Аквилегия.
Присяга неумолимо приближалась. За два месяца газон начали подстригать на положенную по уставу высоту, а цветущие неустанным цветом цветы красить в уставной зелёный. Прошлогодний, застрявший в щелях песок выметался с плаца с помощью лома. Дырки в асфальте засыпались угольной крошкой, а разметка обновлялась с помощью мела, куда делась положенная для этого краска, знал только завхоз, но Карл Капитоныч Ворон молчал как рыба. Майору с трёхсотлетней выслугой предъявить ничего не могли, потому и пришлось воспользоваться мелом.
Труднее всего было с текстом присяги, старый проверенный вариант уже не годился за отсутствием государя-батюшки, получалось: «Клянусь верой и правдой служить президенту-батюшке», а это не соответствовало развитию демократии... Да и название страны требовало уточнения...
Родственники начали прибывать недели за две, от Глафир Акакиевных и Акакиев Акакиевичей не спасали никакие клеёнки, а славное семейство Петушка прибыло в таком количестве курочек и цыплят, будто Петушков служило как минимум полная рота.
Лагерь родственников расположился у всех трёх КПП, полностью парализовав как въезд, так и выезд. Родственники Кряквы прибыли по воде и, не снимая плавательных шапочек и гидрокостюмов, влились как родные в шумные ряды Петушков. Родня Лазоревки, тоже шумная и наглая, почти совсем затолкала кучку робких музыкантов Зябликов, но увлечённые беседой те не замечали грубого мира:
— Какой контртенор, какой контртенор!!!
— Бедный мальчик! Мы даже не успели выразить своё восхищение!!!
— Он сам сочиняет! Это талант!
— Гениально!
— Нет, грубая военщина не для такого таланта! Я обязательно найду связи, хотя бы в военный оркестр! Но такой талант не должен пропадать!!!
Ястребы и Длиннохвостые Неясыти старались держаться в стороне от суеты, а центр спокойствия располагался рядом с Казуарами, к этой величественной паре не решались сунуться не только гадающие куры с золотыми зубами и смешливые Кряквы, но и вездесущие цыплята, даже вечные скандалисты Дрозды Рябинники замолкали, оказавшись рядом.
За прибывающими толпами родни следили не только полицейские, но и осаждённые в стенах учебной части солдаты и офицеры, и им было одинаково страшно, ведь вздумайся осаждающим прямо сейчас обнять дорогого родственника, то всё будет сметено и сгинет, раздавленное любовью.
Вася и Тихон с ужасом выискивали взглядом своих, Казуару было легко найти огромных чёрных с голубыми лицами и шеями родителей, а Зяблик обладал общей магией маленьких сереньких птичек и мог безошибочно обнаружить своих по голосу.
Наконец, за два дня до дня «П» текст присяги был почти утверждён и отправлен наверх для согласования. За неимением других вариантов и жёсткий лимит по времени новобранцы принялись за заучивание, а в кабинете командира состоялось совещание:
— Товарищи офицеры, как будем приводить к присяге Кота?
— Зачем Кота, товарищ командир? Пусть так бегает!
— В штате он есть, приказ на него имеется, значит, должен быть приведён к присяге!
— Но как? Он ведь даром речи не обладает, да и возраста мы его не знаем.
Думали долго. И когда в пепельнице не осталось свободного места, а в табачном дыму кислорода, было решено привести Кота к присяге в казарме, приложив его лапку к тексту.