Пока у нас сезонная пауза, разбавлю наш день последней главой из жизни бывшего прапорщика ГСВГ:
«…За прошедшие сутки молодой человек отдохнул, как никогда! (речь идёт о следующем дне Студента (киллер №2) после ликвидации вместе с Лёхой-Бойцом (киллер №1) двух ливанских авторитетов в Берлине…)
Мудрый саксонец знал, чем нужно прочистить голову после мозговых атак, и кроме сбора упавших веток приказал жильцу перекопать небольшой огород за домом. Прекрасная погода, свежий воздух, притягивающий вид на извилистую гладь реки, а так же штыковая лопата, натёршая мозоли, сделали своё дело. Трудотерапия!
Единственное, чего не хватало тридцатилетнему русскому мужику (ну, в смысле, уральскому татарину…) для полного счастья, так это – баня! Обычная баня с нормальной парной и вениками. Можно, конечно, и с женщинами, но лучше без них. Вот тогда бы окончательно просветлело в голове российского разведчика, вставшего на скользкий путь…
Послеобеденный разговор с сёстрами в присутствии Питера фон Остен-Сакена прошёл в самой благоприятной обстановке и так же добавил душевного равновесия. Через день состоится консилиум, и благодаря дядюшке Питеру обе пациентки Университетской клиники знали медицинскую тайну, и в данный момент с нетерпением ожидали переезда в саксонский дом, похожий на замок.
Близняшки сидели рядом на одной кровати, седовласый мужчина занял кресло, брат с короткой причёской устроился на противоположной стороне. Питер добродушно сообщил юным крымчанкам, что завтра к нему заглянет внучка знакомого хозяина гаштета (Гульнара с Дилярой уже знали, что такое «гаштет»…) по имени Эльза и наведёт порядок в доме к прибытию прекрасных фройлян.
Разумеется, за отдельную плату, в Германии разрешено работать подросткам с четырнадцати лет, а Эльзе уже пятнадцать, он их потом обязательно познакомит. Хорошая девочка! Работящая…
Сестрёнки слушали внимательно, обошлись без перевода и Гульнара, как старшая и более практичная сестра, уточнив некоторые слова, спросила по-русски:
– Дядюшка Питер, сколько вы заплатите Эльзе?
Саксонец тоже обошёлся без услуг переводчика.
– Сто марок!
– Мы можем навести полный порядок в доме за восемьдесят марок! – Заявила старшая сестра и взглянула на младшенькую, которая только кивнула и уставилась на саксонца.
Две пары зленых глазок требовали немедленного ответа. Ильдар улыбнулся, а Piter von Osten-Saken развеселился и сообщил:
– В доме живут двое мужчин, за которыми надо постоянно убирать. Да ещё кормить и мыть посуду! Начну платить каждой по двадцать пять марок в день, дальше посмотрим. Но и спрашивать буду строго!
Здесь пришлось вмешаться в диалог старшему брату и перевести пожелание саксонского дворянина слово в слово. После перевода сёстры, знавшие цену деньгам, с самым серьёзным видом протянули ладошки хозяину дома с видом на Эльбу. Договорились!
Ильдар, желая поддержать приятный разговор, сообщил с улыбкой, что после обеда у него запланирована баня, в которой все: мужчины, женщины, дети и престарелые люди моются вместе голышом, так как немцы считают, что любая одежда, даже самая мини, вместе с резиновыми тапками (сланцы…) испаряют опасные соединения.
И поэтому в немецких саунах никого не пустят в купальнике или плавках ни в парилку, ни в помывочную, ни в бассейн...
Вполне себе взрослые девушки, выросшие, хотя и в светской семье, но в мусульманском обществе, с удивлением посмотрели на старшего брата, затем перевели взгляд на более умного и мудрого саксонца, требуя опровержения невозможной в принципе картины.
Мужчины и женщины моются вместе! Да ещё с детьми и стариками… Голыми! Фу! Как такое возможно вообще?!
Дядюшка Питер, отбывший семь лет плена на уральских шахтах, понимал всю нелепость немецких бань для крымских девчат. Что немцу хорошо, то русскому очень плохо! Саксонский дворянин молча развёл руками и только кивнул подбородком, соглашаясь с Ильдаром. Так и есть! Вместе моются…
Гульнара с Дилярой переглянулись, одновременно вздохнули и младшенькая на несколько минут сестричка (Диляра…) твёрдо произнесла:
– Знаешь, брат, мы думаем, что тебе не надо посещать такие бани. Сходишь в Феодосии…
– Как скажите, фройлян! – Крымский татарин (да и уральский тоже…) не очень-то и рвался в местную сауну, где толком и не расслабишься.
Там же всё, как в разведке! Особенно, в первой зоне, которая называется «Textilfrei» (зона без одежды…) и включает в себя помывочный зал и парную. А в остальных помещениях: лаундж-зона (пространство, предназначенное для отдыха…), водные горки и бар – можно ходить, скромно обмотавшись полотенцем или даже в плавках.
Но многие немцы, да и немки тоже, так и продолжают беззастенчиво расхаживать по залам, в чем мать родила. Принять, а тем более, понять такую картину способен далеко не каждый русский…
Всё строго по времени! Даже потеть надо, соблюдая сеансы. Так называемая процедура «Aufguss», во время которой сотрудник сауны поливает камни водой с ароматизированными маслами и усердно разгоняет пар, проводится строго по расписанию.
Одновременно «парильщик» развлекает посетителей: рассказывает анекдоты, шутит. Поэтому принято приходить на процедуры вовремя, дабы не нарушать особую красоту церемонии.
Выходить из зала нельзя, чтобы, естественно, не выпускать драгоценный пар. Можно выйти только в том случае, если тебе вдруг стало плохо. Нет, немецкие сауны – это не про нас! Лучше, дождёмся поездки в Крым…
Разговор со вторым потенциальным свидетелем произошёл на скамейке у стен отделения. Погода начала меняться, саксонская осень победила циклон и пригнала тучи. Йохан с Ильдаром, сидя в куртках, решили не отдаляться от тёплого помещения.
Пациент клиники поднял голову в шапочке, взглянул на потемневшее небо и сообщил, как бы, между прочим:
– Вчера весь вечер смотрел новости из Берлина…
– Ну, и как?
Джон зябко передёрнул плечами и оглянулся по сторонам, прекрасно понимая, что добросовестному бюргеру ничего не стоило позвонить по экстренному номеру и поделиться возникшими догадками с любыми правоохранителями, будь то инспекторы Landeskriminalamt (Территориальный орган уголовного розыска) или офицеры Bundeskriminalamt (Федеральная уголовная полиция).
Для киллера №2 особой разницы не было, но рядом никого не наблюдалось, кроме молоденьких медсестричек, снующих из отделения в отделение.
– Начну издалека! – Преподаватель истории, соскучившийся по аудитории, закинул ногу на ногу и подмигнул очередной пробегающей мимо девушке. – Вот мы, немцы, наконец-то объединились в одну страну и живём вместе уже пять лет…
– Профессор, как-то вы глубоко копнули! Я спросил о криминальных новостях из столицы?
– Не перебивать, студент! – Приятель изобразил суровое лицо преподавателя. – Вопросы в конце лекции!
– Слушаюсь, учитель. – Ильдар запахнул тёплую куртку и уселся удобнее, помня склонность приятеля к длительным речам. Профессия обязывала…
– Лично по мне, Восток и Запад до сих не знают, что делать и до сих пор выглядят потерянными после развала Стены. Восточные и западные немцы жили в настолько разных мирах, что уже, думаю, не смогут договориться до тех пор, пока не вырастет новое поколение.
– Странное мнение… – Больше для себя, чем для лектора, заметил «студент».
– Знаешь, татарин, я даже сравниваю две части страны с супружеской парой, которые однажды сильно поссорились, разбежались в разные стороны, а теперь пытаются жить вместе после долгой разлуки. Но оба успели пожить с другими! Ну, например, одни с американцами, а другие с русскими. И сейчас, в отличие от прошлого, у меня нет надежды на то, что всё, что мы сейчас наблюдаем вокруг нас – часть процесса взаимного сближения. Одни пустые разговоры! Нет у нас никакого слияния, просто Запад поглотил Восток и даже не подавился! Но немцев не обманешь! Ни восточных, ни западных…
Тимур Кантемиров вспомнил долгие разговоры с бывшим офицером Вермахта за столом под русскую водку и, тяжело вздохнув, произнёс:
– Тут согласен…
– Для этого не обязательно быть «Ossi» (Ost – восток, «восточные немцы»), чтобы понять о грядущей борьбе жителей восточных земель за признание и политическое влияние. А это уже следующий раскол по той же линии Восток – Запад. И мы, «Wessi» (Westen – запад), сами увеличиваем разрыв между нами хотя бы тем, что наши власти стараются лишний раз не затрагивать темы арабских ОПГ (организованных преступных группировок…), пока мигранты сами не заявят о себе на всю страну каким-либо преступлением. Например, двойным убийством в центре Берлина…
Студент (настоящий…) повернул голову в сторону приятеля и спросил:
– Сам-то как относишься к арабским группировкам?
– А как ещё я могу относиться, если всё происходит на моих глазах?! Я же в Кёльне вырос и преподаю там… – Учитель истории известного университета развернулся на месте и в упор взглянул на приятеля. – Мне жаль свою страну и мне жаль родной город. Мы обеспечиваем приют многим мигрантам, да мы просто дарим право на безбедное существование, включая бесплатное жильё и различные пособия… А что получаем в ответ? «Der Wolf stirbt in seiner Haut!» (Как волка ни корми, он все в лес смотрит…)
– И снова, немец, я солидарен с тобой…
– Поэтому, Ильдар, я не буду задавать тебе лишних вопросов.
– «Was ich nicht weiß, macht mich nicht heiß» (Меньше знаешь, крепче спишь…).
– Но один вопрос всё же имеется! Чисто спортивный, но можешь не отвечать, если не захочешь.
– Валяй, Профессор!
– Ты, в самом деле, можешь попасть из винтовки с пятисот метров… ну, например, в арбуз?
– Там было шестьсот метров, но стрелял не я.
Законопослушный гражданин ФРГ вернулся в исходное положение и, откинувшись на спинку скамейки, задумчиво произнёс после короткой паузы:
– Мне жаль…
Ильдар Ахметов усмехнулся и хлопнул ладошкой по коленке приятеля:
– А теперь, Йохан, ты меня послушай! В ближайшем будущем, вполне возможно, к тебе могут возникнуть вопросы со стороны различных служб по поводу моей персоны и вообще нашего знакомства, и ты должен отвечать чётко, без всяких колебаний.
– Ну, давай, студент, слушаю внимательно.
После подробного инструктажа (мы не собираемся обманывать полицию… говорим всё, как было… познакомились здесь в клинике, у обоих одна и та же болезнь… я сам признался, что меня зовут Ильдар Ахметов… правила клиники позволяют взять псевдоним… после выписки я постоянно навещаю собрата по несчастью… и, тем более, у меня здесь лечатся сёстры… в интересующийся день я, как обычно посетил тебя и родственниц прямо с утра… во сколько пришёл и ушёл – ты точно не помнишь, но разговаривали долго… с болезнью Меньера провалы в памяти – это нормально… и опять же запомнил, что в этот же день я заглянул к тебе ещё раз… и мы снова хорошо поговорили о нашей болезни… и ещё о женщинах…) пациент известной клиники согласился с бывшим пациентом того же отделения:
– Да вроде всё логично получается!
– Чем больше сомнений появится у служивых, тем будет лучше для меня. Все сомнения обвинения трактуются в пользу подозреваемых…
– Ильдар, после каждого нашего общения у меня появляется мысль о твоём высшем юридическом образовании. Ты где учился?
У самого Джона мелькнула мысль о том, что пора выключать юриста внутри себя.
– Йохан, если ты действительно забыл, как-то раз я тебе говорил, что у меня свои университеты за спиной. Мне пришлось пару раз потосковать в тюремных камерах.
– Не помню! – удивился преподаватель истории. Может, в самом деле, из-за болезни ухудшалась память? – Тогда расскажи, если время позволяет.
– Мой немецкий друг, для тебя я всегда найду несколько минут. Да и спешить мне сегодня некуда.
Крымский татарин задумался на пару секунд и, хорошо зная, чем можно сразу заинтересовать приятеля и возможного свидетеля, начал рассказ с описания красоты армянской девушки по имени Лейла, из-за которой пришлось ударить целого майора полиции, начальника Уголовного розыска, а затем провести некоторое время в изоляторе городского управления полиции Феодосии и даже в главной тюрьме столицы Крыма, расположенной за глухой белой стеной, где Студент, понятное дело, никогда не был…
Однако бывший арестант питерских «Крестов» знал, о чём говорить, поэтому рассказывал долго, уверенно и увлеченно, перекинув в голове условия содержания арестантов за красными стенами Учреждения ИЗ 45/1, возвышающееся над Невой, в Симферопольский следственный изолятор №1, расположенный на бульваре Ленина.
Какая разница? Тюрьма, она и в Африке – Тюрьма!
Преподаватель Кёльнского университета слушал молча и только качал головой, удивляясь суровой жизни русских заключенных. Когда Ильдар замолчал, приятель спросил:
– А чем твоё дело закончилось?
– Мне пытались вменить убийство, которого я не совершал. А потом тот майор попал в смертельное ДТП, и дело заглохло. У нас в Крыму с дорогами просто беда! Да и так у следствия не было никаких доказательств. С меня сняли обвинения и выпустили на свободу.
– Тебе заплатили?
– Не понял? За что?
– За незаконный арест! Должны были полностью выплатить неполученную зарплату за весь срок пребывания в изоляции от общества и прибавить компенсацию за моральный ущерб.
– Слушай, Йохан, я и так был рад до жопы (Ich bin im siebten Himmel! – Я был на седьмом небе!), что меня выпустили всего лишь через месяц отсидки. Какие могут быть компенсации, если следователь, который вёл дело, заявил открытым текстом, что обязательно посадит Ильдара Ахметова в следующий раз? – Рассказчик тяжело вздохнул. – Вот я быстро собрался и выехал в Германию. Ну, ещё один доктор порекомендовал скорейшую операцию, в тюрьме болезнь Меньера только обострилась. И вот я оказался здесь!
Молодой человек замолчал и ещё раз огляделся вокруг на всякий случай. Йохан Штрайт задумчиво произнёс, разглядывая очередную медицинскую сестру:
– Знаешь, Ильдар, ты первый бандит (Halsabschneider – головорез, бандит…) с кем мне нравится общаться. Я преподаю не первый год, и вижу, что ты образованный гангстер. И, что бы ты мне не говорил, у тебя высшее образование на лице написано. Это я заметил сразу, а потом убедился после нашей беседы в первый же день знакомства. В чем, чем, а в наличии у тебя диплома о высшем образовании, скорее всего, университетского, можешь меня не разубеждать…
– Йохан, я не могу тебе всё рассказать… – Выпускник Ленинградского государственного университета повернул голову к собеседнику. – Хотя бы для того, чтобы не подставить будущего профессора Кёльнского университета под уголовное дело. Johan Straith, ты мне тоже дорог!
– Ну, конечно! Я же представитель клана Квандтов.
– А тебя не проведёшь!
Молодые люди, русский и немец, рассмеялись одновременно, сидя на скамейке у ставшего родным отделения Университетской клиники имени Карла Густава Каруса...»
P.S. По славной традиции спешу сообщить, что все новые главы в количестве 42 штук давно ждут вас на портале Бусти: https://boosty.to/gsvg
