Когда Игорь вышел из поезда, его сразу ударил в нос тот самый запах: мокрые доски, гари и застоявшийся воздух из вентиляции. Провинциальный вокзал, раннее утро. Серов. Место, где он вырос и откуда уехал почти двенадцать лет назад.
Он шёл по перрону, как по кладбищу прошлого. Та же ржавая урна, тот же асфальт, разбитый пятнами старой нефти и временем. Ворота автовокзала скрипели, как будто жаловались на жизнь. На улице — всё те же пятиэтажки, облезлые балконы, пластиковые стёкла, вклеенные вкривь. Будто время в этом городе сломалось и забилось в угол.
Он прошёл мимо школы, остановки, магазина с вывеской «Всё для дома», которая висела ещё при Ющенко. Чемодан катился за ним, тяжело, как камень в груди. Он остановился у дома. Подъезд — знакомый. Побелка — та же. Даже надпись на стене «Света, я тебя люблю» не смылась окончательно.
Поднялся на третий этаж. Дверь родительская — коричневая, с облупленной дермантиновой обивкой, всё так же воняла мышами и чем-то давним.
Он постучал. Молчание. Потом шарканье. Щелчок замка. И на пороге — мать. Похудевшая, в халате с пятном, волосы — седая мочалка. Глаза — прищуренные. Не удивилась. Не улыбнулась. Просто сказала:
— Чего приперся?
— Мам… Привет. Я…
— Заходи, раз пришёл.
Он вошёл. Прошёл по коридору, словно в гробницу воспоминаний. Половик с дырой, стены с цветочками, ещё с советских времён. Из кухни пахло сжаренным луком и чем-то кислым.
— Ты давно не был, — сказала мать, не оборачиваясь. — Даже когда бабка умирала — не приехал.
— Тогда… не мог. Работал. Всё накрылось. Звонил.
— Звонить — не то же самое.
Он сел на табурет в кухне. Рядом — отец. Спина сгорблена, лицо — обвисшее, усы седые. Смотрел мимо.
— Опять с чемоданом. Как будто кто-то звал, — сказал он хрипло.
— Я не к вам. Я… просто вернуться хотел. На день.
— Ага. «Просто». Таких «просто» у нас было — полпосёлка. Приехал, нагадил, уехал.
Игорь промолчал. Отец налил водки. Себе. Выпил. Поставил рюмку на стол с грохотом.
— А ты? Где работал-то? Что у тебя?
— В Самаре. Проектировщик. Сейчас на удалёнке, стройка одна остановилась. Пока пауза.
— Ну вот, — отец мотнул головой. — Ты там инженер, а тут… тут у нас всё сыплется. И крыша течёт, и окна гуляют. Но кому мы нужны?
Из комнаты вышла Лена — младшая сестра. Растолстела, но голос остался звонкий.
— Игорёк! — она обняла его. — Боже мой, какой стал. Не верю. Ты настоящий?
— Настоящий, — кивнул он. — Только ненадолго.
— Ясно… Слушай, у меня там проблема. У Артема, сына, ноут умер. А ему ж учёба. Интернет. Курсы. Может, ты…
— Лена, я…
— Ну ты подумай. Хоть чуть-чуть. Он рад будет.
В комнату ввалился сам Артём — подросток лет шестнадцати, в трениках, с наушниками. Сел на диван, включил телефон, даже не поздоровался.
— Это мой дядя, — сказала Лена.
Парень бросил взгляд:
— Прикольно. Ноут привёз?
Игорь сжал челюсть.
— Нет. Я не знал, что он нужен.
— Ну ладно. Будешь знать.
Он ушёл.
Если зацепило — поставьте палец вверх, подпишитесь и расскажите свою историю в комментариях.
Они ужинали в тишине. На столе — борщ, гречка, котлеты. Мать ела быстро, глядя в тарелку. Отец наливал себе вторую. Лена рассказывала про школу, кредиты, цены.
Потом встал брат. Саша. Старший. Всё такой же массивный, лоб тяжёлый, голос глухой.
— Приехал. Барин, значит. А у нас тут что? Дыра.
— Саша, хватит, — мать бросила.
— Что хватит? Он один в город уехал. Всю жизнь сбежал. Мы тут — выживали, а он… «инженер».
— Я не барин, — тихо сказал Игорь. — Я такой же.
— Не такой же. У тебя есть всё. У нас — ничего. И ты не звонил. Не помогал. Только себя спасал.
Он ушёл в комнату. Лёг. Заснуть не смог. На потолке — паутина. В углу — старый плакат «Ливерпуль». Его. Так и висит.
Наутро он вышел на улицу. Двор встретил серостью. Асфальт — как решето. Лавки — покосившиеся. За школой он увидел знакомого — Колька Крапивин. Одноклассник. Сигарета в зубах, взгляд тусклый.
— О, Игорян. Вернулся?
— Приехал на денёк.
— Не навсегда?
— Нет.
— И правильно. Тут делать нечего. Слушай, может, выручишь? Работа накрылась. Долг один висит. Пятьдесят тысяч. Я верну. Честно.
— Коля…
— Да не тебе. Просто… Если сможешь. По-дружески.
Он снова не смог сказать «нет». Просто кивнул.
Вечером в доме снова была сцена. Саша наорал на мать. Артём хлопнул дверью. Отец не выдержал — ударил кулаком по столу.
— Все из-за него! Приехал! Атмосферу сломал! Мы как-то жили!
— Папа, хватит! — закричал Игорь.
— Не ори! Ты кто такой, чтобы тут командовать? Мы тебя не ждали. И больше не жди, что примем.
— Я просто хотел быть рядом.
— Не надо. Рядом с нами — только свои. А ты — давно нет.
Ночью он собрал вещи. Утром ушёл. Без слов. Мать только взглянула мимоходом.
— Уезжаешь?
— Да.
— Ну и уезжай.
Он шёл по улице. Навстречу — Таня. Когда-то — его первая. Сейчас — усталая, в пальто, с авоськой.
— Ты?
— Я.
— Вернулся?
— Уже уезжаю.
— А жаль.
— Почему?
— Потому что… некоторые здесь всё ещё помнят, каким ты был.
Он кивнул.
— Спасибо.
— Только не ради них приезжай, Игорь. Ради себя.
Он уехал. В Самаре было пасмурно. Но свободно.
Через неделю — звонок. Лена.
— Папа умер. Инфаркт. Мама винит тебя. Не приезжай.
Пауза.
— Можешь… если сможешь… помочь с похоронами?
Он помог. Молча. Перевёл деньги. Без слов.
Прошло два месяца. Он вернулся к себе. Работал. Жил. Иногда — вспоминал.
Однажды — сообщение.
От Тани.
«Если будешь — не проходи мимо.»
Он смотрел на экран. И впервые — захотел поехать. Не к ним. К ней.
👉 Спасибо, что дочитали. Если зацепило — поставьте палец вверх, подпишитесь на канал и поделитесь своей историей в комментариях.