Всё началось с обычного семейного ужина, который закончился решением, изменившим жизнь всей семьи. В доме царила тишина, прерываемая лишь звуком вилок, стучащих о тарелки. Мать, как всегда, старательно нарезала мясо, отец сидел, уставившись в тарелку, а сын, обычно спокойный и сдержанный, неожиданно заговорил первым.
— Мне нужна эта квартира, — произнёс он, не глядя на родителей.
Мать недоумённо подняла взгляд, а отец, нахмурившись, положил вилку на край тарелки.
— О чём ты? — спросила женщина, пытаясь понять, шутит ли сын или говорит серьёзно.
— Я говорю о том, что скоро женюсь, — ответил он, наконец посмотрев на родителей. — У меня нет своего жилья, и я не могу привести туда невесту. Это наш дом, и он должен достаться мне.
Мать сначала не поверила своим ушам. Она посмотрела на мужа, надеясь, что тот найдёт правильные слова, чтобы остановить разговор, но он молчал, всё ещё пытаясь осознать внезапное требование сына.
— Ты не можешь так просто потребовать от нас уйти из нашего дома, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Это всё, что у нас есть.
— А что у меня есть? — парировал сын. — Вы всегда говорили, что будете помогать мне, что я для вас важен. Так почему теперь вы не готовы сделать этот шаг?
Его голос становился всё более напряжённым, а в глазах сверкала решимость. Мать почувствовала, как внутри у неё сжалось сердце. Она знала, что сын всегда был эгоистичным, но никогда не думала, что он способен на такое.
— Мы просто не можем так поступить, — повторила она, но уже с меньшей уверенностью. — Это наш дом, мы здесь живём.
— И я должен жить здесь тоже, — не сдавался сын. — Вы всегда хотели, чтобы я был счастлив, так почему теперь вы мешаете мне?
Отец, наконец, заговорил, его голос был твёрдым, но в нём проскальзывали нотки усталости.
— Мы не мешаем тебе, сын. Но ты просишь нас отказаться от всего, что у нас есть. Ты не думаешь о нас.
— А кто думал обо мне? — резко ответил сын. — Вы всё время помогали сестре, давали ей деньги, когда она училась, покупали ей машину. А что досталось мне?
Мать вздохнула, чувствуя, как разговор скатывается в опасное русло.
— Это несправедливо, — сказала она. — Мы старались быть справедливыми, но ты не можешь требовать от нас такого.
— Я не требую, — ответил сын, — я прошу. Но если вы действительно любите меня, то пойдёте на этот шаг.
Тишина повисла в комнате. Мать посмотрела на мужа, надеясь, что он встанет на их сторону, но он снова молчал, погружённый в свои мысли. Она понимала, что сын не отступится, и, возможно, это только начало.
***
Сын не собирался останавливаться. Он видел, как сомнение мелькает в глазах матери, как отец задумчиво смотрит в окно, будто надеясь найти там ответы. Это была его возможность, и он не собирался её упускать.
— Вы всегда говорили, что семья — самое важное, — продолжил он, слегка повысив голос. — Так почему же теперь вы не хотите поддержать меня? Я не прошу многого — просто эту квартиру. У вас есть дочь, у неё уже своя семья, она справится без вас. А у меня всё только начинается.
Мать покачала головой, пытаясь подобрать слова, чтобы остановить его.
— Твоя сестра — наш ребёнок, как и ты, — сказала она. — Мы не можем просто взять и уйти, оставив её одну. И вообще, ты не можешь требовать, чтобы мы отказались от всего ради тебя.
— Я не требую, — снова повторил сын, — я прошу. Но вы не слышите меня. Вы всегда были такими — сначала думали о сестре, а теперь вы снова не хотите помочь мне.
— Это неправда, — вмешался отец, наконец выйдя из оцепенения. — Мы всегда старались быть справедливыми. Но ты просишь слишком многого.
Сын фыркнул.
— Я не просю слишком многого, я просто хочу то, что должно достаться мне. Это наш дом, он должен принадлежать мне, когда я начну свою семью. Разве вы не этого хотели? Чтобы я был самостоятельным, счастливым?
