Алина стояла на кухне, быстро нарезая овощи для салата. Через тонкую стену доносился голос свекрови – Людмила Петровна что-то говорила Максиму, её интонация была язвительной, будто она не просто разговаривала, а вонзала в каждое слово иголки.
— Опять она воду попусту льёт! – раздалось из гостиной. – Слышишь, Максим? У нас не курорт, чтобы часами мыть одну тарелку!
Алина стиснула зубы. Она не мыла тарелки – она готовила ужин. Но поправить свекровь означало спровоцировать скандал.
Максим вошёл на кухню, потёр виски.
— Мама говорит, ты опять кран не закрыла.
— Я не кран открыла, я овощи мою, – тихо ответила Алина.
— Ну, просто… будь аккуратнее, ладно? – Он потрепал её по плечу, но в его глазах читалось раздражение.
Алина вздохнула. Раньше он никогда не говорил с ней таким тоном.
***
Людмила Петровна переехала к ним месяц назад – "временно", пока делала ремонт в своей квартире. Но с первых же дней она вела себя так, будто это её дом, а Алина – назойливая гостья.
— Максим, посмотри, – свекровь подняла со стола салфетку. – Это что за пятно? Твоя жена даже скатерть испачкать умудрилась!
— Мам, ну что ты придираешься…
— Я не придираюсь! – голос Людмилы Петровны зазвенел, как разбитое стекло. – Я просто хочу, чтобы в моём доме был порядок!
Алина замерла у плиты. "В её доме?"
— Ты слышала, Алина? – свекровь повернулась к ней. – Это мой дом. Я его покупала, я в него вкладывалась. А ты здесь просто так живёшь.
— Мама, хватит, – Максим нахмурился, но голос его звучал скорее устало, чем сердито.
— Что "хватит"? – Людмила Петровна фыркнула. – Пусть знает, кому должна быть благодарна.
Алина молча поставила тарелку с салатом на стол.
— Ой, что это? – свекровь скривилась. – Опять твой пресный салат? Даже заправки нормальной не положила…
— Мам, ну вкусно же, – Максим попробовал, но Алина видела – он ел просто из вежливости.
— Вкусно… – Людмила Петровна закатила глаза. – Ну конечно, сынок, раз ты так говоришь…
Алина сжала кулаки под столом.
***
Вечером, когда свекровь ушла в свою комнату, Алина наконец решилась заговорить.
— Макс, я больше так не могу.
— Что опять? – он оторвался от телефона.
— Твоя мать… Она постоянно меня унижает. Ты слышал, что она сегодня сказала?
— Она просто вредная, – Максим пожал плечами. – Не обращай внимания.
— Я не могу не обращать внимания, когда она каждый день напоминает, что я здесь лишняя!
— Алина, хватит драмы, – он резко отложил телефон. – Мама скоро уедет, потерпи немного.
— А если не уедет?
Он промолчал.
Алина отвернулась. В этом доме она больше не чувствовала себя женой. Она была чужой.
И самое страшное – её муж этого даже не замечал.
Алина проснулась от громкого стука в дверь. Часы показывали половину седьмого утра.
— Кто это? — прошептала она, натягивая халат.
Максим ворочался рядом, делая вид, что не слышит.
Стук повторился — настойчивый, требовательный.
Алина открыла дверь. На пороге стояла Людмила Петровна в пальто, с папкой в руках.
— Ты что, спишь?! — свекровь вошла, не дожидаясь приглашения. — Уже скоро восемь, а ты даже завтрак не приготовила!
— Мама, ещё только шесть тридцать... — Алина попыталась сдержать раздражение.
— В моё время женщины вставали в пять! — Людмила Петровна швырнула папку на кухонный стол. — Максим! Вставай, нам нужно поговорить!
Максим нехотя поднялся с кровати, потёр глаза.
— Мам, что случилось?
— Случилось то, что я больше не могу жить в этом свинарнике! — свекровь резко открыла холодильник. — Пустые полки! Ни мяса, ни молока! Ты, Алина, вообще следишь за хозяйством?
— Вчера я просила тебя передать деньги на продукты, — тихо сказала Алина мужу.
— Какие ещё деньги?! — Людмила Петровна резко обернулась. — Максим, ты ей что, просто так деньги даёшь?
