Ночи вблизи Мрачного Леса всегда особенные. Стоит солнцу скрыться за горизонтом, как над кромкой деревьев порой вспыхивают таинственные огоньки — то голубые, то зеленоватые, то словно серебристые искры. Они появляются внезапно, порхают между стволами и исчезают, как только к ним пытаются приблизиться. Жители окрестных деревень называют их блуждающими огнями и строго настрого запрещают молодёжи ходить на них смотреть: старики уверены, что эти огоньки могут завлечь человека в чащу, и тогда дороги обратно не найти.
Однако всегда находятся смельчаки или упрямцы, которых манит неизвестное. Одним из таких был странствующий учёный Кайрос, приехавший в те края из далёкого города. Кайрос всю жизнь собирал легенды и пытался найти им разумное объяснение. Услышав о блуждающих огнях, он сразу заинтересовался: предположил, что это может быть редкое природное явление, вроде болотного газа или сверкания каких-то минералов. Не верил он в сказки о духах и призраках — думал, что у всего есть научная причина. Поэтому, несмотря на предупреждения крестьянина, у которого остановился, учёный решил однажды ночью отправиться к опушке и собственными глазами увидеть тайные огни леса.
Выбрав ночь погуще и безлунную, Кайрос направился к Мрачному Лесу. В руке он держал фонарь, а за поясом на всякий случай – небольшой кинжал и мешочек с солью — всё же суеверия местных чем-то его да смущали. Стояла тишина, лишь стрекотали сверчки в траве. Вскоре вдали между стволами вспыхнуло первое мерцающее свечение — маленький огонёк, дрожащий, будто свеча на ветру. За ним чуть правее — второй, зеленоватый и более яркий. Сердце учёного забилось быстрее от волнения и любопытства. Он припомнил, что старый охотник говорил: «Увидишь огонёк — беги прочь, не вздумай идти за ним». Но упрямство и жажда знаний пересилили. Кайрос тихо двинулся вперёд, стараясь не шуметь.
Огоньки то вспыхивали, то гасли, словно дразнили его. Вот покажется вдали целая россыпь искр, похожих на танцующих фей, а стоит подойти ближе — остаётся лишь тёмная стена деревьев и шорох листьев. Казалось, будто они водят его кругами по опушке. Кайрос не заметил, как зашел довольно глубоко между деревьями, увлечённый погоней за сияющими точками. Лишь когда огни на время исчезли, и тьма сомкнулась, он понял, что углубился дальше, чем собирался. Вокруг стояли высокие ели и дубы, почти неразличимые в ночи. Учёный остановился, прислушиваясь к собственному дыханию. Ему вдруг стало не по себе: шаги назад не давали уверенности, он не был уверен, откуда пришёл.
И тут позади, совсем близко, снова вспыхнул мягкий голубоватый свет. Кайрос обернулся. В нескольких шагах между стволами парил огонёк величиной с кулак, сияющий ровным нежным светом, как блуждающая звезда. Учёный поднял фонарь, но его пламя померкло перед этим сиянием. Огонёк медленно отплыл дальше вглубь леса, словно приглашая следовать за собой. Кайрос сглотнул: впереди было страшно и неизвестно, но упускать такое открытие он не хотел.
— Что ж, — прошептал он себе, — возможно, это и есть шанс разгадать феномен.
И шагнул за светлячным проводником.
Огонёк плыл ровно настолько быстро, чтобы Кайрос успевал за ним. Странное дело — учёный заметил, что ветки и кусты не цепляются за его одежду, как будто некто незримый раздвигает путь перед ним. Вокруг стояла тишина, лишь изредка где-то далеко перекликались ночные птицы. Кайрос поймал себя на мысли, что совсем не слышит своих шагов – мох под ногами был мягким, и звук гас в плотном воздухе чащи.
Минут через десять такого пути огонёк вывел его на крохотную полянку. Здесь между деревьями кружилось сразу с десяток светящихся точек — голубых, зеленых, бледно-жёлтых, как летучие огоньки. Они медленно порхали над землёй, иногда сливаясь в пары, распадаясь вновь, описывая сложные узоры, будто танцевали. Кайрос замер, заворожённый зрелищем: это было невероятно красиво и совсем не страшно. Наоборот, его сердце наполнилось странным спокойствием и печалью одновременно, словно при виде чего-то трагически прекрасного. Он спрятал свой фонарь, чтобы его свет не спугнул таинственных существ, и стал наблюдать.