Мать вздохнула.
— Конечно, мы этого хотели. Но ты не можешь просто выгнать нас из дома, где мы прожили всю жизнь.
— Я не выгоняю, — возразил сын. — Я прошу вас уйти сами. Вы можете переехать к сестре, у неё просторная квартира. Вы будете рядом с ней, и я смогу наконец начать жить по-настоящему.
Отец покачал головой.
— Это не выход. Мы не можем просто взять и переехать. У нас есть вещи, воспоминания, привычки. Ты не думаешь об этом.
— А кто думал обо мне? — вновь вернулся сын к своему излюбленному аргументу. — Вы помогали сестре, когда она училась, дали ей машину, даже помогали с ремонтом в её квартире. А что досталось мне?
Мать почувствовала, как внутри у неё сжимается сердце.
— Мы не делали этого специально, — сказала она. — Просто обстоятельства были разные. Но ты не можешь требовать от нас такого.
— Я не требую, — повторил сын, — я просто прошу.
Тишина снова опустилась на стол. Мать посмотрела на мужа, но он молчал, не находя сил возразить. Она знала, что сын не отступится, и, возможно, это только начало.
***
Мать сидела, опустив взгляд на свои руки, лежащие на коленях. Её сердце болело от слов сына, но она не могла отрицать, что он прав хотя бы частично. Они действительно много помогали дочери, и, возможно, они действительно недодавали сыну. Но могла ли эта вина стать причиной того, чтобы они отказались от всего, что у них было?
— Мы не можем просто уйти из дома, — снова попыталась она возразить, но голос её дрогнул.
— Почему не можете? — спросил сын, не давая ей шанса на передышку. — Вы же всегда говорили, что семья — самое важное. Так почему теперь вы не готовы пожертвовать ради меня?
Мать посмотрела на мужа, но тот, как и раньше, хранил молчание. Его плечи были напряжены, взгляд устремлён в окно, словно он надеялся найти там ответы.
— Ты не понимаешь, — наконец заговорила она. — Это не просто дом. Это место, где мы провели всю жизнь. Где ты родился, где рос. Ты не можешь просто забрать его у нас.
— А ты не можешь просто оставить меня без ничего, — парировал сын. — Я не прошу многого. Я просто хочу начать свою семью. Разве это плохо?
Мать вздохнула. Она знала, что сын не отступится, и, возможно, это было несправедливо — продолжать сопротивляться, если он действительно нуждается в этом.
— Мы подумаем, — наконец произнесла она, чувствуя, как внутри сдается последний барьер.
Сын усмехнулся.
— Я знал, что вы поймёте. Вы всегда любили меня.
Отец наконец заговорил, его голос был тихим, но в нём чувствовалась горечь.
— Мы любим тебя, сын. Но ты не подумал обо всём. Ты не представляешь, что ты просишь.
— Я представляю, — ответил сын. — И я знаю, что вы сделаете это. Потому что вы — мои родители.
Мать закрыла глаза. Она чувствовала, как внутри её душа сжимается от боли, но понимала, что сопротивляться дальше бесполезно. Сын не отступится, и рано или поздно они всё равно будут вынуждены согласиться.
— Хорошо, — прошептала она. — Мы подумаем, как это можно устроить.
Сын улыбнулся, как будто уже одержал победу.
— Спасибо, — сказал он. — Вы не пожалеете.
Но мать знала, что пожалеет. Как только он получит то, чего хотел, всё изменится. И, возможно, уже никогда не будет так, как раньше.
***
Дни проходили в тяжёлом молчании. Родители начали собирать вещи, медленно, с болью в сердце перекладывая воспоминания с полок в коробки. Каждая книга, каждая фотография, каждый предмет мебели напоминал им о жизни, которую они строили годами. Мать часто останавливалась, держа в руках старые безделушки, и смахивала слёзы, которые не могли сдержать даже самые глубокие вздохи. Отец молчал, погружённый в свои мысли, но его движения стали медленнее, будто он тоже не хотел расставаться с тем, что оставалось.
