— Вот бы ты и для нас такой ремонт сделала, — мечтательно произнесла Оля, которая с момента переезда в квартиру бабушки ровным счетом там ничего не меняла.
— Можно сделать, конечно, — деловито ответила Евгения. — Мне нужна точная планировка квартиры, ваши предпочтения по стилю и бюджет.
— Какой еще бюджет? — рассмеялась Оля. — Я имею в виду бесплатно.
***
Женя была самостоятельной девочкой еще в детстве: когда ее старшую сестру Олю родители со скандалами заставляли учиться, Женя всегда садилась за стол сама, без напоминаний, и делала уроки. Женя не была отличницей, но и плохо никогда не училась.
Родители не очень любили Женю, несмотря на ее хорошую успеваемость. А относились они к ней так холодно, потому что Женя была незапланированным ребенком. Она родилась, когда были не самые лучшие времена: денег не было, втроем они ютились в однокомнатной квартире, а тут еще одна дочь, даже не сын.
Кроме того, Женя ходила в разные кружки: танцы, рисование. Конечно, все бесплатные, потому что ее мать, Марина Ивановна, не желала тратить кровные деньги на ее развлечения.
Старшую Олю родители обожали. Она всегда получала все самое лучшее: новые вещи, внимание и теплые слова. А Женя словно просто существовала рядом — как обязательный, но нежеланный пункт в списке обязанностей. Она рано поняла, что на других людей и чужое одобрение надеяться не стоит. Женя была для себя и подругой, и поддержкой, и опорой.
Женя часто сбегала к бабушке. Та жила в соседнем доме, в старой квартирке с окнами на сквер. Валентина Петровна обожала обеих внучек одинаково. Она единственная читала сочинения Жени и учила вышивать крестиком. А также Валентина Петровна хранила ее детские рисунки в папке, завязанной красной ленточкой.
Женя могла говорить с бабушкой обо всем: делилась секретами и спрашивала совета. Только у бабушки на кухне в хрущевке, за ромашковым чаем, девочка чувствовала себя самой любимой внучкой.
А когда бабушка заболела, Женя была уже взрослой, работала и жила одна. Это были тяжелые времена. После кончины, Валентина Петровна в равных долях переписала квартиру на внучек: Олю и Женю. И было бы чудесно, но Женины родители потребовали, что Женя подарила свою долю Оле, потому что у той к тому времени уже была семья и маленький сын.
Женя, будучи еще молодой и неопытной, сделала так, как сказали родители. Они говорили убедительно, давили на совесть и упрекали: «У тебя еще ничего нет, а у Оли — ребенок, семья и маленький Егорка. А тебе все это не к спеху, успеешь еще».
Женя тогда промолчала, сжимая в руках ручку, когда подписывала договор дарения. Потом долго смотрела в окно нотариальной конторы и почему-то ощущала себя не в своей тарелке.
Сама она в то время жила в съемной комнате в общежитии. Причем — не одна, а с подругой Аленой. Они вместе поступали на факультет дизайна. Конкурс был большой, бюджетных мест всего пара десятков. Женя знала, что на чью-то помощь рассчитывать глупо. Оля уже давно жила отдельно, родители занимались внуком, а про нее вспоминали только когда нужно было что-то сделать или кому-то помочь.
И она смогла поступить на бюджет. Женя благодарила удачу, удачное стечение обстоятельств и много чего еще, кроме себя. Дальше началась "веселая и легкая студенческая жизнь", как говорили ее родители. С утра до обеда были пары, лекции, после пар подработки.
То аниматором на детских праздниках, где приходилось надевать жаркие ростовые костюмы и бегать под палящим солнцем с шариками и свистками. То в детских центрах, где Женя вела творческие мастер-классы: учила малышей лепить, рисовать и клеить аппликации. В выходные Женя подрабатывала официанткой в кафе: стояла на ногах по десять часов подряд, улыбалась и слушала недовольных клиентов и все ради одной цели: платить за комнату и оставаться на плаву.
Алена иногда удивлялась, как Женя еще не сломалась. А Женя просто не могла по-другому. В ее жизни не было «подушки безопасности», не было людей, которые сказали бы: «Отдохни, я помогу». Все было на ней и она быстро привыкла.
Когда Женя окончила университет, ей повезло попасть в одну небольшую, но очень перспективную дизайнерскую фирму. На собеседовании она волновалась, пальцы вцепились в ручку, а голос слегка дрожал. Но, несмотря на это, ее взяли.
Среди десятков соискателей — выбрали именно Женю. Она, конечно, списала это на счастливый случай, на удачное совпадение. Она умела мастерски обесценивать свои достижения. Но по факту — ее выбрали за настойчивость, за искренность и за профессионализм, который уже тогда был очевиден.
Это была ее первая полноценная работа по профессии. И впервые стабильная. Зарплаты, конечно, на первых порах едва хватало, но даже она была больше, чем все то, что Женя зарабатывала на ростовых куклах и подносах с кофе.
Первый проект, который ей доверили, был для молодой пары, купившей однокомнатную квартиру. Нужно было сделать пространство удобным и многофункциональным — с рабочим местом, мини-гостиной и спальней.
Женя тогда боялась до дрожи в коленях. Проверяла каждый эскиз, читала про зонирование, перепланировку и искала подходящие цвета. Общалась с заказчиками по вечерам, уточняла детали, придумывала решения, которые помогли бы сэкономить бюджет, но при этом не потерять стиль.
Проект прошел успешно. Молодая пара в восторге написала отзыв в соцсетях и выложила фото. А затем пошли новые клиенты, сарафанное радио и рекомендации. Женя работала без остановки. Иногда спала по четыре часа, но всегда доводила все до идеала. Через два года у нее было небольшое портфолио и несколько постоянных заказчиков.
Она копила деньги. Работала без отпусков, без брендовых сумок и излишеств. Ее цель была простой — купить свою квартиру. И однажды она поняла, что пора. Она может внести первый взнос по ипотеке.
Это была небольшая двухкомнатная квартира в панельном доме, но с большой кухней и просторной гостиной. Женя сделала ремонт сама — своими руками, от проекта до подбора декора. Интерьер вышел стильным и гармоничным — с мягким светом, серыми стенами, теплым деревом, живыми растениями и яркими акцентами в деталях.
Когда квартира была готова, Женя впервые пригласила родителей в гости. Они пришли с Олей и ее семьей. Они были в шоке, как только зашли в ее квартиру. Просто панельный дом не предвещал ничего необычного, но Женина квартира была словно из другого мира, богатого мира.
— Красиво. Даже очень. Я не думала, что ты умеешь так… — произнесла Марина Ивановна, прищурившись.
Женя только улыбнулась. Она не ждала похвалы, просто жила свою жизнь.
— Я старалась. Для себя же делала, — коротко ответила Женя.
— Вот бы ты и для нас такой ремонт сделала, — мечтательно произнесла Оля, которая с момента переезда в квартиру бабушки ровным счетом там ничего не меняла.
— Можно сделать, конечно, — деловито ответила Евгения. — Мне нужна точная планировка квартиры, ваши предпочтения по стилю и бюджет.
— Какой еще бюджет? — рассмеялась Оля. — Я имею в виду бесплатно.
— Ну... вообще я могу сделать бесплатно вам проект, но на этом все, — Женя пожала плечами.
— В смысле все? Ты же хорошо зарабатываешь. Деньги рекой льются. Неужели не можешь помочь сестре? — возмутилась старшая сестра.
— Да, Жень. Что тебе стоит?
— Мой ремонт стоил очень и очень дорого. Я копила эти деньги несколько лет. Как ты накопишь, то мы обязательно сделаем такой ремонт и для тебя, — ответила она Оле.
Родители ушли после этой встрече еще более недовольные, чем пришли. А сестра так и вообще сразу ушла, как только узнала, что Женя не собирается делать ремонт в бабушкиной квартире.
После той встречи Женя почувствовала, как будто сбросила с плеч огромный груз. Если раньше ее постоянно мучила вина, что она так редко общается с родными. То теперь ее словно отпустило. Женя больше не чувствовала себя обязанной. Она просто продолжала жить, много работать, мало спать и зачастую забывать поесть.
Ее жизнь стала очень активной и продуктивной. По будням — встречи, проекты, правки, эскизы и стройки, а по выходным — немного сна и уборка дома. Подруги звали на выходные, а она всегда отказывалась: то работа, то срочные дедлайны.
И вот в один из обычных, ничем не примечательных дней, Женя упала в обморок прямо в офисе. Глухой удар, растерянные коллеги, «скорая помощь». Она очнулась уже в палате. Белые стены, капельница и навалившаяся усталость — такая, что даже дышать было тяжело.
