в которой мы начинаем понимать, почему знания умножают скорбь
Эртал гнал машину так, что мы боялись, как бы не расшиблись. Он пережил столько, что теперь, похоже, был готов верить во всё.
Бур положил ему руку на плечо.
– Не гони! У них всё в порядке. Они бы сообщили, а вот нас, наверное, ждёт засада. Ведь тот, кто это затеял, понял, что мы грохнули всех его подопечных… Хм… Почти всех! Остались только те, кто в городе. Думаю, что они почти всё узнали о сражении и постараются нам помешать вернуться на базу. Они же считают, что именно там что-то особенное, что мешает им воздействовать на людей и путешествовать из одного тела в другое. Надо покумекать, что они могли придумать?!
Эртал притормозил, и мы задумались. Действовать открыто, для того, кто это всё затеял, невозможно. Он же понимал, что это привлечет внимание, а так как «хапуги» по его приказу периодически уничтожали подростков, он ещё был не готов открыто противопоставить себя всем. Чего-то ему ещё не хватало! Безусловно, он постарается нас уничтожить, но мы никак не могли представить, как?
– Что же ему надо? – сказала я и испугалась.
Не рассчитав, что машина уже остановилась, под неё бросилась знакомая нам Вера Владимировна.
Бур, который от большого ума всё снимал на камеру, крикнул:
– Уважаемая, у Вас что-то случилось?! Что это Вы, как зайчик прыгаете?
Известная на Вера Владимировна поднялась и растеряно осмотрелась, то ли её паразит поторопился, то ли у неё самой мозгов не хватило, но только теперь она заметила, что лежит на асфальте в метре от машины, а в руках у Бура камера. На лице у неё в полном смысле слова менялись маски: расстройство, усталость, гнев, а потом ярость. Она взвизгнула:
– Вывернулись! Ишь ты! Вырядились! Девки мерзкие, развратные, осмелели, на коленях своих любовников сидят. Пороть вас не кому!
От этого представления мы оторопели, а Манька робко возразил:
– Места же мало, вот и сидим друг на друге.
Женщина поправила пышный голубой бант на груди, потом вонзила ногти в свои щёки и стала начала царапать своё лицо.
– О, как! – прохрипел Бур, снимая всё на камеру. – Вы, мадам просто дешёвый спектакль организовали для нас! Завтра все его увидят. Вот уж будет разговоров!
Она затихла, видимо, договаривалась с «хапугой», потом погрозила нам пальцем.
– Всех вас, уродов посажу! Всех! Развратники!
Мы молчали, Бур снимал.
Куратор осторожно покашлял и проворчал:
– Неожиданно! Вера Владимировна я хотел бы понять, что Вам нужно от моих подопечных? Мы возвращаемся с экскурсии, и вдруг Вы…
– Общественность хочет знать, получили ли вы разрешение на такие экскурсии?
– Получили, – очень любезно ответил Куратор и пробасил. – Эртал, поехали домой! Думаю, что мы посмотрим снимки и отловленных там насекомых. Да и спать пора! Режим, так сказать. Спокой ночи, Вера Владимировна, осторожнее на дороге!
Вера Владимировна потопталась, потом, к нашему изумлению, сделала круг вокруг машины, плюнула на колесо и быстрой рысью метнулась в боковую улицу.
Мы неспешно поехали, Манька огорченно фыркнул.
– Это всё? Я думал, что тот мент нас остановит.
И как накаркал, на перекрёстке стоял мотоцикл и около него стоял полицейский, добровольный носитель «хапуги». Он с изумлением смотрел на нас, потому что ожидал, что мы будем изрядно побитыми.
Арр раскрутил узел из косы на голове, ссадил со своих колен Дору, вылез из машины и поклонился парню.
– Приветствую! Очень советую его изгнать! Видите ли, вашу девушку ничего не спасёт. Лгут, они! Они умеют изгонять болезни, убивая конкурентов за тело всяких бактерий и паразитов, но не умеют лечить органы.
Это было настолько неожиданно для всех, что полицейский ляпнул, первое что пришло ему в голову:
– Я же видел! Как те, кого они пустили внутрь себя, излечивались! Сам!
– Нет! – Арр скорбно кивнул ему. – Ведь каждые три месяца они убивают. Значит что-то у них не получается. Вы же это знаете! Да и вашей девушке лучше не становится…
– Так это же не им нужно, а… – полицейский сразу замолчал.
Мы ничего не успели, потому что он упал, как подкошенный, а изо рта вытек коричневый дымок. Дымок свился в некое подобие змеи и встал на хвост, как атакующая кобра.
– Мерзость! – рявкнул Арр.