Квартира дочери находилась в другом районе города, и, несмотря на то, что она была достаточно просторной, для родителей она казалась тесной и чужой. Дочь постаралась выделить им отдельную комнату, но даже она понимала, что это лишь временное решение. Семья дочери состояла из неё, её мужа и двух маленьких детей, и теперь, с приездом родителей, дом стал вдвое теснее.
— Вы можете спать здесь, — сказала она, показывая на узкую комнату, где раньше стояли детские игрушки. — Мы убрали лишнее, чтобы вам было удобнее.
Мать благодарно кивнула, но в её глазах стояли слёзы.
— Спасибо, милочка, — прошептала она. — Мы не хотим создавать тебе неудобства.
— Это не неудобства, — ответила дочь, стараясь говорить уверенно, хотя внутри её душило чувство беспокойства. — Вы мои родители, я не могу оставить вас в беде.
Отец молча кивнул, опуская на пол чемодан. Он не хотел показывать свою боль, но каждый шаг по этой квартире напоминал ему, что они больше не хозяева своей жизни.
Первые дни прошли в напряжении. Родители старались не мешать, не задавать лишних вопросов, но их присутствие всё равно создавало давление. Дочь старалась быть заботливой, но внутри её терзал вопрос: почему они не остались в своём доме? Почему сын получил всё, а она теперь должна заботиться о них?
Однажды вечером, когда дети уже спали, дочь сидела на кухне вместе с родителями. Молчание было тяжёлым, как будто в воздухе висела невидимая стена.
— Я всё ещё не понимаю, почему вы ушли, — наконец произнесла она, не выдержав. — Почему вы позволили ему выгнать вас?
Мать вздохнула.
— Он не выгонял нас, — сказала она, хотя сама не верила в эти слова. — Он просто попросил. Мы подумали, что это будет справедливо.
— Справедливо? — переспросила дочь, чувствуя, как в ней поднимается раздражение. — Он просит, а вы всё ему даёте? А что вы получили взамен?
Отец вздохнул.
— Мы не ждём ничего взамен. Мы просто хотели помочь ему.
Дочь покачала головой.
— Вы всегда помогали ему. И теперь вы отдали ему всё, а сами живёте у меня, как гости.
Мать опустила взгляд.
— Мы не хотим быть обузой, — сказала она. — Мы просто... не знали, что делать.
Дочь молчала. Она не могла обвинять их, но внутри её душило чувство несправедливости. Она всегда знала, что сын эгоистичен, но не думала, что он способен на такое.
— Я просто не понимаю, — снова заговорила она. — Почему вы не сказали ему «нет»?
Мать посмотрела на дочь, и в её глазах мелькнула боль.
— Потому что мы его любим, — прошептала она.
Но в этих словах не было утешения. Только горечь утраты и понимание того, что семья больше не будет прежней.
***
Сын стоял посреди пустой квартиры, осматривая пространство, которое теперь полностью принадлежало ему. Всё было именно так, как он и хотел — ни следов прошлой жизни родителей, ни привычных запахов, ни старых фотографий на стенах. Он чувствовал себя победителем, словно наконец завоевал то, что ему причиталось по праву.
Он подошёл к окну и посмотрел на улицу. Город был таким же, как и раньше, но теперь он чувствовал себя частью чего-то большего. Это была его квартира, его дом, и он намеревался сделать его идеальным для своей будущей семьи.
Он уже начал планировать ремонт, мысленно расставлял мебель, представлял, как будет встречать невесту на пороге, как они будут сидеть за ужином, как в доме появятся дети. Всё это было реальным, всё это было его.
Он вздохнул, чувствуя, как внутри него разливается удовлетворение. Он знал, что родители были расстроены, но он также знал, что они его любят. И если они пошли на этот шаг, значит, они действительно хотели его счастья.
