Пыль переезда еще не осела на стеллажах души Алекса.
Новая работа, новые лица – все это казалось необходимым глотком воздуха после удушья старой работы. Жена, Ольга, поддержала: «Тебе нужно развитие». И вот он здесь, среди стекла, бетона и вежливой, но пока чуждой суеты.
Первые дни прошли в водовороте инструктажей, паролей и попыток запомнить, кто за что отвечает. И среди этого потока новых имен и должностей она выделялась, как яркая вспышка на монохромном экране. Лариса. Эффектная – это было слишком слабо сказано. Она несла с собой ауру уверенности, граничащей с вызовом. Безупречный костюм, подчеркивающий стройность, волосы цвета темного янтаря, собранные в сложную, казалось бы, небрежную укладку, и взгляд – острый, оценивающий, чуть насмешливый. Алекс поймал себя на мысли: «Стерва. Классическая офисная пантера. Держаться подальше. Ольга бы одобрила такую оценку». Ее смех, громкий и немного вызывающий, доносившийся из курилки, только подтверждал первое впечатление.
Он старался.
Избегал лишних пересечений, отвечал на ее профессиональные вопросы сухо и по делу, отводил взгляд, когда она проходила мимо его стола, оставляя шлейф тонкого, холодноватого аромата. Но работа – тесный мирок. Совместный проект по свел их в одной рабочей группе. И пошло-поехало.
Первая трещина в его уверенности появилась на совещании. Один из «замов», самоуверенный и громкий, начал топить их предложение, сводя все к примитиву. Алекс почувствовал, как закипает, но привычка не конфликтовать держала его язык. И тут заговорила Лариса. Спокойно, без повышения тона, но с такой убийственной логикой и знанием фактов, что «зам» сначала покраснел, потом побледнел, а в итоге просто сник. Она разнесла его аргументы в пух и прах, защитив не только проект, но и команду. И сделала это без капли злорадства, просто профессионально. Алекс поймал ее взгляд – в нем не было триумфа, лишь легкая усталость.
Потом были мелкие штрихи, складывающиеся в новую картину. Как она незаметно подсказала новичку, как разобраться с рабочим процессом, когда тот растерялся. Как накормила бездомного кота у рабочего здания, приговаривая что-то ласковое. Как, оставаясь после всех, помогала коллеге доделать презентацию, хотя это явно не входило в ее обязанности. Ее резкость оказалась не злобой, а скорее нетерпимостью к глупости и некомпетентности. За острыми шпильками скрывалось остроумие, а за кажущейся холодностью – удивительная готовность помочь, если видела искреннее старание.
Алекс ловил себя все чаще.
На том, как его взгляд сам ищет ее в коридоре. На том, как учащается пульс, когда она подходит к его столу с вопросом. На том, как звук ее смеха – уже не кажущегося вызывающим, а живого, заразительного – заставляет его невольно улыбнуться. Она стала магнитом, притяжение которого он чувствовал физически – легкое головокружение, тепло в груди, мурашки по коже при случайном прикосновении.
И это пугало. Пугало до ломоты в висках.
Он был женат. Женат на Ольге, с которой прожил семь лет. Не безоблачно, но стабильно, привычно. Они строили планы, копили на дачу... Мысль о том, что он, Алекс, обычный, хоть и спортивный, слегка задерганный жизнью обычный труженик среднего звена, может испытывать такое к Ларисе, казалась абсурдной, почти кощунственной. И предательской.
Он боролся. Что есть силы.
Гнал образ ее улыбки прочь, вспоминая Ольгины глаза. Углублялся в работу с маниакальным упорством. Старался быть максимально сухим и формальным в общении с Ларисой. Но это было как пытаться остановить прибой голыми руками. Ее присутствие, ее энергия, ее настоящность, которую он теперь видел сквозь первоначальную маску, проникали сквозь все барьеры.
И еще одно грызло его изнутри. Она была не просто эффектна. Она была замужней эффектной дамой, сияющей в самом центре внимания. Альфа-самцы, успешные, подтянутые, в дорогих часах, явно кружили вокруг нее. Шутили, приглашали на бизнес-ланчи, ловили ее взгляд. Алекс видел, как они смотрят на нее – с вожделением и азартом охотников. Сам он был уважаем на работе и многие в нём видели авторитет. Но в отношениях со слабым полом рядом с ними он чувствовал себя серой мышью, невзрачным фоном. Какой шанс у него? Да и смешно даже думать об этом. Она, с ее стилем, умом и этой... этой аурой, и он? Он был для нее просто коллегой, одним из многих. Не более. Эта мысль, горькая и отрезвляющая, была его последним бастионом.
Однажды поздним вечером, когда офис опустел, и только мерцание экранов нарушало тишину, они задержались, дописывая финальный отчет. Напряжение висело в воздухе густым туманом. Слова застревали в горле. Он чувствовал каждое ее движение, каждый вздох. Внезапно она подняла на него глаза. И в этом взгляде не было ни привычной насмешливости, ни деловой строгости. Было что-то иное. Глубокое, вопрошающее, почти... беззащитное?
"Алекс..." – ее голос прозвучал тихо, нарушая звенящую тишину. Не «Алексей Николаевич», как всегда, а просто... «Алекс». – "Вы... вы всегда так сосредоточены?"
Сердце его упало куда-то вниз, а потом рванулось вверх, к горлу, бешено колотясь. Кровь ударила в виски. Он открыл рот, чтобы сказать что-то безопасное, нейтральное, но вместо этого услышал собственный голос, низкий и хриплый от сдерживаемых эмоций:
"Только когда вы рядом,Лариса.."
Он произнес это.
Вслух. Слова повисли в воздухе, тяжелые и необратимые. Ужас и невероятное облегчение смешались в нем в одно целое. Он видел, как ее глаза расширились, как легкая краска залила щеки. Она замерла. Вся ее уверенность, вся броня на мгновение исчезли. Взгляд ее стал глубоким, как омут, и Алекс утонул в нем, потеряв всякую связь с реальностью. Он не видел больше ни офиса, ни прошлого, ни будущего. Только ее. И эту немую, оглушительную тишину после его признания.
Что будет дальше? Смолчит? Рассмеется? Обличит? Или...
Продолжение следует...