Обесценивание труда домохозяйки — одна из самых болезненных тем в семейных отношениях. Эти истории из жизни до слез часто повествуют о мужьях, которые спустя годы совместной жизни забывают, какой огромный вклад в семью внесла их жена, посвятив себя дому и детям.
Девчонки, мои хорошие, всем привет! Хочу сегодня рассказать вам историю, от которой у меня до сих пор щеки горят – то ли от стыда за него, то ли от гордости за себя. Историю о том, как двадцать пять лет брака уместились в одной-единственной фразе. И в одном моем ответе.
Мальчишки, вам тоже пламенный! Может, и для вас тут найдется над чем подумать, чтобы не наступать на чужие грабли.
Серебряный вечер с привкусом надежды
Ну и вот. Представьте себе картину: двадцать пятая годовщина свадьбы. Серебряная! Для меня это, знаете ли, не просто дата. Это как орден за выслугу лет в любви, терпении и заботе.
Всю неделю я не ходила, а порхала по дому, как девчонка. Надраила до скрипа и блеска тот самый хрусталь, который мы достаем только по большим праздникам.
Испекла его любимый «Наполеон», на который уходит полдня и килограмм сливочного масла. Честное слово, за эту возню я берусь не чаще раза в год, но тут был такой повод!
А еще, девчонки, я купила себе новое платье. Простое, но такое красивое, цвета весеннего неба. Покрутилась перед зеркалом и сама себе улыбнулась — а ведь еще ничего!
Хотелось, чтобы этот день был особенным, только для нас двоих. Чтобы мы посидели, вспомнили, как все начиналось, помечтали о внуках. Ну, вы меня понимаете.
Я накрыла на стол в гостиной. Две тарелки, свечи в старинных подсвечниках, бутылочка хорошего вина. Жду своего Игоря с работы. А в душе, честное слово, такой трепет, как будто мне снова двадцать и я бегу на первое свидание. Вот же ж наивность, а?
Обесцененная жизнь в одной фразе
Он пришел, как обычно, уставший. Чмокнул меня в щеку на автомате, даже не взглянув, бросил свой потертый портфель на стул и сразу прошел к столу.
— Ого, у нас сегодня пир горой! По какому поводу? — спрашивает он, усаживаясь.
Девчонки, у меня аж ложка из рук выпала. Я на него смотрю, и сказать ничего не могу, в горле ком. Он, видимо, заметил выражение моего лица и спохватился:
— А, точно... Годовщина. Двадцать пять, да? Солидно. И тут же, представляете, достает телефон.
Пока я с дрожащими руками раскладывала салат, он с кем-то оживленно переписывался, то и дело посмеиваясь в экран.
Вся магия, вся та атмосфера праздника, которую я так старательно создавала, начала улетучиваться, как дым от свечи. Как тут будешь спокойна, а? Обидно? Да не то слово!
Я все-таки взяла себя в руки, решила не портить вечер. Поставила на стол торт со свечками. Приглушила свет. Подаю ему свой подарок — маленький фотоальбом, который я собирала полночи.
Там наши лучшие моменты: вот мы молодые и дурные на юге, вот он держит на руках нашу новорожденную дочку, вот мы, перемазанные краской, строим дачу... Каждая фотография — это часть нашей общей души, как мне тогда казалось.
Он пролистал его за минуту. Буквально. «А, да, помню... Забавно», — и небрежно отложил в сторону.
А потом поднял на меня ясные глаза и с энтузиазмом заявил:
— Слушай, тут ребята зовут на рыбалку с ночевкой в субботу. На базу. Там такой карп пошел, представляешь!
И вот тут, девчонки, я не выдержала. Ледяным, совершенно чужим себе голосом я спросила:
— Игорь, у нас сегодня двадцать пять лет совместной жизни. Тебе совсем все равно?
А он посмотрел на меня с искренним, неподдельным недоумением. Как на капризного ребенка, который просит игрушку. И произнес ту самую фразу. Ту самую, которая перечеркнула всё.
— Нина, ну хватит себя жалеть! Что ты начинаешь? Ну, дата. И что?
