Дверь щелкнула тише обычного, будто боялась нарушить непривычную тишину квартиры. Алиса сбросила тяжелые сапоги, ощущая каждой клеткой усталость этого бесконечного четверга. Суд по делу о наследстве затянулся, клиентка плакала в коридоре, а тут еще пробка на Садовом… Единственная мысль – горячая ванна, стакан вина и мертвый сон до утра. Артем должен был вернуться из командировки только завтра днем.
Запах. Чужой, резкий, дешевый парфюм, смешанный с чем-то пыльным, врезался в ноздри еще в прихожей. Алиса замерла. На ее любимой вешалке-стойке, подаренной бабушкой, висело незнакомое пальто из искусственного меха, кричаще-рыжего цвета. Рядом на полу, где обычно аккуратно стояла ее обувь, валялись потрепанные угги, забрызганные грязным снегом. И стояли коробки. Большие картонные коробки из-под бытовой техники, полупустые и уже наполненные чем-то.
Сердце Алисы гулко стукнуло о ребра. Она шагнула в гостиную, превращенную в филиал склада. Шкаф-купе в стене был распахнут настежь. Рядом с ним, спиной к двери, стояла женщина. Высокая, плотная, в стягивающем фигуру вязаном платье. Ее руки, украшенные массивными перстнями, ловко снимали с вешалок платья Алисы, сминали их и швыряли в ближайшую коробку.
– Что вы делаете? – Голос Алисы прозвучал хрипло, чужим.
Женщина обернулась. Лицо показалось знакомым, но Алиса не сразу сообразила. Распущенные, тусклые волосы с отросшими темными корнями. Густой слой тонального крема, не скрывающий глубоких морщин. И глаза – холодные, оценивающие.
– А-а, вернулась! – Голос был громким, с хрипотцой, с неуловимым провинциальным акцентом. Женщина широко улыбнулась, обнажив желтые зубы. – Я уж думала, застрянешь. Лариса Петровна. Мама Артема. Ну, свекровь твоя будущая, можно сказать.
Лариса Петровна. Алиса видела ее только на одной старой фотографии у Артема. Она была другой – стройнее, ухоженнее. Сейчас перед ней стояла почти незнакомая женщина, хозяйничающая в ее доме.
– Что вы… что вы делаете с моими вещами? – Алиса сделала шаг вперед, чувствуя, как нарастает волна гнева и паники.
– Да готовимся к переезду, милочка! – Лариса Петровна беззаботно махнула рукой, браслеты звякнули. – Артемок мне все объяснил. Говорит: «Мама, помоги Алисе собраться, мы скоро переезжаем». Ну я и помогаю. У тебя тут много лишнего, я вижу. Вот это, например, – она ткнула пальцем с облупленным лаком в вечернее платье, висевшее в чехле, – зачем тебе? В новой жизни не пригодится. Отдадим в церковь, бедным.
Она схватила платье, сняла чехол и бросила его в другую коробку, помеченную жирным крестом.
– Новой жизни? Переезде? – Алиса чувствовала, как холодеют пальцы. – Артем ничего мне не говорил. И вы не имеете права трогать мои вещи! Положите платье обратно!
Лариса Петровна фыркнула, небрежно отшвырнув платье в сторону «на выброс».
– Ой, не кипятись! Артем сказал, что ты будешь рада. Новое жилье, просторнее, светлее! Тут у тебя, конечно, уютненько, – она окинула квартиру снисходительным взглядом, – но тесновато. Для молодой семьи маловато будет. А у нас в области дом хороший, подходящий освободился. Артем все уладил. Он заботится о вас.
– О нас? – Алиса едва сдерживалась, чтобы не закричать. – Он не сказал мне ни слова! И где этот дом? Почему я должна куда-то переезжать? Это моя квартира! Моя!
Она подчеркнула последнее слово, глядя свекрови прямо в глаза. Лариса Петровна на мгновение смутилась, но тут же оправилась.
– Твоя? – Она усмехнулась. – Пока ты одна тут живешь, может, и твоя. А как семья создается, решения принимает мужчина, голова семьи! Артем решил, что так лучше. Он вон, умница какой, уже задаток внес. Деньги свои вложил. А ты небось даже не в курсе, как он старается для вашего будущего!
Дверь от спальни открылась, и на пороге появился Артем. Он был в домашних трениках и растянутой футболке, с мокрыми от сна волосами. Вид у него был виновато-озабоченный.
– Алис? Ты уже дома? – Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. Его взгляд метнулся от Алисы к матери, к коробкам.
– Артем, что происходит?! – Алиса подошла к нему вплотную. – Твоя мама… она говорит о каком-то переезде? Творит здесь бардак! Говорит, ты ей велел мои вещи собирать? Это правда?!
Артем потупил взгляд, потер шею.
– Ну… да, мама помогает. Алис, не сердись. Я хотел тебе сказать, но все как-то… времени не было. Знаешь, эта командировка сорвалась в последний момент, я вчера вечером вернулся, а мама… мама приехала. Сюрприз.
– Сюрприз?! – Алиса чуть не задохнулась от возмущения. – Ты привел свою мать в мою квартиру без моего ведома и разрешил ей рыться в моих вещах?! И планируешь нас куда-то переселить?! О чем ты думал?!
– Думал о будущем, Алиса! – Артем вдруг вспылил, на его лице появились знакомые упрямые складочки у рта. – О нашем будущем! Эта однушка – это же клетушка! Где дети тут бегать будут? Где я кабинет себе устрою? Я нашел отличный вариант – дом в пригороде, недалеко от мамы. Свежий воздух, простор! Мама поможет с детьми, когда появятся. Идеально!
– Идеально для кого, Артем? – Голос Алисы дрожал. – Для тебя и твоей мамы? Ты хоть раз спросил меня? Хоть раз подумал, хочу ли я жить в пригороде? Хочу ли я жить рядом с твоей мамой, которая уже сейчас чувствует себя здесь хозяйкой? И почему я должна узнавать о таком «счастливом» событии, придя домой и увидев, как мои вещи швыряют в коробки?!
Лариса Петровна громко вздохнула, притворно уставшая.
– Артемок, ну скажи ей, что к чему. А то она меня чуть ли не воровкой выставляет. Я же для вас стараюсь, бардак тут разбираю. У тебя, милочка, – она обратилась к Алисе, – в шкафу просто бедлам. Никакого порядка. Вот я сортирую: это возьмем, это – в утиль, это – на благотворительность. Освобождаем место для нового.
Она подошла к комоду, где у Алисы лежало нижнее белье и дорогие ей безделушки, подаренные бабушкой, и потянулась к ящику.
– Руки прочь! – Алиса резко перехватила ее руку. – Не смейте трогать мои вещи! Ничего! Ничего отсюда не уйдет без моего разрешения! Артем, скажи ей!
Артем нахмурился.
– Алиса, успокойся. Мама просто помогает. Не надо хватать ее за руки. Она же хочет как лучше.
– Как лучше?! – Алиса отшатнулась, глядя на него с недоверием. – Как лучше – это ворваться в мой дом и начать распоряжаться моей жизнью? Без спроса? Ты вообще слышишь себя? Это моя квартира! Я ее покупала, я плачу за нее ипотеку! Ты даже не прописан здесь! Какое ты имеешь право решать, куда мы переедем?!
– Вот оно как! – воскликнула Лариса Петровна, сложив руки на груди. – «Моя квартира»! Зазвучало! Значит, Артем тут никто? Приживал? Так, по-твоему?
– Мама, не надо… – начал Артем, но свекровь его перебила.
– Нет, Артем, надо! Я сразу видела, что она тебя под каблук забрала! «Моя квартира»! А где твои вещи, сынок? В коробках в кладовке? Как у постояльца? Нет, так дело не пойдет! Мой сын будет полноправным хозяином в своем доме! В том доме, который он выбрал! А эту конуру… эту конуру продадим и вложим в обустройство. Так ведь, Артем?
Артем помялся, избегая взгляда Алисы.
– Ну… да, мама. В принципе, логично. Продадим эту, добавим к моим накоплениям, и на новый дом хватит без большой ипотеки. Экономия.
Алиса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Все стало ясно. Омерзительно ясно.
– Так вот в чем дело, – прошептала она. – Продать мою квартиру. Вложить в «наш» дом. Который, я так понимаю, будет оформлен на тебя? Или на тебя и твою маму? А я что? Просто приложу свои деньги и буду жить «под каблуком» у вас обоих в каком-то захолустье? Или ты уже ипотеку на этот «райский уголок» начал оформлять на себя? Без моего ведома?
Артем покраснел.
– Не начинай, Алиса! Мы же семья! Что твое – то мое! Я не собирался тебя обделять! Просто… нужно действовать быстро, хорошие варианты разбирают. Я подписал предварительный договор. Внес залог. Мама права, здесь тесно. А там – сад, воздух… Ты полюбишь!
– Залог? – Алиса засмеялась, но смех звучал горько и страшно. – Ты внес залог на дом, который я даже в глаза не видела? На деньги, которые ты… что, накопил? Или ты уже успел оформить кредит? Ответь!
– Ну… небольшой кредитик, – пробормотал Артем. – Но это же инвестиция! Алис, пойми, я хотел сделать сюрприз! Красивый дом, новая жизнь…
– Сюрприз?! – Алиса закричала, не в силах сдержаться. – Сюрприз – это найти в своем доме чужую тетку, перебирающую твое белье! Сюрприз – это узнать, что твой жених за твоей спиной планирует продать твою квартиру и влезть в кредиты! Ты с ума сошел, Артем?! Или твоя мама так хорошо вложила тебе в голову?
– Не смей на мать кричать! – Артем вдруг зарычал, делая шаг к Алисе. – Она здесь ради нас! Она пытается навести порядок в твоем хаосе и помочь нам начать нормальную жизнь! А ты… ты просто эгоистка! Думаешь только о своей квартирке и своих тряпках! Не хочешь думать о семье!
Лариса Петровна одобрительно кивнула.
– Правильно, сынок. Ставь ее на место. Нечего тут цацкаться. Видала я таких «самостоятельных». Пока не прижмешь – не поймет.
Алиса посмотрела на Артема. На его раздувшиеся ноздри, налившиеся гневом глаза. На его мать, стоявшую за его спиной с выражением торжествующей праведности. Вся любовь, все планы, все доверие – рухнули в одно мгновение. Перед ней стояли чужие люди, объявившие войну ее дому, ее жизни.
– «Нормальная жизнь», – повторила она тихо, но так, что было слышно каждое слово. – С тобой, который способен на такое предательство? С твоей матерью, которая считает в порядке вещей вломиться в чужой дом и устраивать погром? Нет, Артем. Никакого «мы» больше нет. Никакого дома в пригороде. Никакой семьи.
Она подошла к коробке, куда Лариса Петровна скинула ее вечернее платье. Аккуратно, как что-то хрупкое, достала его, отряхнула невидимую пыль и повесила обратно в шкаф. Потом взяла угги с пола и вынесла их в прихожую, поставив рядом с рыжим пальто.
– Заберите свои вещи. И ваши коробки. И убирайтесь. Оба. Сейчас же.
Наступила тишина. Артем остолбенел.
– Ты… ты что, серьезно? Выгоняешь? Маму… и меня?
– Ты сделал свой выбор, Артем, – сказала Алиса спокойно, глядя ему прямо в глаза. Внутри все горело, но голос не дрогнул. – Ты привел сюда свою мать без моего согласия. Ты разрешил ей хозяйничать в моем доме. Ты планировал продать мою квартиру и втянуть меня в кредитную кабалу, даже не спросив моего мнения. Ты солгал мне. Ты предал меня. Да, я вас выгоняю. Немедленно.
– Да как ты смеешь! – взвизгнула Лариса Петровна, бросаясь вперед. – Это мой сын! Он имеет право!
– В этой квартире он не имеет никаких прав, – холодно парировала Алиса. – Ни юридических, ни моральных. Только право уйти. Быстро и тихо. Пока я не вызвала полицию за вторжение в частное жилище и порчу имущества. – Она кивнула на смятые вещи в коробках.
– Алиса, одумайся! – Артем попытался взять ее за руку, но она отпрянула, как от гадюки. – Это все недоразумение! Мы поговорим спокойно! Мама, выйди в коридор, дай нам поговорить!
– Нет, Артем, – Алиса была непреклонна. – Разговоров больше не будет. Собирай вещи матери и свои. И уходите. У вас есть пятнадцать минут. Потом звонок в полицию.
Она достала телефон и положила его на видное место на тумбочку. Этот простой жест подействовал сильнее криков. Лариса Петровна побледнела под слоем тональника.
– Артем! Слышишь? Она полицию грозится вызвать! На родную мать! Давай отсюда! В такой помойке жить – только чести терять! Поедем ко мне. У меня хоть угол есть, не то что у этой… этой…
– Мама, заткнись! – рявкнул на нее Артем. Он впервые за вечер посмотрел на Алису не с упреком или гневом, а с растерянностью и страхом. – Алис… прости. Я… я не хотел так. Я думал… Я хотел как лучше. Не гони. Давай обсудим.
– Пятнадцать минут, Артем, – повторила Алиса, отвернувшись к окну. Она смотрела на огни вечернего города, на знакомый силуэт крыш, чувствуя, как стучит в висках. Слышала, как за спиной Лариса Петровна что-то шипела сыну, как он ворчал, швыряя ее угги и пальто в сумку, как скрипела картонная коробка, которую он потащил к выходу.
– Алиса… – он остановился у двери в прихожую. – Я… я заберу потом свои вещи? Или…
– Пришли курьера. В удобное для меня время. Список вещей пришлешь, я подготовлю. Ключ оставь в почтовом ящике. И больше не появляйся здесь. Никогда.
Он замер, потом резко развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что задребезжали стекла в серванте. Гулкий звук шагов в подъезде затих.
Тишина. Только часы тикали на стене. Чужой запах еще висел в воздухе, смешиваясь с запахом картона. Алиса медленно обошла квартиру. Шкаф распахнут, вещи смяты и свалены в кучу в одной коробке (видимо, «на выброс» Лариса Петровна не успела). На полу возле комода валялась ее любимая фарфоровая балерина – подарок бабушки. Ножка была отломана.
Она подняла фигурку, сжала в ладони острые края скола. Боль была мелкой, физической, почти незаметной на фоне огромной, разрывающей душу пустоты. И гнева. Холодного, ясного гнева.
Она поставила балерину на место. Аккуратно повесила обратно в шкаф платья, которые успела вытащить Лариса Петровна. Закрыла дверцу шкафа-купе. Подошла к телефону. Набрала номер управляющей компании.
– Здравствуйте. Это Алиса Гордеева, квартира 45. Мне нужно срочно поменять замки на входной двери. Да, сегодня. В течение часа. Стоимость не важна. Да, жду мастера.
Положив трубку, она подошла к окну. Город горел огнями. Ее город. Ее дом. Ее жизнь. Которую она только что отстояла. Ценой разбитого сердца, но зато – целой и неприкосновенной. Она глубоко вдохнула, вытерла предательскую слезу, скатившуюся по щеке, и пошла на кухню ставить чайник. Сама. Для себя одной. Пока мастер не пришел.