Он достал телефон и набрал сообщение невесте:
*«Всё готово. Теперь у нас есть дом. Ты можешь приезжать, когда захочешь.»*
Ответ пришёл почти сразу:
*«Ты серьёзно? Это правда?»*
Он улыбнулся.
*«Правда. Я сделал это. Теперь мы можем начать новую жизнь.»*
Он закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Всё шло так, как он и планировал. Он знал, что это было непросто для родителей, но он также знал, что они его поймут. Они всегда его понимали.
И всё же, где-то в глубине сознания, мелькнула мысль — он больше не видел их. Ни звонков, ни сообщений. Он не проверял, как они устроились у дочери, не спрашивал, как они справляются. Он был слишком занят собой, своей новой жизнью, своими планами.
Он отмахнулся от этих мыслей.
«Они справятся. Они всегда справлялись»
Он снова посмотрел на квартиру, чувствуя, как внутри него растёт уверенность. Всё было правильно. Он получил то, что заслужил.
***
Дни в доме дочери были наполнены постоянным напряжением. Родители старались не мешать, старались быть незаметными, но их присутствие всё равно ощущалось. Каждое их движение, каждое слово, каждый взгляд на хозяйку дома — всё это добавляло давления на уже и без того хрупкое равновесие.
Дочь старалась быть терпеливой, но внутри её душило раздражение. Она не могла понять, как родители могли так легко отдать всё, что у них было, ради сына. Она видела, как они страдают, как стараются смириться с новой реальностью, но не могла не думать о том, что они могли бы остаться в своём доме, если бы просто сказали ему «нет».
Однажды вечером, когда дети уже спали, она сидела на кухне с родителями, пытаясь подобрать правильные слова.
— Я всё ещё не понимаю, почему вы ушли, — сказала она, не скрывая своего недовольства. — Почему вы позволили ему выгнать вас?
Мать вздохнула, опуская взгляд на свои руки.
— Он не выгонял нас, — произнесла она, хотя в её голосе не было уверенности. — Он просто попросил. Мы подумали, что это будет справедливо.
— Справедливо? — переспросила дочь, чувствуя, как внутри поднимается раздражение. — Он просит, а вы всё ему даёте? А что вы получили взамен?
Отец, сидевший рядом, глубоко вздохнул.
— Мы не ждём ничего взамен, — сказал он. — Мы просто хотели помочь ему.
Дочь покачала головой.
— Вы всегда помогали ему, — повторила она. — И теперь вы отдали ему всё, а сами живёте у меня, как гости.
Мать молчала, не в силах ответить. Она знала, что дочь права, но не могла признаться даже себе, что совершила ошибку.
— Я просто не понимаю, — продолжила дочь. — Почему вы не сказали ему «нет»?
Мать посмотрела на дочь, и в её глазах мелькнула боль.
— Потому что мы его любим, — прошептала она.
Дочь закрыла глаза, пытаясь сдержать эмоции. Она не могла обвинять родителей, но не могла и молчать.
— А меня вы тоже любите? — спросила она.
Мать вздрогнула, услышав эти слова, и тут же протянула руку, чтобы дотронуться до дочери.
— Конечно, любим, — сказала она. — Ты наш ребёнок, как и он.
Дочь вздохнула.
— Тогда почему вы всегда ставите его выше? Почему вы отдаёте ему всё, а я должна заботиться о вас?
Мать опустила взгляд.
— Мы не хотим быть обузой, — прошептала она.
— Вы не обуза, — ответила дочь. — Но вы не должны были оказаться здесь. Это несправедливо.
Отец наконец заговорил.
— Мы не хотели никому причинять боль, — сказал он. — Мы просто... не знали, что делать.
Дочь посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло сочувствие.
— Вы должны были подумать о себе, — сказала она. — Вы должны были защитить себя.
Мать закрыла глаза, чувствуя, как внутри сжимается сердце.
— Мы пытались, — прошептала она. — Но он не отступал.
Дочь молчала. Она знала, что сын всегда был эгоистичным, но не думала, что он способен на такое.
— Я просто не могу понять, — снова заговорила она. — Почему вы не сказали ему «нет»?
