Лиза закрыла последнюю страницу очередного дневника и устало потерла глаза. За окном уже темнело, а на столе лежал свежий блокнот – двадцать седьмой по счету. Семь лет прошло с того дня, когда она впервые взяла в руки ручку и написала: "Дорогой будущий малыш, сегодня мне исполнилось двадцать..."
Звонок в дверь прервал ее размышления. На пороге стояла лучшая подруга Катя с бутылкой вина и красными глазами.
– Лиз, можно к тебе? Опять все плохо.
– Конечно, проходи. Что случилось на этот раз?
Катя плюхнулась на диван и всхлипнула:
– Меня уволили. Представляешь? После трех лет работы просто сказали: "Спасибо, до свидания". А я вчера только кредит на машину оформила.
Лиза села рядом и обняла подругу:
– Кать, помнишь, как год назад ты думала, что твоя жизнь закончилась из-за расставания с Максимом?
– Помню, конечно. Но это было другое...
– А помнишь, что ты сказала через месяц?
Катя вытерла нос:
– Что это лучшее, что со мной случилось, потому что я встретила Андрея.
– Вот именно. И сейчас тоже не конец света.
Лиза встала и достала с полки один из дневников. Страницы были исписаны неровным почерком, местами залиты слезами, где-то видны следы засохшей туши.
– Слушай, что я тут написала три года назад: "Сегодня меня отчислили из университета. Я чувствую себя полным неудачником. Мама плачет, папа молчит и стыдится меня. Кажется, моя жизнь окончена, и я никогда не стану тем, кем мечтала."
Катя удивленно посмотрела на подругу:
– Ты никогда не рассказывала об этом подробно.
– А в конце записи я добавила: "И это не означало конец света". Знаешь, что было дальше? Я поступила в другой вуз, на специальность, которая мне действительно нравилась. Встретила свою любовь. Нашла работу мечты.
Лиза перелистнула несколько страниц:
– А вот еще: "Сегодня меня задержала полиция. Я была на протесте против закрытия детской площадки в нашем дворе. Провела в участке четыре часа, родители в шоке. Соседи смотрят косо. Чувствую себя преступницей."
– И что потом?
– Потом нашего активиста заметили в мэрии. Площадку не только не закрыли, но и отремонтировали. А меня пригласили работать в молодежный совет. И это не означало конец света.
Катя взяла дневник в руки и начала читать. Каждая страница была пропитана болью, разочарованием, но и невероятной жизненной силой. Лиза писала о провалах на экзаменах, о неудачных свиданиях, о ссорах с родителями, о моментах, когда хотелось просто исчезнуть.
– Лиз, но зачем ты это делаешь? Зачем фиксируешь все плохое?
Лиза задумчиво посмотрела в окно:
– Знаешь, когда мне было шестнадцать, я нашла дневник своей мамы. Там были только записи о хорошем: "Сегодня получила пятерку", "Купили новое платье", "Поехали на дачу". И знаешь, что я подумала? Что моя жизнь – полное дерьмо по сравнению с ее идеальным детством.
– Понимаю...
– Я не хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя так же. Хочу, чтобы он знал: его мама тоже совершала ошибки, тоже падала, тоже не знала, что делать. И это нормально.
Катя перевернула еще несколько страниц и наткнулась на запись полугодовой давности:
– "Сегодня узнала, что беременна. Я не готова. Мне страшно. Что, если я буду плохой мамой? Что, если не справлюсь? Андрей молчит уже третий день. Возможно, он меня бросит. Чувствую себя одинокой и потерянной."
– Ты была беременна?
Лиза грустно кивнула:
– Была. Но случился выкидыш на восьмой неделе. Знаешь, что я написала в конце той записи?
– "И это не означало конец света"?
– Да. И это правда. Потом Андрей признался, что просто не знал, как реагировать, но был готов ко всему. Мы стали ближе. И теперь я знаю, что когда придет время, я буду готова стать мамой.
Катя закрыла дневник и внимательно посмотрела на подругу:
– Но ведь не все же плохо в твоей жизни? Почему ты пишешь только о провалах?
– Не только, – Лиза достала другой дневник, потоньше. – Этот – для хорошего. Но его мой ребенок получит в день свадьбы. А "черный" дневник – в восемнадцать. Понимаешь разницу?
– Не очень...
– В восемнадцать мы все думаем, что знаем, как жить. Что мы особенные, что наши проблемы уникальны. А хорошие моменты... они и так запоминаются. А вот боль, страх, отчаяние – это то, что нужно пережить и понять: это пройдет.
Катя встала и подошла к окну:
– Знаешь, мне сейчас действительно легче. Не от того, что проблемы решились, а от понимания, что я не одинока в своих неудачах.
– Вот именно для этого я и пишу.
Лиза открыла свежий дневник и начала писать:
"Дорогой малыш, сегодня к твоей маме пришла подруга. Она потеряла работу и думала, что это конец. Но я рассказала ей о своих падениях, и ей стало легче. Видишь, как это работает? Наши неудачи – это не приговор, это опыт. И когда-нибудь ты поймешь, что каждая твоя ошибка делает тебя сильнее."
– Что ты пишешь?
– Новую главу. О том, как важно делиться своими неудачами с теми, кто нуждается в поддержке.
Катя села рядом:
– А можно я тоже попробую? Написать своему будущему ребенку?
– Конечно. У меня есть запасной дневник.
Две подруги сидели за столом, склонившись над блокнотами. За окном шел дождь, но в комнате было тепло и уютно. Катя писала о своих страхах, о том, как боится остаться никому не нужной, о том, что иногда просыпается в холодном поту от мысли, что так и не найдет свое место в жизни.
– Лиз, а что если у меня никогда не будет детей?
– Тогда эти дневники достанутся племянникам, крестникам, детям друзей. Важно не то, кто их прочитает, а то, что они будут написаны.
– И в конце каждой записи...
– И это не означало конец света, – закончили они хором.
Через несколько часов Катя собралась уходить. Дневник она оставила у Лизы – пока писать дома было психологически тяжело.
– Спасибо тебе. Завтра пойду искать новую работу.
– Удачи. И помни: что бы ни случилось...
– Это не конец света, – улыбнулась Катя.
Оставшись одна, Лиза дописала свою запись:
"Малыш, сегодня я поняла, что мой проект работает не только для будущего, но и для настоящего. Делиться своими неудачами – это не стыдно, это полезно. Возможно, когда ты вырастешь, ты тоже начнешь вести такие дневники. И передашь эту традицию дальше. Потому что каждое поколение должно знать:
быть несовершенным – это нормально. И это не означало конец света."
Она закрыла дневник и посмотрела на полку, где стояли все предыдущие. Двадцать семь исписанных блокнотов. Двадцать семь книг боли, страха, надежды и преодоления. Когда-нибудь они станут для кого-то путеводителем по жизни, напоминанием о том, что падать не страшно, страшно не подниматься.
