотрела ей в глаза, ни о чем не попросила, просто подумала о своем. Вряд ли ее проблемы кто - то может решить. Вздохнула. Пора домой.
Зато пирожки там продают отменные, монашки начинки не жалеют!