Мать посмотрела на дочь, и в её глазах мелькнула боль.
— Потому что мы его любим, — повторила она.
Эти слова повисли в воздухе, тяжёлые и беспомощные.
Дочь закрыла глаза. Она не могла обвинять родителей, но не могла и молчать.
— Я просто не понимаю, — прошептала она. — Почему он всегда получает всё, а мы — ничего?
***
Мать нервно смотрела на входную дверь, ожидая, когда сын наконец придёт. Она знала, что он обещал заглянуть, но уже час как опаздывал. Внутри её душа сжималась от волнения. Она не знала, что он скажет, как отреагирует на то, как они живут теперь.
Когда дверь наконец распахнулась, она выпрямилась, стараясь скрыть тревогу. Сын вошёл с довольным выражением лица, в руках он держал сумку с продуктами.
— Привет, — сказал он, не обращая внимания на то, что мать замерла на месте. — Принёс вам чего-нибудь поесть.
Мать улыбнулась, хотя внутри её душа сжималась от боли.
— Спасибо, милый, — прошептала она. — Мы рады тебя видеть.
Отец, сидевший за столом, лишь кивнул, не в силах скрыть напряжённость.
Сын огляделся по сторонам, явно оценивая обстановку.
— Ну что, вы устроились? — спросил он, ставя сумку на стол.
Мать кивнула, хотя в её глазах мелькнула грусть.
— Да, конечно. Мы не хотим быть обузой для твоей сестры.
Сын усмехнулся.
— Я рад, что вы всё-таки ушли. Теперь у меня есть свой дом, и я могу начать новую жизнь.
Мать сглотнула, чувствуя, как внутри растёт боль.
— Мы рады за тебя, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Просто... мы немного скучаем по дому.
Сын нахмурился.
— Вы же сами согласились, — напомнил он. — Вы сказали, что хотите мне помочь.
Мать вздохнула.
— Мы не жалеем о том, что сделали, — сказала она. — Мы просто... немного привыкаем.
Сын пожал плечами.
— Это ваша проблема. Вы сами выбрали, где жить.
Отец, до этого молчавший, наконец заговорил.
— Ты хотя бы знал, как мы будем жить? — спросил он, его голос был твёрдым, но в нём чувствовалась боль.
Сын посмотрел на него, словно не понимал, о чём тот говорит.
— Вы же у сестры, — сказал он. — У неё просторная квартира, у вас всё есть. Что ещё вам нужно?
Мать почувствовала, как внутри сжимается сердце.
— Мы просто хотели знать, что ты о нас думаешь, — прошептала она.
Сын нахмурился.
— Я думаю о вас, — сказал он. — Я просто не понимаю, почему вы всё время жалуетесь. Вы же сами выбрали этот путь.
Мать опустила взгляд.
— Мы просто хотели знать, что ты заботишься о нас, — прошептала она.
Сын фыркнул.
— Я заботюсь, — сказал он. — Я просто не могу заботиться о вас так же, как вы заботились обо мне. Это невозможно.
Мать закрыла глаза.
— Мы понимаем, — прошептала она.
Сын посмотрел на неё, потом на отца, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на раздражение.
— Вы всегда такие, — сказал он. — Всё время жалуетесь, всё время хотите внимания.
Мать вздохнула.
— Мы просто хотим знать, что ты нас любишь, — сказала она.
Сын молчал. Он не ответил. Он просто отвёл взгляд и начал разбирать продукты, будто разговор уже закончился.
Мать почувствовала, как внутри её душа сжимается от боли.
Он больше не был тем сыном, которого они знали.
***
Сын быстро освоился в новой квартире. Каждый день приносил что-то новое — новые мебельные магазины, новые идеи для ремонта, новые планы на будущее. Он чувствовал себя свободным, наконец-то став хозяином собственной жизни. Но, как это часто бывает, свобода оказалась не такой уж и простой.