— А чем ты, собственно, 25 лет занималась, кроме как дома сидеть и борщи варить? Я пахал, семью обеспечивал. А ты жила себе спокойно. — протянул он с кривой, насмешливой усмешкой, типа в шутку.
Ответ со дна старой шкатулки
Честное слово, у меня в тот момент аж сердце в пятки ушло. Воздуха не стало. Будто меня окатили ведром ледяной воды с грязью.
Все эти бессонные ночи с больными детьми, штопаные носки, его выглаженные рубашки каждое утро, уют в доме, горячие ужины, помощь его старенькой маме... Все это было «ничем». Просто «сидела дома». Ну каково, а?!
И вот тут-то, девчонки, во мне что-то щелкнуло. Знаете, такое холодное, ясное, звенящее спокойствие. Я посмотрела на его сытое, равнодушное лицо, на этот альбом, который он отодвинул, и поняла: всё. Хватит. А что тут скажешь? Пора действовать.
Я молча встала из-за стола. Ни слезинки, ни упрека. Подошла к старому бабушкиному комоду, где у меня хранились всякие мелочи для рукоделия. Открыла верхний ящик, и в нос ударил знакомый запах лаванды и старого дерева.
Игорь смотрел на меня с насмешкой. Думал, наверное, я за валерьянкой пошла, истеричка.
Я порылась среди клубков ниток, иголок, пуговиц... и достала со самого дна старую, потертую жестяную шкатулку. Открыла ее. А внутри, вместо старого хлама, лежала банковская сберегательная книжка, открытая ещё при царе Горохе и несколько раз обновлённая.
Я вернулась за стол. И молча положила эту книжку перед ним. Прямо на его тарелку с недоеденным тортом «Наполеон».
— Вот, посмотри, чем я занималась, — сказала я тихо, но так, что, казалось, задребезжал хрусталь.
Билет в Италию и неглаженые рубашки
Вы бы видели его лицо! Он смотрел на эту книжку, как баран на новые ворота. Его лицо менялось, как в калейдоскопе: от недоумения и насмешки до откровенного ужаса.
Он дрожащими руками открыл ее, пробежал глазами по строчкам... и его челюсть просто отвисла. Буквально.
А там, девчонки, за двадцать лет накопилась сумма, на которую можно купить неплохую однокомнатную квартиру в нашем городе.
— Откуда?.. — только и смог пролепетать он, подняв на меня ошарашенные глаза.
— А это, дорогой мой, мои "ничего". Помнишь, ты смеялся, что я по ночам шью на заказ всякую мелочь? А помнишь тот огромный торт на юбилей твоего начальника, который я пекла двое суток?
— Это мои "копеечные" платья для выпускниц. Это деньги, которые ты мне давал "на булавки", а я откладывала. Каждая копейка, которую ты считал моей блажью и "сидением дома" — она здесь.
Он молчал. Просто смотрел то на книжку, то на меня. И, кажется, впервые за много лет он меня действительно увидел. Не как удобный предмет интерьера, который варит борщ, а как живого, отдельного человека.
Я спокойно допила свое вино. Встала. Протянула руку через стол и взяла свою сберегательную книжку. Посмотрела прямо на мужа и сказала:
— Так вот, Игорь. На эти деньги я завтра покупаю себе билет. В Италию.
— Знаешь, эту поездку я планировала для нас двоих, в честь нашей годовщины. Но, видимо, полечу одна. А ты можешь ехать на свою рыбалку. Кажется, у тебя и рубашки на завтра не глажены...
И ушла в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. А он так и остался сидеть за столом в позе думающего пeликана. И смех, и грех, девчонки.
Он ожидал одобрения и смеха, но короткий, но емкий ответ жены превратил его триумфальное выступление в публичное унижение. Ее слова заставили не только его, но и всех присутствующих задуматься о том, что на самом деле стоит за кажущейся простотой домашнего быта.
Подобные истории из жизни до слез — это мощное напоминание о том, что труд, вложенный в семью, бесценен, и тот, кто этого не понимает, рискует в один момент потерять все.
Спасибо за лайки и комментарии!