Самая большая загадка насчёт ВСУ была в том, как при резко выросшем масштабе дезертирств не происходит обрушений участков фронта.
Предложенная мной объяснительная модель этот феномен объясняет, но если она верна, то мы мало что знаем о реальном темпе пополнения и убыли ВСУ. Впрочем про него, похоже, мало что знают и в украинском командовании. Можно лишь предположить, что первые серьёзные проблемы с личным составом у ВСУ начались не раньше конца осени после заметного роста СЗЧ. До этого проблемы были связаны, скорее, с нерациональным использованием пополнений, которые шли на создание новых бригад при серьёзном некомплекте в существующих.
До зимы же ВСУ удавалось компенсировать убыль личного состава в боевых бригадах, хотя для этого пришлось снижать мобилизационный возраст на 2 года, а также массово внедрять практику «бусификации». Последняя, напомню, появилась примерно летом 2024, а ещё в начале года она была единичными эпизодами. Также летом прошлого года у ВСУ нашлись ресурсы не только для того, чтобы держать фронт, но и чтобы провести наступательную операцию в Курской области, сейчас мы подобного пока не наблюдаем.
Вывод по ВСУ: снижение численности в бригадах первой линии началось только конце 2024 года. И это снижение количества солдат достаточно плавное, поэтому оно не проявляется какими-то яркими провалами обороны.
По России главный вопрос — это наличие ресурсов для поддержания темпов наступления. По набору контрактников всё будет более понятное в следующие 2-3 месяца, но тут важно понимать, что наступление даже в прошлом году велось в том числе за счёт внутреннего ресурса, когда в штурмовики переводили всех, кого можно было перевести. И сил развить кризис на фронте до каких-либо стратегических результатов не хватило, наступление в итоге захлебнулось в районе Покровска и Курахово.
То есть план по контрактникам составляется не из запросов генералитета. Не Герасимов говорит «дайте мне 300 тысяч человек за год для победы», а государство говорит: «Герасимов, мы можем дать тебе только 300 тысяч человек за год».
Пока планы всё же выполняются, хотя есть тенденция к снижению общего потока, два неожиданных пика в начале осени прошлого года и этой весной позволили падение компенсировать. Показательными станут следующие два-три месяца, они определят общую тенденцию.
Мобилизации пока очевидно не будет, хотя в тылу к ней всё готово ещё с весны. Но это то, чего в Кремле очень не хотят допускать политически, поэтому продолжают балансировать на грани, оттягивая её как можно дольше. Хотя вероятно, что лучше сейчас мобилизовать, скажем, 100 тысяч человек, чем в конце года мобилизовать 300 тысяч.
Также вопрос пополнений пытаются решить альтернативным путём. Путин на днях подписал указ, позволяющий лицам без гражданства заключать контракты с ВС РФ. Предполагается, что это сделано для северокорейцев.
В целом же мы имеем такую картину:
ВС РФ судя по всему вышли на плато по численности группировки и темпы набора контрактников как минимум до начала лета позволяли эту численность поддерживать. А вот у ВСУ численность с конца 2024 года стала снижаться.
Если бы мы могли точно посчитать параметр «боевой мощи» группировок, то получили бы два графика, на котором ВСУ стояли бы выше, чем ВС РФ. При этом график ВСУ резко рос в 2022 году, а затем стал бы очень плавным, тогда как график ВС РФ изначально был бы плавным.
Осенью прошлого года график мощи ВС РФ вышел на плато, а график ВСУ, находящийся на плато долгое время, стал падать. Точка пересечения этих графиков — это военное поражение Украины. Но будет ли она достигнута? График ВС РФ тоже может начать падать, если поток контрактников дальше снизится. А график ВСУ может падать недостаточно быстро, чтобы нужного нам кросспоинта достичь в разумное время. Это мы узнаем эмпирически. Но ресурсы воевать пока у обеих сторон есть, а графики пока не пересеклись, также есть и опции дополнительного буста своей боевой мощи, но для обеих сторон они связаны с политическими рисками и не факт, что будут задействованы.