Первые проблемы начались с ремонтом. Несмотря на уверенность в своих силах, сын не учёл, насколько сложно всё организовать. Он заказал материалы, нанял рабочих, но уже через неделю понял, что всё идёт не так. Сроки срывались, цены росли, а качество работ оставляло желать лучшего.
— Я же сказал, что нужно было брать другой тип плитки, — ворчал он, стоя в почти пустой комнате, где рабочие только начинали укладывать пол.
Мужчина, который руководил бригадой, пожал плечами.
— Вы сами выбрали, — напомнил он. — Мы работаем по вашим инструкциям.
Сын нахмурился. Он не привык, чтобы ему возражали, но понимал, что в этом случае виноват сам. Он слишком быстро принимал решения, не думая о последствиях.
Но это были лишь мелочи по сравнению с тем, что его ждало дальше.
Когда ремонт наконец начал подходить к концу, сын начал думать о совместной жизни с невестой. Он представлял, как они будут жить в этом доме, как будут вместе убираться, готовить, встречать гостей. Но, как оказалось, не всё так просто.
Они начали ссориться. Не из-за чего-то серьёзного — из-за мелочей. Он хотел, чтобы она помогала ему с ремонтом, а она считала, что это его дело. Он хотел, чтобы она приезжала чаще, а она говорила, что у неё своя жизнь, свои обязанности.
— Я не могу всё бросить и переехать сюда, — сказала она однажды, когда они сидели в почти пустой квартире, пытаясь обсудить их будущее.
— Почему? — спросил он. — Мы же собираемся жить вместе.
— Я не против, — ответила она, — но не сейчас. У меня работа, у меня семья. Мне нужно время.
Сын нахмурился.
— Ты же знаешь, что я сделал всё это ради нас, — сказал он. — Я отобрал квартиру у родителей, чтобы мы могли быть вместе.
— Я знаю, — вздохнула она. — Но ты не можешь требовать от меня того же.
— Я не требую, — возразил он. — Я просто хочу, чтобы ты была рядом.
Она посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло что-то вроде разочарования.
— Ты всегда хочешь, чтобы всё было так, как ты хочешь, — сказала она. — Ты не думаешь о других.
Сын замолчал. Он не ожидал такого ответа.
— Я просто хочу, чтобы мы были вместе, — повторил он.
— Я тоже этого хочу, — ответила она. — Но не так.
Он не знал, что сказать. Он думал, что, получив квартиру, всё сложится само собой. Но теперь он понимал, что жизнь не так проста.
Но он не сдавался. Он верил, что сможет всё исправить. Что сможет доказать, что поступил правильно.
И всё же, где-то в глубине сознания, мелькнула мысль — а не слишком ли много он потерял ради этого?
***
Мать сидела у окна, смотря на улицу, которая с каждым днём становилась всё менее знакомой. За спиной слышались голоса внуков, которые играли в соседней комнате, но их смех не радовал её так, как раньше. Она улыбнулась, услышав, как дочь зовёт их ужинать, но сама не двинулась с места. Ей не хотелось вставать. Не хотелось притворяться, что всё в порядке.
Отец сидел за столом, молча, уставившись в пустую тарелку. Он уже давно перестал говорить о том, как они оказались здесь. Он просто принимал это, как неизбежное.
— Ты не будешь есть? — спросила дочь, ставя на стол блюдо с едой.
Мать покачала головой.
— Я не голодна, — прошептала она. — Спасибо.
Дочь нахмурилась, но не стала настаивать. Она знала, что матери трудно. Они все это знали.
— Может, пойдёшь со мной в магазин завтра? — спросила она, стараясь хоть немного развеять тишину. — Нужно купить кое-что для детей.
Мать вздохнула.
— Я не хочу быть обузой, — прошептала она.
— Ты не обуза, — ответила дочь, садясь рядом. — Просто... мне бы хотелось, чтобы ты чувствовала себя лучше.
Мать посмотрела на дочь, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на вину.
— Мы не хотели, чтобы ты заботилась о нас, — сказала она. — Мы хотели, чтобы ты жила своей жизнью.
Дочь вздохнула.
— Это моя жизнь, мама, — сказала она. — И вы в ней есть.
