«Звёзды над Арагацем» — последний прижизненный сборник стихотворений Арсения Тарковского (1907 – 1988), которого часто называют последним поэтом Серебряного века. Он был не только выдающимся поэтом, но и талантливым переводчиком с восточных и европейских языков, а также участником Великой Отечественной войны.
Книга вышла в свет в апреле 1988 году в Ереване, в издательстве «Советакан грох» («Советский писатель»), а в мае этого же года его не стало. В неё вошли как известные, так и новые стихи Тарковского, а также его переводы армянской поэзии — произведения Саят-Новы, Ованеса Туманяна, Егише Чаренца, Ованеса Шираза, Амо Сагияна и других. Тарковский переводил тех поэтов, чья поэзия была ему близка по духу. Он не любил новаторские стихи, предпочитая традиционную форму, и в своих стихах часто обращался к Армении, которая была ему особенно дорога.
Несмотря на ранения, полученные на фронтах Великой Отечественной войны, и ампутацию ноги, Тарковский поднимался на вершину горы Арагац, которая дала название сборнику. В одной из бесед с литературоведом Левоном Мкртчяном он вспоминал: «Знаете, я был в Армении. Мы много ездили с Мартиросом Сарьяном, ещё до войны. Вокруг него царила атмосфера доброты, с ним было очень хорошо». Эти воспоминания Мкртчян приводит в своей книге «Так и надо жить поэту…».
С Мкртчяном Тарковский познакомился в Ереване в 1967 году, куда приехал по приглашению Союза писателей Армении для перевода стихов Егише Чаренца. Они вместе жили в Доме творчества Дилижане, где Тарковский работал над переводами. Именно в Армении он встретил своё 60-летие. По словам Мкртчяна, Тарковский был одним из самых взыскательных поэтов своего поколения, который не искал лёгких путей и не поддавался модным литературным течениям. Его творчество опиралось на традиции Серебряного века, и он верил, что источник, из которого пили Пушкин, Фет, Блок, Пастернак и Ахматова, никогда не иссякнет.
Первая книга Тарковского «Перед снегом» вышла лишь в 1962 году, когда ему было уже 55 лет. За ней последовали «Земле — земное» (1966) и «Вестник» (1969). Его стихи и переводы снискали уважение и признание, а сам он стал одним из самых значимых поэтов России XX века, не стремясь к сенсациям, а оставаясь верным традиционной поэтической манере.
Многие стихи из «Звёзд над Арагацем» были уже известны публике. Например, знаменитое стихотворение «Первые свидания» Тарковский сам читает в фильме «Зеркало» своего сына, режиссёра Андрея Тарковского.
В предисловии к книге переводчик и литературный критик Александра Истогина отмечает: «Армянские переводы Тарковского следует отнести к образцовым. Безупречное чувство стиля позволяет ему даже в присущих восточной поэтике устойчивых образах, традиционных метафорах уловить их индивидуальную окраску, воссоздать неповторимый поэтический мир. Так, любовная лирика Саят-Новы исполнена неги и нежности, сдержанного темперамента («Пусть я умру — здорова будь. Я в землю сойти готов Ради лукавых игр твоих и лёгких твоих шагов»), тогда как Егише Чаренц броско романтичен и откровенно социален, томим печальными предчувствиями и величаво спокоен».
Сегодня книгу «Звёзды над Арагацем: Стихи и переводы» можно найти в читальных залах Российской государственной библиотеки https://rusneb.ru/catalog/000199_000009_001501877/
Этот сборник — не просто собрание стихов и переводов, а отражение глубокой связи поэта с Арменией, его уважения к традициям и его творческого пути, который продолжал светить, подобно звёздам над величественным Арагацем.
Хотелось бы завершить эту статью стихами Арсения Тарковского, посвящёнными Армении — его искренним и проникновенным откликом на эту святую землю и её историю.
ЭРЕБУНИ
Они хотели всем народом
Распад могильный обмануть
И араратским кислородом
Продуть холма сухую грудь.
Под спудом бусина синела,
И в черноте черным-черно
Чернело и окаменело
В кувшине царское зерно.
Кремля скалистые основы
Уже до пят оголены.
И в струнку стал кирпич сырцовый
Подштукатуренной стены.
А ласточки свой посвист длинный
Натягивают на лету
На подновленные руины
Во всю их ширь и пустоту.
Им только бы земля пестрела
В последних числах ноября.
И нет им никакого дела
До пририсованного тела
Давно истлевшего царя.
КОМИТАС
Ничего душа не хочет
И, не открывая глаз,
В небо смотрит и бормочет,
Как безумный Комитас.
Медленно идут светила
По спирали в вышине,
Будто их заговорила
Сила, спящая во мне.
Вся в крови моя рубаха,
Потому что и меня
Обдувает ветром страха
Стародавняя резня.
И опять Айя-Софии
Камень ходит предо мной,
И земля ступни босые
Обжигает мне золой.
Лазарь вышел из гробницы,
А ему и дела нет,
Что летит в его глазницы
Белый яблоневый цвет.
До утра в гортани воздух
Шелушится, как слюда,
И стоит в багровых звездах
Кривда Страшного суда.
Елена Шуваева
Источник: ДИАЛОГ