Возвышающийся над гербом Парижа, и украшающий западный фасад Оперного театра, бюст Шарля Гарнье предусмотрительно расположился на высоте, позволяющей беречь произведение искусства от двух главных антагонистов сусального золота - вандалов и голубей.
На протяжении 135 лет архитектор стоически выносил все присущие золотой голове тяготы, и ни разу не менялся в лице. Даже открытие магазина Зара в здании через дорогу, не спровоцировало мимические морщины Шарля пусть и на самое тонкое движение.
До определенного судьбой момента казалось, что бюст архитектора театра стоит так прочно, что случись в соседнем арондисмане извержение Везувия и залей оно лавой все модные бутики, точеный профиль Гарнье непременно остался бы на своем месте.
Однако настал тот злополучный час, когда неподвижные facial muscles затанцевали нервный вальс и безжалостно искривились в страшную гримасу. Стало очевидно, что судьба Парижской Оперы висит на волоске.
Все началось в тот день, когда обычный театральный реквизитор Жак Поктон получил сертификат, подтверждающий, что его владелец успешно окончил курсы пчеловодства.
Обзаведясь новым ульем, Жак торжественно дефилировал в кабинет начальника, что бы выпросить выходной и отвезти пчелиное поместье на дачу. К великому сожалению всех, кто в тот день вышел на театральную площадь, Поктон получил отказ и грустно прожужжал на выход.
Буквально через несколько минут в просторном коридоре Парижской оперы свершилась роковая встреча новоиспеченного пасечника и штатного сотрудника безопасности Ролана, который признался Жаку в том, что начал разводить форель в пожарном бассейне под театром.
Реквизитора моментально осенила идея отнести пчелиный улей на крышу и оставить его открытым на время репетиции. Пчелам было жизненно необходимо получить доступ к свежему воздуху.
Разлетевшийся по улицам Парижа пчелиный рой быстро ассимилировался в новой среде и обзавелся массой новых друзей, которых сразу же пригласил к себе в улей. Непривыкшие к вольному образу жизни граждан Евросоюза, пчелы плохо ориентировались на Елисейских полях и попросту забыли, откуда прилетели.
Ученые со всего мира до сих пор не могут понять, чем руководствовался крохотный пчелиный cerebrum, когда принимал коллективное решение мимикрировать на блестящую голову архитектора Гарнье и облепить весь архитектурный ансамбль жужжащим паном.
Руководство театра пришло в ужас от вида гримасы, которую скорчил ранее недвижимый бюст, и поспешило наказать виновного, однако предприимчивому Жаку удалось отмазаться от праведного гнева, подарив начальству свежий урожай меда.
Пасечнику пришлось буквально садиться на шею Шарлю Гарнье, что бы согнать с него пчел и вернуть их на место. С тех пор на крыше Парижской Оперы неизменно живет пару десятков тысяч пчел, трудящихся над производством фирменного продукта, продающегося по цене 15 Евро за 125 грамм в буфете театра.
Благодарим за прочтение!
À tout à l'heure...