Мать опустила взгляд.
— Мы просто... не знаем, как жить здесь, — прошептала она. — Мы чувствуем себя чужими.
Дочь закрыла глаза. Она знала это. Она видела, как родители стараются быть незаметными, как они избегают разговоров, как они стараются не мешать. Но она также знала, что они не могут просто смириться с тем, что их дом теперь принадлежит сыну.
— Может, стоит поговорить с ним? — спросила она. — Может, вы сможете договориться?
Мать покачала головой.
— Он не захочет слушать, — прошептала она. — Он уже получил то, чего хотел.
Дочь вздохнула.
— Вы могли бы потребовать обратно, — сказала она. — Это ваш дом. Он не имел права выгонять вас.
Мать посмотрела на дочь, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на боль.
— Мы его родители, — прошептала она. — Мы не можем просто требовать.
Дочь молчала. Она понимала, что для матери это невозможно. Для неё — возможно.
— Тогда пусть он хотя бы приходит к вам, — сказала она. — Хоть иногда. Хоть раз в неделю.
Мать посмотрела на дочь, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на надежду.
— Я не хочу его заставлять, — прошептала она.
— Он должен это сделать, — ответила дочь. — Он должен заботиться о вас.
Мать вздохнула.
— Он думает только о себе, — прошептала она.
Дочь посмотрела на мать, и в её сердце вспыхнуло раздражение.
— Тогда пусть хотя бы знает, как вы живёте, — сказала она.
Мать молчала.
— Я сама поговорю с ним, — добавила дочь.
Мать посмотрела на неё, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на страх.
— Не надо, — прошептала она. — Он не любит, когда его обвиняют.
Дочь посмотрела на мать, и в её сердце вспыхнуло раздражение.
— Тогда пусть он хотя бы знает, как вы живёте, — повторила она.
Мать закрыла глаза.
— Я просто не хочу, чтобы он злился, — прошептала она.
Дочь вздохнула. Она знала, что мать боится конфликта. Но она также знала, что нельзя молчать вечно.
***
Дочь сидела на диване, держа телефон в руках, и смотрела на экран, где высвечивался номер брата. Она уже не раз набирала его, но каждый раз удаляла сообщение, не отправляя его. Она знала, что, если она скажет ему правду, он начнёт оправдываться, начнёт говорить о том, что они сами всё решили, что он не просил их уходить, что они сами виноваты.
Но она не могла молчать.
Она нажала на экран, и телефон начал звонить.
После нескольких гудков раздался голос брата:
— Что тебе нужно?
Дочь сжала зубы.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказала она. — О родителях.
На том конце линии наступила пауза, и она знала, что он уже готов начать спорить.
— Они же у тебя, — ответил он. — Ты о чём?
— О том, как они живут, — сказала она. — О том, как им тяжело.
Брат фыркнул.
— Они сами выбрали, где жить, — напомнил он. — Я их не заставлял.
— Ты не заставлял, — согласилась дочь. — Но ты знал, что они не смогут отказать тебе. Ты знал, что они всё отдадут тебе, потому что они твои родители.
— Я не просил их уходить, — снова повторил он. — Они сами решили.
— Ты не просил, — сказала она. — Ты просто настоял. Ты знал, что они не смогут сказать тебе «нет».
Ещё одна пауза.
— Они любят меня, — сказал он. — Они хотели, чтобы я был счастлив.
— А они? — спросила дочь. — Ты хоть раз думал о том, как им сейчас?
Брат вздохнул.
— Я не могу за них всё решать, — ответил он. — Они взрослые люди. Они сами знают, что делают.
— Ты их сын, — напомнила она. — Ты должен заботиться о них.
— Я заботюсь, — сказал он. — Я же приходил к ним.
— Раз за месяц, — уточнила она. — И даже не спрашиваешь, как они живут.
— Я знаю, как они живут, — ответил он. — Они у тебя. У них всё есть.
— У них нет своего дома, — сказала она. — У них нет привычного уклада. Они чувствуют себя чужими.