— Мам, ну как же... продукты сами себя не купят...
— В моё время жёны умели экономить! — свекровь ударила ладонью по столу. — А ты, Алина, только транжиришь!
Алина сжала кулаки.
— Я покупаю только самое необходимое.
— Необходимое?! — Людмила Петровна выхватила из холодильника упаковку йогурта. — Это что за роскошь?! В наше время люди воду пили, и ничего!
— Мам, хватит... — Максим попытался вмешаться.
— Нет, не хватит! — свекровь резко открыла папку. — Я тут кое-что подготовила.
Она разложила на столе документы.
— Это что? — нахмурился Максим.
— Договор о разделе имущества. — Людмила Петровна улыбнулась. — Чтобы в случае чего наша квартира не досталась посторонним людям.
Алина почувствовала, как кровь отливает от лица.
— Каким... посторонним людям? — её голос дрогнул.
— Ну, мало ли что, — свекровь небрежно махнула рукой. — Разводы сейчас — обычное дело.
— Мама! — Максим наконец поднял голос. — О чём ты вообще?!
— О том, что я не хочу, чтобы моя квартира досталась чужой женщине! — Людмила Петровна ткнула пальцем в документы. — Подпиши здесь и здесь.
Алина смотрела на мужа. Его лицо было напряжённым, но в глазах читалась покорность.
— Максим... — она прошептала.
— Это просто формальность, — он избегал её взгляда. — Чтобы мама успокоилась.
— Формальность? — Алина почувствовала, как комок подкатывает к горлу. — Ты хочешь лишить меня прав на жильё?
— Я же сказал, это просто бумажка!
— Бумажка, которая сделает меня бесправной!
Людмила Петровна засмеялась.
— Ой, какая драма! Если ты не собираешься разводиться, то чего боишься?
Алина резко встала.
— Я не подпишу.
— Тогда съезжай, — холодно сказала свекровь. — В чужом доме диктовать условия не будешь.
Максим молчал.
И в этот момент Алина поняла — он уже сделал выбор.
***
Вечером она услышала их разговор.
— Максим, ты что, совсем
Дождь стучал по подоконнику, когда Алина вернулась домой. В прихожей горел свет, но квартира казалась пустой — ни привычного "Как дела?" от Максима, ни язвительного комментария от свекрови. Только гул холодильника и тиканье часов.
Она сняла мокрое пальто и замерла: на полу у шкафа лежал её чемодан. Не тот, с которым она когда-то приехала сюда, влюблённая и полная надежд, а старый, потертый, который обычно пылился на антресолях.
Из спальни доносились приглушённые голоса.
"Решили без меня?" — Алина медленно подошла к двери.
— ...она же всё равно не подпишет, — говорил Максим.
— А ты заставь! — шипела Людмила Петровна. — Или ты хочешь, чтобы после развода она ещё и половину квартиры оттяпала?
— Мам, ну как я могу...
— Как?! Ты мужик или тряпка?!
Алина толкнула дверь.
Они обернулись — Максим с виноватым взглядом, свекровь с торжествующей ухмылкой. На кровати лежала стопка документов.
— Обсуждаем мою будущность? — Алина скрестила руки на груди.
— Алина... — Максим сделал шаг вперёд.
— Не Алина, а "бывшая", — перебила Людмила Петровна. — Мы тут решили, что тебе пора съезжать.
— Мы? — Алина посмотрела на мужа.
Он опустил глаза.
— Макс?
— Это... временно, — пробормотал он. — Пока мама не успокоится.
— Успокоится? — Алина засмеялась. — Она не успокоится, пока не вышвырнет меня на улицу!
— Не драматизируй, — фыркнула свекровь. — Ты взрослая женщина, найдешь где жить.
— В шесть вечера, под дождём?
— Не нравится — подпиши отказ от имущества, — Людмила Петровна ткнула пальцем в бумаги. — Тогда хотя бы останешься прописанной.
Алина взяла верхний лист.
Согласие на снятие с регистрационного учёта...
— Ты хочешь, чтобы я добровольно выписалась? — её голос дрогнул.
— Ну или собирай вещи, — пожала плечами свекровь.
Максим молчал.
— Ты... — Алина сжала документ в кулаке. — Ты действительно это одобряешь?
