В восьмом году, в Дубне-на-Волге,
Январь стремился к февралю,
Открыли памятник актёру,
Ловцу рифм дерзких, бунтарю…
Церемония открытия памятника Владимиру Высоцкому, приуроченная к семидесятилетию поэта, состоялась накануне даты юбилея. Присутствовало более сотни человек, жителей и гостей города. Среди них: сын Никита, глава Дубны Прох, директор ОИЯИ Сисакян, автор изваяния — скульптор Олег Яновский…
Упала ткань, скрывавшая поэта.
Аплодисментов треск безудержных утих.
Легли у бронзы ног цветы букета.
И отзвучал мемориальный стих…
Митинг закончился. Люди переместились в дом культуры “Мир”, где при жизни неоднократно выступал Владимир Высоцкий. Торжество продолжилось концертом. На сцене выступил заслуженный артист Российской Федерации Владимир Конкин, напарник Владимира Высоцкого по кинокартине “Место встречи изменить нельзя”. Потом на сцену вышел Игорь Козлов, известный в Дубне поэт и бард. Одетый в морскую форму, он вышел с гитарой, исполнил несколько песен, как собственного сочинения, так и за авторством Высоцкого.
Окончив петь, Олег обратился к публике:
— Как думаете, сколько стоит песня Высоцкого? — вопрос неожиданный, рисковый, касался он только что исполненной им же песни кумира.
Собственно данный рассказ затеян не ради пересказа давнишнего мероприятия в Дубне, посвящённого юбилею Высоцкого. Курсантская байка вне времени, которой хотелось бы поделиться с читателем, заставила прибегнуть к столь пространному вступлению.
Возвращаюсь к вопросу, заданному Игорем.
“Торг здесь неуместен! Что за провокация!” — воскликнет мысленно иной читатель. Точно так реагировал зал, поголовно влюблённый в “Поющий нерв своей эпохи”. Ропот прошёлся по рядам.
— Четыре сигареты, — выждав актёрскую паузу, сообщил Игорь, усугубляя обстановку.
Недовольный ропот усилился, затем утих. Конфуз при всём наместном бомонде завис в воздухе. Игорь поправил галстук, прижал ладонью разволновавшиеся было и запевшие струны гитары, стал рассказывать историю из мореходской своей юности. Зал, притихший в удивлении, заинтригованный нестандартным разворотом событий слушал.
— У будущих судоводителей Мурманского высшего инженерного морского училища имени Ленинского комсомола после первого курса парусная практика. Мы вышли в море на самом большом в мире паруснике «Крузенштерн». Рейс вокруг Европы, из Севастополя в Ригу. Представьте. Первый выход в море! На самом большом (на тот момент) паруснике! — Игорь уточнил. — Барк “Седов”, тот который самый-самый, ещё был в ремонте и не вошёл в эксплуатацию.
Игорь, умевший держать публику в тонусе, продолжил свой рассказ:
— В кубрике верховодил старшина. Гена Быльцов его звали. Высокий и симпатичный парень, он хорошо играл на гитаре, знал много песен Высоцкого. Зачастую подсаживался ко мне, бренькающему неумело. «А вот так можешь? — спрашивал он, беря у меня гитару, — А восьмёркой можешь? А такую песню знаешь?» Так он меня кое-чему и научил. Гене Быльцову я очень благодарен за его науку.
У курсантов тогда быстро закончились сигареты. Началось брожение и попрошайничество. Курили чай, пеньковые и сизальские верёвки. Капитан учебно-парусного судна легендарный Шнейдер приказал артельному выдать курсантам по 15 пачек «Примы». Сигареты получили все, даже те, кто не курил. А я на тот момент ещё не курил. Но что такое 15 пачек сигарет в двухмесячном рейсе? Каждая сигарета приобрела вес золота. И это как раз был период моего активного обучения игре на гитаре.
«Гена! — просил я старшину Гену Быльцова, — Спой песню, ну, ту, про тюрьму! Пожалуйста!» — «Две сигареты!» — отвечал Гена. Я давал ему две сигареты, и он пел. «Подожди, я запишу слова!» — снова просил я его. «Нет! — категорически возражал Гена, — Запоминай!» «Я не могу так сразу, трудно...» «Давай ещё две сигареты, ещё спою!» Я снова давал ему две сигареты, и он снова пел. Благодаря Гене Быльцову я научился запоминать слова песен с четырёх сигарет.
Шутейно, историей из курсантской молодости капитан Игорь Козлов, неравнодушно-прямолинейный в своих оценках коллег по литературному цеху, закончил выступление. Все приятно улыбнулись.
27 июня 2025 г.