— Это их проблема, — сказал брат. — Я не просил их уходить.
— Но ты знал, что они это сделают, — сказала она. — Ты знал, что они всё отдадут тебе, потому что ты их сын.
Брат молчал.
— Ты эгоист, — добавила она. — Ты всегда был таким.
— Не начинай, — предупредил он.
— Нет, я начну, — сказала она. — Ты не думаешь о других. Ты берёшь всё, что тебе нужно, и не заботишься о том, что остаётся другим.
— Я не обязан заботиться о них, — сказал он. — Они взрослые. Они сами должны заботиться о себе.
Дочь закрыла глаза.
— Ты их сын, — прошептала она. — Ты должен был заботиться о них.
На том конце линии снова молчали.
— Я не обязан, — повторил он. — Я не просил их уходить.
Дочь вздохнула.
— Ты не просил, — сказала она. — Но ты знал, что они это сделают.
Он не ответил.
— Я просто хотела, чтобы ты знал, как они живут, — добавила она. — Хотела, чтобы ты понял, что они жертвовали ради тебя.
Он молчал.
— Ты их сын, — повторила она. — Ты должен был заботиться о них.
И только тогда он наконец заговорил.
— Я не могу всё время думать о них, — сказал он. — У меня своя жизнь. У меня своя семья.
Дочь закрыла глаза.
— Они тоже твоя семья, — прошептала она.
Он не ответил.
— Я просто хотела, чтобы ты знал, — сказала она.
И, не дожидаясь ответа, она нажала на кнопку отбоя.
***
Дочь положила телефон на стол и посмотрела в окно. За стеклом сгущались сумерки, и в доме становилось тише. Где-то в другой комнате дети уже спали, а родители сидели за столом, молча, как они делали почти каждую ночь.
Она знала, что звонок брату ничего не изменит. Он не станет заботиться о родителях больше, чем сейчас. Он не начнёт приходить чаще, не станет спрашивать, как они живут. Он просто будет продолжать жить своей жизнью, как будто ничего не произошло.
Но она не могла молчать. Она не могла смотреть, как родители страдают, как они чувствуют себя чужими в доме, где они должны были быть гостями, а не обузой.
Она встала и подошла к ним.
— Он не изменится, — сказала она. — Он не будет заботиться о вас.
Мать посмотрела на неё, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на боль.
— Мы не просили его об этом, — прошептала она. — Мы просто хотели, чтобы он был счастлив.
— Но вы тоже заслуживаете счастья, — ответила дочь. — Вы заслуживаете того, чтобы вас любили, заботились о вас.
Отец молчал. Он смотрел на свои руки, словно пытаясь найти ответы в их ладонях.
— Мы сами выбрали этот путь, — сказал он. — И теперь мы должны с этим жить.
— Но вы не должны были выбирать так, — возразила дочь. — Вы должны были сказать ему «нет».
Мать вздохнула.
— Мы не могли, — прошептала она. — Он наш сын. Мы не могли оставить его без ничего.
— А что осталось у вас? — спросила дочь. — Что у вас есть теперь?
Мать закрыла глаза.
— У нас есть ты, — прошептала она.
Дочь посмотрела на неё, и в её сердце вспыхнуло что-то похожее на благодарность и одновременно на боль.
— Я рада, что вы у меня есть, — сказала она. — Но я не хочу, чтобы вы жили так.
Мать протянула руку и дотронулась до её ладони.
— Мы справимся, — прошептала она. — Мы всегда справлялись.
Дочь посмотрела на родителей, и в её сердце закралась тень сомнения.
— А он? — спросила она. — Он справится с тем, что получил всё?
Мать молчала.
— Я не знаю, — наконец прошептала она.
И в этот момент все трое поняли одну и ту же истину — некоторые жертвы не приносят счастья. Некоторые выборы разрушают больше, чем строят. И, возможно, самым страшным последствием их решения было не то, что они потеряли дом, а то, что они потеряли сына.
Потому что сын, получив всё, что хотел, больше не нуждался в них.