Недавно в поисках «Что бы почитать?» я набрела на необычную книгу. Вышла она в 2020 году, называется «Соня, уйди!» и посвящена личности Софьи Андреевны Толстой, супруги великого Льва. Написали книгу двое: известный толстововед, автор доброго десятка книг о писателе, его произведениях и окружении Павел Басинский и молодой поэт и прозаик из Санкт-Петербурга Екатерина Барбаняга. Они назвали свое творение «роман-диалог». Почему роман – не очень понятно, так как ничего выдуманного в книге нет. А вот второе определение, диалог, наоборот, очень точно. Повествование построено как беседа двух исследователей, которые увлеченно обсуждают сложные вопросы толстовского житья-бытья – так, что чувствуешь себя буквально третьим, сидящим с ними за одним столом…
Тема для такого подхода благодарная. Как известно, конфликт в семье Толстых расколол не только ее членов, но и литературоведов с читателями. Одни оправдывают его, великого и неповторимого, другие – ее, всю жизнь стремившуюся служить этой самой неповторимости и в то же время страдающую от этого. (Напомню, что название книги – это реальная фраза, в сердцах брошенная Толстым жене.) И хотя Павел с Екатериной стараются держаться «над схваткой», их мужской и женский взгляд позволяют лучше отразить разные детали, разные позиции. Это делает рассказ более объемным и живым, помогая читателю выработать свой взгляд на ситуацию.
Не скрою: если до этой книги я, пусть с оговорками, была в стане защитников Софьи Андреевны, то теперь переместилась в центр, увидев, что не только Лев Николаевич, но и она сама в борьбе за воплощение собственного идеала жизни в какой-то момент упустили главное – живой контакт друг с другом… К примеру, 28 мая 1884 года Толстой записывает в своем дневнике, который давал читать жене:
Пытаюсь быть ясен и счастлив, но очень, очень тяжело. Всё, что я делаю, дурно, и я страдаю от этого дурного ужасно. Точно я один не сумасшедший живу в доме сумасшедших, управляемом сумасшедшими.
Какое уж тут счастье…
***
Словом, книга понравилась. Увидев, что два года спустя вышла в свет вторая книга Басинского и Барбаняги в жанре «роман-диалог» – «Алиса в русском Зазеркалье. Последняя императрица России. Взгляд из современности» – я взялась за нее.
В центре внимания – тоже женщина, последняя русская императрица Александра Федоровна. Судьба ей выпала еще трагичней, чем С.А. Толстой – одна гибель вместе со всей семьей чего стоит. Острых вопросов тоже хватает. Новые роли нашлись и авторам. Павел Басинский выступил, прежде всего, как историк и культуролог. Екатерина Барбаняга здесь отвечала не столько за «женскую», сколько за «православную» линию. И это – не случайно. По собственному признанию, она «в 2007 году … окончила частную православную гимназию в Петербурге, название которой повторяло название учебного заведения дореволюционной России, созданного последней императрицей, — Школа Народного Искусства (Ея Императорского Величества Государыни) Императрицы Александры Федоровны».
Задача, которую ставили перед собой авторы, тоже ясна:
Нам хотелось понять и осветить жизнь Александры Федоровны в человеческом измерении, а не с точки зрения той роли, которую она сыграла в судьбе последней русской монархии.
Найти ее как человека.
– признаются они в предисловии «От авторов». И эту задачу они, в общем, выполнили.
Но чем дальше я читала эту книгу, тем яснее чувствовала: что-то пошло не так… Материал явно не ложился в схему диалога, который интересен и оправдан тогда, когда мнения участников различны и в ходе их сопоставления может появиться что-то новое. А здесь текст порой напоминал школьную разбивку «по ролям», где можно запросто отрезать кусок у одного и передать другому. Всё чаще, увлекшись чтением, я вдруг понимала, что не знаю, чьи это слова, Павла или Екатерины. Листала назад, чтобы найти инициалы – и чувствовала, что, по сути, это и не важно: точки зрения обоих на многое совпадают.
Еще одной досадной особенностью этой книги стала ее вторичность. Вторичность названия, причем отсылка к роману Кэррола есть, а сама идея «зазеркалья» не раскрыта. Вторичность содержания – авторы не скрывают, что опираются на работы своих предшественников. Но, самое главное, вторичными оказались и выводы. По сути, они уже содержатся в известном стихотворении поэта-эмигранта Георгия Иванова 1949 года, которое авторы сами приводят в книге:
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно…
Какие печальные лица
И как это было давно.
Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны —
Наследник, императрица,
Четыре великих княжны…
Помимо этого ощущения светлой грусти, читатель, знакомый с историей семьи последнего российского императора, возможно, вынесет из этой книги несколько новых фактов. А, может, и нет – всё зависит от степени погружения в тему. Тем же, кто мало что знает об этих событиях, с этой книги лучше не начинать: как бы ни старались авторы проговаривать основные вехи истории, формат диалога не позволяет делать это так же обстоятельно, как традиционная биография...
Больше попыток создания «романа-диалога» дуэт, насколько я знаю, не предпринимал. И это объяснимо – слишком сложным оказался этот новый жанр. Чтобы произведение было успешным, здесь нужны не только готовность авторов и читателей поспорить на заданную тему, но и яркий конфликт, заложенный внутри ее. В истории толстовской семьи он был, в истории семьи Романовых – нет…
И все же спасибо Павлу и Екатерине за то, что они погружают читателей в подзабытую в последние годы атмосферу интеллектуального диалога. Хотя бы на страницах книг…