— Я... — он посмотрел на мать, потом на жену. — Мне нужно подумать.
— Подумать? — Алина медленно разжала пальцы. Бумага упала на пол. — Ты уже всё решил.
Она повернулась и вышла в коридор. За спиной раздались шаги — Максим догнал её, схватил за руку.
— Подожди!
— Зачем? — Алина вырвалась. — Чтобы услышать, как ты ещё раз выбираешь её?
— Она же моя мать!
— А я твоя жена! — её голос сорвался. — Или уже нет?
Он не ответил.
— Всё понятно, — Алина глубоко вдохнула. — Я ухожу.
— Куда?
— Это тебя больше не касается.
Людмила Петровна стояла в дверях спальни, скрестив руки.
— Не забудь паспорт, — сказала она. — Для выписки.
Алина взяла чемодан и вышла в подъезд. Дверь захлопнулась за её спиной.
***
На улице лил дождь. Вода затекала за воротник, но Алина не ускоряла шаг.
"Стертая из кадастра. Стертая из жизни."
В кармане зазвонил телефон. Максим. Она выключила звук.
Теперь у неё оставался только один путь — вперёд. Без него.
Зал суда №14 напоминал больничный морг – холодные стены, запах пыли и формальности. Алина сидела на жесткой скамье, сжимая в руках папку с документами. Через проход, за другим столом, расположились Максим и Людмила Петровна. Свекровь щелкала длинными ногтями по крышке телефона, бросая на неё победные взгляды.
— Дело № 3-4782 по иску Алины Сергеевой к Максиму Волкову о восстановлении права пользования жилым помещением, — монотонно объявил судья, поправляя очки.
Алина глубоко вдохнула.
— Истец, изложите вашу позицию.
Она встала, чувствуя, как дрожат колени.
— Я была вынуждена покинуть квартиру из-за систематического давления...
— Какое ещё давление! — фыркнула Людмила Петровна.
— Ответчик, соблюдайте порядок! — судья ударил молотком.
— Прошу прощения, ваша честь, — Максим потянул мать за рукав.
Алина продолжила:
— Меня вынудили уйти, угрожая выселением. При этом я остаюсь зарегистрированной в этой квартире, но фактически лишена возможности там проживать.
— Враньё! — не выдержала свекровь. — Она сама собрала вещи и ушла!
— Людмила Петровна, ещё одно слово без разрешения – и я удалю вас из зала, — предупредил судья.
Наступила тишина.
— Ответчик, ваше слово, — судья посмотрел на Максима.
Тот медленно поднялся.
— Я... Мы не выгоняли Алину. Она сама приняла решение уйти.
— Под давлением, — твёрдо сказала Алина.
— Какое давление? — Максим развёл руками. — Мы просто обсудили...
— Обсудили? — голос Алины дрогнул. — Ты стоял и молчал, когда твоя мать при мне собирала мой чемодан!
— Потому что ты не хотела идти на компромисс!
— Компромисс? — Алина достала из папки смятый листок. — Вот ваш "компромисс". Добровольный отказ от жилплощади.
Судья взял документ, пробежался глазами.
— Это ваша подпись, господин Волков?
— Нет! То есть да, но...
— Но что? — Алина смотрела на него, и впервые за всё время в её глазах не было ни злости, ни обиды – только усталость.
— Я не хотел, чтобы ты уходила...
— Врешь, — тихо сказала она.
Людмила Петровна не выдержала:
— Ваша честь! Она просто мстит! У неё же есть где жить – у неё там эта... подруга!
— Какая подруга? — Алина обернулась к ней.
— Ну та, к которой ты сбежала!
— Я ночевала в хостеле, Людмила Петровна. За 900 рублей в сутки. Потому что мне некуда было идти.
В зале повисла тяжёлая тишина.
— Максим... — Алина вдруг обратилась напрямую к мужу, игнорируя судью. — Скажи честно. Ты действительно хочешь, чтобы у меня не было крыши над головой?
Он опустил голову.
— Я не...
— Просто скажи да или нет.
Он молчал.
— Всё понятно, — Алина повернулась к судье. — Ваша честь, я больше не жена этого человека. Я просто та, кого они со свекровью решили стереть из кадастра.
Она сделала паузу.
— Только не вышло.
***
Решение суда оглашали через неделю.