— Вы истощены, — спокойно сказала врач, просматривая заключения обследований МРТ и КТ. — Серьезных нарушений нет, но нервная система на пределе. Вам нужно больше спать и хорошо питаться. Пропишу витамины, наблюдение и несколько капельниц. Три дня полежите у нас, а дальше — больничный. И, пожалуйста, больше отдыхайте.
Женя кивнула. Словно внутри щелкнул тумблер — и все стало понятно. Дальше так больше нельзя, надо остановиться.
В той больнице, где лежала Женя, работала давняя подруга ее матери — та самая Зиночка. Женя помнила ее с детства: визгливый смех, побрякушки и сладкий, до тошноты, парфюм. Зиночка, конечно, все узнала и без лишних разбирательств, тут же сообщила обо всем Марине Ивановне.
Женя приехала домой — бледная, усталая и слабая. Едва она разобрала сумку с больничными вещами, как раздался звонок телефона. На экране — «Мама Марина». Женя тихонько ответила, еле сдерживая усталость:
— Да, мам, я слушаю.
Услышав тон дочери, Марина Ивановна сразу взволнованно произнесла:
— Женечка, с тобой все нормально? Я… я сейчас приеду, сварю тебе куриный супчик, буду за тобой ухаживать. Привезу все, что нужно — только скажи!
Женя кивнула, хотя мать не видела. Соглашалась на все — ведь сил не было.
Через полчаса дверь отворилась, показалась Марина Ивановна с пакетом в руках. Ее глаза расширились от увиденной бледности дочери: усевшись рядом на край кровати, она суетливо поставила тарелку и стала расспрашивать:
— Что с тобой? Где болит?
Женя взяла суп к себе и начала потихоньку зачерпывать бульон. Пока тепло растекалось по горлу, мать заговорила иначе — холодно и деловито:
— Ты уже почти квартиру выплатила, — сказала Марина Ивановна. — Платежей осталось немного. Когда ты yмрeшь, квартира же должна достаться кому‑то… Пусть Оленьке достанется. У нее столько плохого в жизни было.
Женя чуть не подавилась бульоном — слова словно ледяной ком обрушились на нее:
— Что… что ты сказала? Я умру? Я еще хочу пожить… причем в этой квартире... причем одна.
Суп резко стал невкусным.
— Женечка, ну да ладно, я просто думала, что… Ты больна и что будет, если…
— Ничего со мной не случится, — уверенно произнесла Женя.
Марина Ивановна прикусила губу и отвела взгляд. Суп остыл, а в комнате повисла напряженная тишина.
— Мама! Давай будем честны друг с другом. Вы с отцом никогда не помогали мне. Так почему ты требуешь от меня помощи в вашу сторону. Тем более — Олину. На самом деле я просто в шоке от тебя. Когда я жива в старом общежитии, никто из вас не навещал меня. А жила я там долгих семь лет. А как только переехала в квартиру, так сразу родственнички объявились. Не уж. Так не работает.
— Женя! Что ты такое говоришь? Просто у нас тоже была жизнь и ты не единственная в нашей с отцом жизни, — возмутилась Марина Ивановна.
— Да, говори что угодно. Я больше ты не поймаешь меня на эти слова. Я и так уже отдала свою часть квартиры Оле, потому что вы так захотели. Считаю, что за этом моя жертва окончена. А сейчас прошу тебя уйти. Я сама справлюсь. Одной лучше, чем с тобой!
Марина Ивановна вскочила, обиженно выпрямив спину:
— Ну и сиди одна! — бросила она, собирая свои вещи с подоконника. — Вот так дети поступают со своими родителями, да? Я то думала, что ты хорошая дочь, а ты...
— Не продолжай, — спокойно сказала Женя, глядя в стену. — Знаешь, где дверь?
Мать хлопнула входной дверью, даже не обернувшись. Тишина снова накрыла квартиру, но теперь она казалась Жене уютной.
Она выдохнула с легким, долгожданным облегчением. Женя достала телефон, открыла доставку и заказала себе огромный сет роллов, горячие суши и любимый имбирный лимонад.
Через сорок минут на ее кухонном столе стояли коробочки, палочки, васаби и маленькие баночки с соевым соусом. Женя накинула мягкий плед на плечи, включила сериал, который уже месяц хранился в избранном, но на который все не хватало времени. И вот, наконец, она просто села спокойно поужинать. Ела, смотрела и улыбалась.
Впервые за долгое время Женя чувствовала, как возвращается к себе. Медленно, но уверенно. Роллы были очень вкусными, а сериал — интересным. Женя откинулась на спинку стула и улыбнулась. Жизнь налаживалась.