Вдруг огоньки начали кружить быстрее, собираясь в один рой. Сияние их слилось и осветило поляну мягким призрачным светом. И в этом свете Кайрос увидел... людей. Прозрачные фигурки возникали под огнями — мужчина в старинной крестьянской одежде, держащий за руку женщину; рядом малыш, тянущийся к матери; чуть поодаль — высокий воин с мечом; ещё одна фигура — хрупкая девушка, похожая на эльфийку, судя по тонким чертам лица и ушам. Всего десятка два силуэтов вырисовывались вокруг. Учёный отпрянул, не веря своим глазам: призраки! Но эти призраки не выглядели злыми или страшными: скорбные, тихие, они просто стояли, глядя на него.
Кайрос собрал мужество и шагнул вперёд. Один из огоньков опустился прямо перед ним, и учёный разглядел лицо — прозрачное, мерцающее, но вполне отчётливое — лица молодой девушки с печальными глазами. Он открыл рот, пытаясь заговорить, но слов не нашлось. Тогда девушка-призрак заговорила первой, и голос её прозвучал прямо у него в сознании, нежный и отчаянный:
— Помоги... Нам холодно... Мы не можем найти путь домой...
Образ дрогнул, потускнел, словно говорить ей было трудно. Кайрос почувствовал, как душу пронзает жалость. Он понимал уже: перед ним – души тех, кто умер в этом лесу, заблудившись или погибнув. Теперь они блуждают в темноте, неспособные уйти. Может ли живой помочь им?
— Ч-что я могу сделать? — выдохнул он едва слышно.
Вокруг раздался слабый хор шёпотов, словно листья зашелестели:
— Помни нас... Расскажи о нас... Найди наши имена...
Один огонёк вырвался вперёд, закружился вокруг Кайроса и двинулся к дальнему краю поляны. Не зная, что и думать, учёный пошёл за ним. Огонёк подвёл его к старому поваленному дубу. Возле мшистого ствола лежали в траве несколько почти сгнивших деревянных крестов — видимо, некогда здесь было чьё-то забытое лесное кладбище или стоял поклонный крест заблудившимся. Кайрос аккуратно наклонился и почувствовал под пальцами выемки – надписи. Он достал из сумки перо и бумагу и, насколько позволял призрачный свет, начал срисовывать выбитые имена. Наверное, здесь хоронили тех, кого находили на окраинах леса или выносили родные, если случалось отыскать пропавших.
Огонёк мерцал рядом, будто одобрительно. Кайрос решил, что сделает: он отыщет в архивах упоминания об этих людях, напишет хронику о блуждающих огнях, чтобы никто не забывал тех, кто так и не вышел из леса. Возможно, память и молитва помогут им обрести покой. Он тихо произнес, глядя на призраков:
— Я обещаю: ваши имена не будут забыты. Я расскажу вашу историю миру.
Фигуры молча смотрели на него, но выражения их лиц — даже у воина и эльфийки — стали чуть спокойнее, словно груз веков немного спал. Огоньки стали гаснуть один за другим, растворяясь во тьме. Последней исчезла девушка, та, что говорила с ним. Перед тем как угаснуть, она склонила голову, будто в благодарности.
Поляна вновь погрузилась в ночь. Лишь звёзды едва пробивались сквозь кроны. Кайрос остался стоять у старого дуба, глубоко тронутый пережитым. Он собрал кресты как мог, поставил их на место, укрепив камнями, и прочёл краткую молитву душам, хоть и не был особо набожен — так велело сердце. Затем пошёл обратно. Дорога назад словно сама нашлась: несколько сетлых огоньков мелькали впереди, как указатели, и вскоре учёный вышел на знакомую опушку.
Утром Кайрос, вернувшись в деревню, сразу принялся записывать всё, что видел и слышал. Он провёл там ещё много дней, расспрашивая стариков о давних пропавших людях. Выяснилось, что пару сотен лет назад на том месте действительно стоял трактир, где часто останавливались путники перед дорогой через лес. Многие тогда терялись, и некоторые тела находили потом в чаще. Их хоронили рядом. С годами трактир опустел и развалился, а место стало дурной славы — видимо, там и остались беспокойные души.
Легенда о блуждающих огнях Мрачного Леса, которую потом Кайрос записал в своих хрониках, разошлась по свету. Он писал, что это не просто опасное наваждение, а печальное напоминание о тех, кто так и не вышел из леса. И что, отдавая дань памяти, зажигая свечу на опушке или произнося молитву о пропавших, можно успокоить эти огоньки. С тех пор многие путешественники перед трудным путём оставляют у кромки Мрачного Леса свечи или фонарики в память о потерянных душах. И говорят, что в те ночи огоньки в чаще светят особенно ярко, а новые путники, ведомые лесом, всё чаще возвращаются домой невредимыми. Так лес, приняв память и уважение, смягчает гнев свой, и мерцающие души находят долгожданный покой.