— Исковые требования удовлетворить. Восстановить право Алины Сергеевой на пользование жилым помещением...
Людмила Петровна вскочила с места.
— Это безобразие!
— Кроме того, — продолжил судья, — взыскать с ответчика компенсацию за вынужденное проживание в хостеле в размере...
Максим сидел, уставившись в пол.
Алина не слушала цифры. Она смотрела в окно, где сквозь грязное стекло пробивался солнечный луч.
Война была окончена.
Но мир так и не наступил.
Ключ застрял в замке, как будто и сама квартира не хотела впускать Алину обратно. Она с силой дёрнула его, и дверь наконец поддалась.
В прихожей пахло чужим парфюмом — тяжёлым, сладковатым, точно таким, каким пользовалась Людмила Петровна.
— Кто там? — из гостиной донёсся знакомый голос.
Максим появился в дверном проёме, бледный, с недельной щетиной. На нём были те же самые домашние штаны, в которых он ходил ещё до её ухода.
— Ты... — он замер, увидев судебные бумаги в её руках.
— По решению суда я имею право находиться здесь, — ровным голосом сказала Алина, не переступая порога.
Из глубины квартиры раздался шум — Людмила Петровна буквально влетела в прихожую, размахивая бумагами.
— Это беззаконие! Мы подадим апелляцию!
— Мама, хватит, — устало сказал Максим.
— Как это «хватит»? Ты что, действительно позволишь ей...
— Я сказал, хватит! — он крикнул так громко, что даже Алина вздрогнула.
Повисло тяжёлое молчание.
Алина первая его нарушила:
— Я пришла только за своими вещами.
— Что? — Максим растерянно моргнул.
— Ты... уезжаешь? — в голосе Людмилы Петровны впервые появились нотки неуверенности.
— Да. Но сначала я вынесу всё, что принадлежит мне.
Она прошла мимо них в спальню. Комната выглядела так, будто здесь побывали мародёры — её косметика была сметена с туалетного столика, фотографии сняты со стен.
— Это не я, — тихо сказал Максим, остановившись в дверях.
— Неважно, — Алина открыла шкаф. Её одежда висела на тех же местах, но все вещи были перевёрнуты ярлыками наружу, будто кто-то тщательно их проверял.
Она взяла с верхней полки большую картонную коробку и начала методично складывать в неё книги с прикроватной тумбочки.
— Подожди, — Максим сделал шаг вперёд. — Давай поговорим.
— О чём?
— Я... я не хотел, чтобы всё так получилось.
Алина перестала собирать вещи и посмотрела ему прямо в глаза:
— Ты стоял и смотрел, как твоя мать вышвыривает меня на улицу.
— Я не знал, что ты пойдёшь в хостел!
— А куда я должна была пойти, Макс? — её голос дрогнул. — У меня нет родителей, нет своей квартиры. Ты знал это, когда женился на мне.
Он опустил голову.
— Я был идиотом.
— Да.
Людмила Петровна появилась в дверях, но теперь её напускная уверенность куда-то испарилась.
— Алина, может быть...
— Нет, — та даже не обернулась. — Никаких «может быть».
Она закрыла коробку скотчем, резким движением оторвав полоску зубами.
— Всё, что осталось — мои документы. Где мой паспорт?
— В ящике стола, — пробормотал Максим.
— Спасибо.
Когда она взяла паспорт, её пальцы наткнулись на что-то ещё — старую фотографию. Они с Максимом на море, два года назад. Он обнимает её за плечи, оба смеются.
Алина положила снимок обратно.
— Вот и всё.
— Ты... — Максим схватил её за руку, когда она проходила мимо. — Куда ты теперь?
— Это уже не твоя забота.
— Я могу помочь...
— Ты уже помог. Больше, чем нужно.
На пороге она остановилась, не оборачиваясь:
— Через неделю пришлёте курьера за документами на развод.
Дверь закрылась с тихим щелчком.
***
На улице шёл дождь. Алина поставила коробку на лавочку у подъезда и достала телефон.
— Алло, Лена? Это я. Да, всё забрала... Нет, не вернусь. Да, я уверена.
Она подняла лицо к небу, позволяя каплям дождя смешиваться со слезами.
Где-то там, за стенами чужого дома, осталась её прежняя жизнь.
Но впереди была новая.