Все началось с мелочей, за которыми я раньше не следил. Жена стала другая — не сказать, что холодная или злая, скорее умудрённо скрытная. Телефон не выпускает из рук, улыбка какая-то скользкая, неуловимая, чаще замолкает посреди разговора или куда-то отворачивается. Если задерживается, на вопросы отвечает с той самой приторной мягкостью, будто утешает не ребёнка, а взрослого мужчину, который чего-то не понимает.
— Виктор, ну что ты опять выдумываешь? У меня всё хорошо, работа — просто завал, давай завтра вместе ужин устроим!
Я же смотрю ей в глаза, ищу в них хотя бы намёк на прежнюю Свету — ту, что простая, доброжелательная, для которой “обман” — как ругательство. Но вместо старой доверчивости — стена. Каждый вечер она возвращается всё позже, чаще извиняется "у подруги засиделась", странно сладко пахнет новыми духами. Я откровенно скучал по старым временам, по своим жарким выходным на кухне и по домашним объятиям.
Так тянулась неделя за неделей. Я ломал себя — пытался верить, уверять себя: жена ведь не даст повода для ревности. Но стала ощущаться чужеродность: телефонные звонки на балконе, новые платья, иногда до странности оживлённый голос по вечерам. На мои редкие упрёки — ласковая улыбка и быстрый поцелуй в щёку. “Ты не шпион, не придумывай!”
Если кто-то из родных или знакомых подначивал: “Жена у тебя красавица. Не ревнуешь?”, — отшучивался. На людях, будто всё хорошо, но внутри — тревога росла, как камень под сердцем.
Прошло больше полугода.
Вот только время не лечило. Наоборот, я стал хуже спать, зацикливаться на пустяках: не было ли чего подозрительного во вчерашнем разговоре, не слишком часто ли она теперь ездит “к подруге на другой конец города”? Иногда ловил себя на мысли: неужели я превращаюсь в следопыта? Не такой я муж…
Однажды случай решил всё. Она торопливо собиралась к той самой “подруге”, а мне вдруг понадобилось найти квитанцию из её сумки. Ровно на дне — чужая открытка от какого-то "Олега". В телефоне, пока она принимала душ, мелькнула переписка — нежные смайлы, встревоженные ответы, встречи на выходных… Всё, пазл сложился сам собой.
Вместо истерик — разговор. Я прямо, без лишних кривотолков, спросил:
— Где ты бываешь, пока говоришь, что у подруги?
— Виктор, ты что, совсем не веришь мне? — растерянно усмехнулась она, но уже не могла смотреть в глаза.
— Я всё знаю. Не изводи меня сказками, Света.
Она пробовала выкручиваться, обвинять меня в недоверии, говорить: “Тебе же скучно стало после пенсии, вот и ищешь поводы к ссорам”. Но факты были на моей стороне, а силы оправдывать её — на исходе.
Вечером она пришла ко мне сама, с красными глазами, уставшая, будто после долгой пробежки.
— Прости меня… Я запуталась, была глупа, — плакала, хваталась за руки, признавалась, что ошиблась, не думала, что зайдёт так далеко. — Я люблю тебя, но что-то сорвалось внутри, мне плохо без тебя, пожалуйста… Дай мне шанс, давай попробуем, можешь простить меня хоть ради прошлого?
Давление было страшное — слёзы, признание вины, обещания: «Клянусь, всё порву навсегда!». Она делила со мной и свою вину, и мою боль: “Ты тоже меня отдалил, ты стал другим…” И всё равно смотрела так жалобно, будто надеялась, что я обязан простить — иначе всё напрасно, иначе и она сама не простит себе.
Я не спал всю ночь.
Собрал вещи и ушёл к дочери — благо, её квартира была рядом. Там разговор был короткий:
— Пап, правильно сделал. Достоинство дороже семейных “уловок”.
Позже рассказал обо всём близкому другу, думали вместе, как жить дальше. Я чесал затылок: ведь за столько лет веришь привычкам, воспоминаниям, а предательство кажется чем-то из чужих жизней, не из своей.
Первые ночи были самые тяжёлые: пустота в груди, бессонница, в голове только вопрос — “Что теперь? Вернуться и простить?”, “Может, действительно дать второй шанс?”
Но чем дальше, тем спокойнее становилось. Дочь не давала вешать нос:
— Живи для себя, не предавай ни себя, нименя. Ты всё сделал правильно, пап.
Так и решил поступить по-мужски: не мстить, не рвать жизнь на части, но и не возвращаться туда, где тебя предали.
Пожил отдельно, обустроил быт, стал чаще гулять, встретился с друзьями, которых давно не видел. Ощутил ту самую внутреннюю поддержку и уважение к себе, которого так давно не было.
Света часто писала мне, звонила, приезжала к дочери — умоляла дать шанс, смотрела в глаза с тем самым стыдом… Но я твёрдо знал: второй раз свою честность не предам.
И вот теперь, спустя время, спрашиваю себя: для чего нужен второй шанс — чтобы вместе снова бояться, ждать, подозревать? Я выбрал жизнь заново — пусть и одной, но с открытой душой и головой, где нет места лжи.
А вы простили бы, если бы вам так врали? Нужно ли давать второй шанс или честность важнее привычного уюта? Поделитесь своей историей — может, она поможет другому человеку сделать трудный шаг…