Жили мы на Большом аэродроме между поселком им. Горького и самим Хабаровском, куда нас перевели из Белоруссии в 1951 году по папиной глупости и трусости... Но это другая и особая история.
Небольшая квартирка нашего директора средней школы авиагородка № 26 Марии Яковлевны Мамонтовой находилась прямо в здании школы. И как химичка, и как директор она была не в большом авторитете. «Отправляйся на производство» – её любимая фраза, если мы чем-то ей не угождали. Но догадаться повесить петлю перед выходной дверью и чуть не повесить таким образом директора при выходе ее из квартиры, мог только Герка Алешин. Событие было оглушительным.
Наш отец был страстным рыбаком и охотником, председателем и душой охотничьего общества воздушной армии. Так что для того, чтобы к ножкам стула прилепить хлебным мякишом пистоны от охотничьих патронов в острые перья, эти caмыe пистоны мог принести в школу только я. Занимался этим «смелым и боевым» делом, конечно, опять знаменитый Герка Алешин. Когда из девятого «б» в начале урока на всю школу раздавались выстрелы, то разбирательство длилось целый урок, а Ева Яковлевна в очередной раз отказывaлaсь вести у нас географию. Единственно, на кого не распространялась эта «охота», была Людмила Афанасьевна. Но не потому что она была моей и нашей любимой учительницей и в награду за мои успехи в английском приглашала меня на школьных вечерах на танго, прижимая ко мне свои мягкие и, наверное, нежныe груди. Просто в это время, находясь во внебрачном состоянии, она на радость всем нам за нее была беременна. Но однажды мы резко прекратили свои теракты.
Вместо заболевшей вреднючей русички Елены Константииовны, для которой был готов прием, хотя мы знали, что она проверит ножки стула и снимет пистоны, пришла замена – Людмила Афанасьевна Магдий: «Who is on duty today?» - и с ходу села на стул, буквально взорвавшийся четырьмя выстрелами. Она не родила от своего красивого матроса досрочно, с родами у нее все было нормально, но тогда перед нами она проплакала полурока навзрыд.
Физручка и одновременно жена полкового старшины Нина Васильевна была нетерпима к беспорядку в классе и особенно к предметам, валявшимся на полу. Если кто-то из учеников ставил свой портфель рядом с партой или у выхода из класса, она обязательно накричит и пнет его ногой. Алешин задумал отучить ее от этой дурной привычки, не сказав об этом как всегда ничего и никому. Перед уроком физры в центре класса он бросил свой потрепанный портфель, специально набитый тяжелыми книгами. Стремительно войдя в класс в спортивных кедах, Нина Васильевна с истерическим криком: «Чей это поганый портфель?» со всей силы пнула его ногой и заскакала на другой, что-то выкрикивая с угрозами в нашу сторону.
- Все в зал, – скомандовала она и с ужасом увидела в коридоре перед входом в физкультурный зал большой газетный комок «А это что, кто мне скажет?» – удар той же ногой по завернутому булыжнику вывел ее из себя еще больше, чем предыдущий. Хромая, она отправила всех на гимнастический бег по кругу и вдруг увидела скомканную майку. Не проверив, завернуто или нет в ней спортивное мужское ядро, она вновь пинает это небольшое препятствие с требованием, чтобы ее хозяин убрал с дороги.
С тех пор у нас долго не было физры, а через несколько недель добросердечную и обновлённую Нину Васильевну мы не узнали. Мы жили тогда в одном с ней пятом ДОСе, и я сам слышал во дворе, как ее муж, старшина в папином транспортном полку, где служил мой отец, и будущий мой тренер по боксу, прорабатывал её за что-то и хохотал над ней – может быть, она и дома что-нибудь пинать любила.
Предыдущая часть:
Продолжение: