Когда я впервые пришла в их дом — он показался мне храмом уюта. Светлый линолеум, пахнущий свежеиспечённым пирогом воздух, и Нина Петровна, которая встретила меня не так, как встречают невест будущих тёщ — без осмотра с головы до пят, без сарказма, без колкостей. Просто: «Проходи, Танечка, чай горячий». И всё. Этим она меня и купила.
Мама моя умерла на втором курсе, я тогда ещё сама не поняла, что такое жить без подушки. С тех пор я всегда прислушивалась к старшим женщинам — хоть тень маминого запаха слов выловить. А Нина Петровна… она не просто свекровь, она — будто шов, который сшивает мою рану. До поры.
Я вышла замуж поздно — в 29. Артём был надёжным. Спокойный. Не красавец, но я никогда и не гналась за внешностью. Он знал, когда молчать, и когда сжать ладонь. А когда мы узнали, что я не могу забеременеть — не хлопнул дверью, не закрылся, как делают многие. Пошёл рядом.
Три ЭКО, полостная операция, гормоны — и пять лет жизни в ожидании полосок на тесте. Это был ад, который мы вдвоём называли «дорогой». И когда на шестом ЭКО зажглась слабая вторая полоска, я впервые заплакала не от боли, а от надежды.
Нина Петровна в те месяцы была с нами. Даже когда я лежала в перинатальном центре на сохранении, она приезжала с термосами борща и вязаными пинетками. Она гладила мне спину, когда крутило от спазмов, и говорила, что ребёнок всё чувствует — нужно держаться.
Я любила её. Я в ней видела ту мать, которой у меня не было. А она… она, как мне казалось, была рада, что мы стали семьёй не по паспорту, а по крови.
На седьмом месяце я была уже как дирижабль. Тяжело, жарко, отёки, бессонница. Артём стал дольше задерживаться на работе, я списывала это на нервы. Всё же, первый ребёнок, да и расходы росли как грибы на дрожжах.
Однажды подруга, Кристина, прислала фото. Типа случайно в кафе, где она встречалась с клиентом, увидела Артёма. На фото он сидел за столиком с девушкой — моложе меня лет на десять — и мальчиком лет пяти. На лице у Артёма — та улыбка, которую я давно не видела.
Я, не сдержавшись, переслала фото свекрови с подписью: «Узнаёте?» Ответ не заставил себя ждать:
«Это Лена, дочь моей двоюродной сестры. Мы с ней не общаемся давно. Видимо, Артём решил поддерживать отношения. А ты сама знаешь, как он добр. Не кипятись зря».
И знаете, я поверила. Потому что хотела верить. Потому что он — мой муж. Потому что, если ты столько лет борешься за ребёнка, ты не можешь поверить, что тот, кто стоял рядом, предал. Не тогда.
Всё рухнуло в пятницу.
Я пошла в детский магазин. Хотела купить малышу первые бодики. Психологи говорят — надо формировать привязанность ещё до родов. Я уже выбрала маленький комбинезон с зайцем, как вдруг услышала:
— Тим, только быстро, папа торопится!
Голос. Узнаваемый, даже если бы я была под водой. Артём.
Я повернулась. Он стоял у витрины с мальчиком — тем самым с фото. Мальчик смеялся, прыгал, обнимал его за ногу. Артём что-то говорил ему, гладил по голове. Так, как не гладил мой живот ни разу.
Я подошла. И, не сказав ни слова, влепила пощёчину. Он отшатнулся. Не сразу узнал меня — я изменилась, округлилась. Но когда узнал — побледнел.
— Таня… — выдохнул он.
— Жена, — спокойно сказала я мальчику, который уставился на меня круглыми глазами. — А ты, наверное, сын? — и тут же, повернувшись к Артёму, — купи ему, что хотел. Только домой больше не приходи.
Я ушла.
Всю дорогу в такси я молчала. Как будто кто-то отключил звук в мире. Лишь внутри грохотало: «Зачем? Когда? Почему?»
Но добило меня не это. Добила Нина Петровна.
Когда я пришла к ней, со слезами, она не удивилась. Она даже не ахнула.
— Танечка, ну… ну подумаешь, оступился. Ну с кем не бывает? Ты же знаешь, это не любовь, это плоть. А ты — жена. Ты мать его ребёнка. Ты же знаешь, он тебя любит…
— Ты знала? — спросила я.
— Да, — просто ответила она. — И с мальчиком виделась пару раз. Он хороший. Очень похож на Артёма в детстве.
Я тогда поняла: всё, во что я верила — было фальшивкой. Все пинетки, борщи, слёзы — роль. Или, может, не роль, а просто привычка быть рядом, когда удобно.
Если зацепило — поставьте палец вверх, подпишитесь и расскажите свою историю в комментариях.