Молнии из его рук испепелили дымок, но не тронули погибшего парня, который так и не успел нам сообщить имя того, кто это затеял.
Мы постояли около машины, потом Куратор позвонил:
– Уважаемый Шерлан, мы нашли Вашего сотрудника! Они его убили.
Телефон взорвался криком. Мы стояли около убитого и молчали, потому что понимали переживания Капитана. Мало кто способен устоять под таким давлением. Через полчаса подъехала машина из неё выскочил Капитан и угрюмо поинтересовался:
– И что я скажу? Вы знаете, как они его убили!
Дора печально сообщила:
– Они вызвали остановку его сердца, чтобы он не рассказал, про того, кто это все затеял. Диагноз Ваш патанатом подтвердит – разрыв аорты. Возможно, будут ещё какие-то патологии, связанные с сердцем, но он увидит только это.
– Сколько их осталось? – поинтересовался Капитан.
– На кумторе никого, теперь они все в городе. Думаю, что сегодня днём мы их всех уничтожим, – отмахнулся Арр. – Беда в другом! Мы не представляем, как остановить того, кто это все затеял? Более того! У нас нет доказательств.
Арр резко замолчал. Мы переглянулись, понимая, что возможно этот человек, обладает возможностью слышать на дальнем расстоянии.
Когда мы приехали домой, то буквально утонули в том взрыве восторга, который пережили все, кого мы оставили.
Гога покачала головой.
– Спать нельзя! Сейчас или через час он атакует. Он теперь почти один. Мы должны быть готовы к самому неожиданному! Утешает, что их мало.
– Нет! – возразил Котя. – Думаю у него здесь крупная группа.
– И что он сможет сделать? – прохрипел Фермер.
– Всё что угодно! – Котя был хмур. – Вы же понимаете, что это – маг, и он маньяк-убийца.
– Да-а… Местный социопат, да ещё и маг, – просипел Фермер. – Он ведь сюда припёрся, потому что считает, что у него всё получается только здесь и только при помощи «хапуг».
– Вот сегодня ночью он и узнает, что владеет магией, и мы получим от него по полной. Здорово! – Маня запрыгал по комнате завывая. – «Нас побить, побить хотели. Нас побить пыталися, а мы тоже не сидели, того дожидалися»
Белек-Ата всплеснул руками.
– Вы посмотрите, Уважаемые! Они же играют!
– Может это и хорошо?! – проговорил Профессор. – Он же не ждёт такого! Думаю, что он сейчас в постоянном напряжении. Мы же тоже в напряжении, только ребятишки не дают нам сорваться. Он одинок в своих преступных фантазиях, и ему, чтобы успокоиться, надо опять убить. Срок подошёл. Он теперь готов на всё.
– Тогда спать! – неожиданно предложила Олма. – Просто спать. Пусть они видят, какие мы самоуверенные!
Гога расцеловала мудрую женщину и через десять минут, мы и наши гости спали.
Поспать нам дали до пяти утра. Наша многострадальная дверь опять содрогалась от ударов.
– Горе-горькое! Кого же в такую рань несёт?! – возмущался Боб.
Он открыл дверь и зевнул. Кампания была странная: местный Эскулап, соседка Олмы, незнакомый нам мужик в невероятно мятых штанах, а за ними колыхалась Галина Сергеевна.
– Ну, что у вас ещё произошло?! – скучным голосом поинтересовался Эскулап.
– Мы спим! – отрезал Боб и потянулся закрыть дверь.
Однако соседка Олмы вцепилась в дверь и визгливо спросила:
– А почему у Олмы в доме никого?!
– Потому что все остались ночевать у нас, после празднования дня рождения. Места много, все разместились. Что по ночам шастать-то?! – Боб опять пытался закрыть дверь.
Издалека Галина Сергеевна подпрыгнула и проскрипела:
– А почему же не все праздновали его? Студенты же ночью уезжали!
Боб искренне удивился:
– А Вы откуда знаете? – женщина сморщила лицо, как будто сжевала лимон, но промолчала. Боб пожал плечами. – Горе-горькое! Да им разрешили на одну ночь выехать в горы. Вот они и рванули на пару частиков, а остальные стали их ждать. Ну, всё?! Я могу спать?
– Нет уж! – нахально возразила соседка. – Я должна убедиться, что Олма жива! Я должна на неё посмотреть. Вдруг с ней что-то не то!
– О как! – в дверях показался Бур. – Кому это вы должны? Она что, вас просила или вы подруги?
– Так у них беда! – взвизгнула соседка. – Это поэтому я прибежала так рано. В дом ночью кто-то пытались влезть. Тигра убили!
Олма, которая спустилась на шум, ахнула и прижала руки к губам. Мы скатились вниз, толкая в спину её сына-здоровяка, который заплакал, как ребёнок, услышав про смерть собаки. Олма мгновенно успокоилась и стала утешать сына.
Фермер, который неспешно спустился, своим густым и чуть сиплым голосом сообщил:
– Вот и смог ваш пёс отблагодарить вас! Эртал рассказал мне, как купили вы тогда на рынке самого хилого щенка, от которого все отказались. Продавец его уже хотел утопить. Поверьте, пёс мечтал всю жизнь отблагодарить вас!
Эртал вытаращил глаза, потому что никому и не собирался этого рассказывать, но смог промолчать, а соседка побледнела и пролепетала:
– Ночью ветер был, и мне веткой сливы, окно разбило. Я пока, осколки собирала, пока подушку доставала, чтобы окно закрыть. Много времени прошло… У Эртала Олма рано встаёт, я за забор взглянула, а в окнах темно. Тут ко мне Галина постучал, сказала, что на заборе Эртала кровь. Нас двое, я взяла фонарь и пошла вместе с ней, – Женщина всхлипнула. – Я и забыла, что там рядом столб уличного освещения. А калитка-то в крови, да кровь-то странная, будто из-за забора. Постучала… Тигр всегда гавкает, а в этот раз молчит. Олма, он ведь и ночью не лаял! Мне просто дурно стало. Я на цыпочки встала, а Тигр на дорожке лежит в луже крови. Сама видела! Было решилась в полицию звонить, а телефон молчит. Олма! Я потом из дома в полицию звонила, а там трубку не берут. Его убили как-то, но не знаю как.
– Кхм… – громко прошлялся Фермер. – На пустой желудок говорить о печалях нельзя. Проходите, позавтракаем, но вот этот мужчина нам не знаком. Простите за настойчивость, но кто вы и какое у Вас дело?
Мужик в мятых штанах стеснительно шмыгнул носом.
– Уж прости, что с утра, но я на соседней улице живу! Мимо меня ребята проезжали. Я их видел, они с сачками на машине Эртала ехали. Вот я и решил вместе с дамами пойти. Я и врачу позвонил, мало ли что?!
– А-а! Так Вы провожаете их! – уютно подытожил Фермер. – Правильно, ведь только рассвело! Мало ли что…
Мужик стеснительно шмыгнул носом и снял шапку.
– Да не совсем так. У меня свой интерес.
Боб, зевая, проворчал:
– Мужик! Не тяни резину! Спать хочется ужасно. У нас сегодня съемки.
– Дык, я и говорю! Я услышал, как Айша голосит, вот и побежал за ней, помочь, и свой интерес значит… Э-э… Простите, но сынок у меня умер в прошлом годе, вот этот сказал от инфаркта, – он потыкал в сторону Эскулапа. Вацлав Фролович зло оскалился, хотел что-то сказать, но мужик зло фыркнул в его сторону, и Эскулап замолчал. Мужик перевёл дыхание со всхлипом. – Супружницу тоже через месяц схоронил, не перенесла она этого… М-да… Вот я и запил. Вот пью и пью, а как ваших ребят увидел, теперь пить не могу. Только ведь второй день сын мне блазится! Стоит и качает головой. Не могу, больше! Слышал, что ваши врачи даже местного знахаря вылечили. Может и мне поможете? Я к этому… Кхм… К нашему ходил, так он деньги требует за лечение от алкоголизма. Где их мне взять, если я всё пропиваю?
Эскулап от этого заявления отшатнулся.
– Вот что, Семён Геннадьевич! Да как вы можете?! В чём Вы меня обвиняете? Я что ли эти правила придумал?! Это – платная услуга! Очистка организма! Не пейте!
Мужик скривился, но Фермер чуть с хрипотцой остановил всех:
– Будет Вам! Не о том Вы! Наши врачи только от болезней лечат, а Вам надо просто память освежить. Вы же не алкоголик, а очень хороший человек, который споткнулся. Вам надо просто вспомнить, кто Вы, и что любили Ваши близкие. Привести всё в порядок и найти смысл ради чего жить?
– А у меня нет смысла! – прохрипел мужик. – Нет семьи, нет и смысла!
– Вы ошибаетесь! Смысл есть! Ведь смысл жизни в самой жизни! – Фермер говорил медленно неспешно. – Радуйтесь каждому дню! Проживите свою жизнь, чтобы радостно было тем, кто умер. Пусть они видят, как Вы поднялись из грязи и не впустили в себя пакость.
– Это Вы про что? – настороженно прищурился Эскулап.
– Про то, что его травит, – отмахнулся Фермер. – Алкоголь для него яд.
Мы озадаченно переглянулись. Получалось, что носители не знали, что произошло ночью, во всяком случае Эскулап не знал. Нет, конечно, они знали о гибели, других носителей, но без подробностей. Это их должно сильно нервировать.
– Ух, ты! – Мужик шмыгнул носом. – Говоришь, радоваться будут. Ладно. Пошли Айша, а то твоя коза удерёт! Я провожу тебя.
Мужик опять шмыгнул носом и, подхватив соседку под руку, отправился восвояси.
– Может и я пойду? – Галина Сергеевна заискивающе улыбнулась.
– Да что Вы, голубушка! Время завтрака. Вы так переволновались из-за собаки. Заходите! Попьём чайку.
Эскулап озадаченно приподнял брови, но остался в дверях. Совершенно очевидно, он не собирался заходить. Мы почти на цыпочках прокрались на кухню и принялись греметь посудой, привлекая внимание всех, кто стопился в коридоре. Вскоре запах блинов стал витать в кухне, и все голодно сглотнули.
Эскулап попятился и криво усмехнулся.
– У меня полно дел.
Он ожидал, что мы его остановим, но Фермер добродушно улыбнулся.
– Понимаю.
Эскулап скривился, потом просипел:
– Галина Сергеевна, не забывайте, Вы на приём сегодня записались.
И опять возникла заминка, потому что та побледнела и замерла, но Боб галантно согнул руку крендельком и помог Галине Сергеевне зайти в коридор. Эскулап вышел из двора и отправился на машине по своим делам.
Галина Сергеевна шла и внимательно оглядывала стены, надписи и плакаты, потом нас, расслабленных и несерьёзных. Тяжело опустилась на стул в столовой, взяла прозрачный кувшин с вчерашним компотом, который мы вытащили из холодильника и воскликнула:
– Ой! Какая я неловкая! – достала телефон, потом сняла простенькие серьги и бросила всё это в кувшин.
Котя, невозмутимо произнёс:
– Гога, посмотри какое несчастье! Можно это как-то исправить?
– Сейчас высушим! – улыбнулась Гога.
Гога выудила телефон и серьги из компота, потом положила их в небольшую кастрюльку, закрыла ту крышкой и засунула в духовку. Она спокойно провела руками над Галиной Сергеевной и приложила палец к губам.
Наша гостья посерела, но мы сварили молочную кашку, и позвали всех остальных. Завтрак был великолепен. К кашке полагались изумительные сосиски, а на десерт были вчерашние пироги, сладости и торт. Блинчики стояли на блюде залитые медов и ждали ценителей.
Галина Сергеевна печально смотрела, как все уселись у сооруженного нами большого стола и принялись за завтрак. Видимо, она давно не завтракала в шумных кампаниях.
Я никак не могла понять, что же она переживает, и почему мечется глазами. Ведь ей предложили то же, что и всем. Она, поковырявшись в тарелке, кушала пироги да вздыхала, как море на закате. Я так поглядывала на неё и эдак. Ну, не нравилась она мне чем-то! И дело было не в том, что она таскалась везде с Верой Владимировной, а в чём-то другом. Котя настороженно тронул меня за плечо, он почувствовал мои переживания. Я покачала головой. Если он не видит, то значит и не поможет.
Вспомнила!
У неё было выражение, как у кошки, которая что-то уволокла со стола, это выражение я запомнила с детства. Как-то к бабушке пришла соседка и пожаловалась на мужа и такой он, и плохой. Бабушка, поджав губы слушала, вздыхала, потом её напоила чаем и, так ничего не сказав, выпроводила домой. Мне она тогда сказала:
– Запомнила, как она глазами туда-сюда? Ведь сама парня у подруги увела, оклеветала её, что она и с тем, и с другим, потом привадила. А у себя дома всё время то рюмочку наливки ему подавала, то стаканчик водки. Он-то тогда своей Таньке чего только не наговорил, а та гордая, не стала оправдываться и уехала в Самару. Через полгода её Толик очухался, с друзьями всё обговорил, хотел извиниться, да поздно. Улетела птаха! Вот он и пьёт. Только не жалей его! Мог бы бросить, поехать за птахой, так нет. Удобно ему страдальцем быть! Женился на другой. Вот Милка-то и бесится. Горько ей, видишь ли! Этот парень золотым бы был в хороших руках, но она-то сама поганка поганкой.
Рассматривая Галину Сергеевну, я видела, что и она не может удержаться и глазами мечется то туда, то сюда. Парни-то считают, что из-за любопытства, а мне кажется, что это её, когда-то опоганенная душа мечется.
Продолжение следует…
Предыдущая часть:
Подборка всех глав: