Михаил НОЖКИН
(По традиции - публикую с одобрения автора).
C утра большой и шумный город
В тиши понежился чуток,
И вдоль домов, и вдоль заборов
Потёк, потёк людской поток.
Народ по улицам спешил,
И каждый нёс свои заботы,
С работы мчался на работу —
Народ дела свои вершил.
Стирая об асфальт подмётки,
Неслись юнцы и старики,
И, проклиная каблуки,
Старушки мчались и молодки.
Всё было, в общем, как всегда -
Кипела жизнь, кипели страсти,
Над встречными взлетало "здрасстьте"
И улетало "досвида!...".
И среди всех по тротуару,
Неторопливо, тяжело,
Шёл человек. Не очень старый,
Но очень, очень пожилой.
На этой личности неброской
Болтался старенький пиджак,
В руках топорщилась авоська,
Известный спутник горожан.
На кончик носа сели крепко
Очки в оправе жестяной,
И голова в бесцветной кепке
Светилась щедрой сединой.
Он шёл и шёл, ступая ровно,
Он шёл, и вдруг... замедлил шаг.
Встал, и тяжело дыша,
Стал оседать, сломался cловно.
И рухнул на асфальт неловко,
Авоську выбросил вперёд,
Откинул голову на бровку,
Застыл...А мимо шёл народ.
Лишь чей-то взгляд скосил украдкой:-
Не зацепить бы, не задеть,
Остановился для порядка:
Лежит — так надо поглядеть.
А интереса никакого. -
На что глядеть-то, милый друг?
Свалился кто-нибудь другой бы,
Такой, чтоб знали все вокруг!
Тогда б толпа, да охи, ахи,
Для разговоров тема есть!
А этот... в штопаной рубахе...
Какой-то прошлый, бывший весь…
А Человек на сером ложе
Собрался из последних сил
И в опрокинутых прохожих
Лицо бескровное вонзил.
И виновато улыбнулся,
Глазами по небу водил,
Как будто очень извинялся,
Что тротуар загородил.
А люди мчались мимо, мимо,
Его спешили обойти,
Им было всем необходимо
Успеть, увидеть, ухватить,
Не упустить, не проворонить,
Не отпустить и не отдать.
Вперёд! Не то другой обгонит!
Уж где там за других страдать...
Вперёд! Мелькают руки, ноги,
Левей, правей, свободен путь!
А этот лёг среди дороги —
Отполз бы в сторону чуть-чуть!..
Лежит себе, коленки выгнул,
Другого места не нашёл.
Кто помоложе - перепрыгнул,
Кто поприличней - обошёл...
И чей-то голос незнакомый
Гудел в разгневанной толпе:
«Напился - так сидел бы дома,
А не умеешь - так не пей!..»
А он не пил, не пил, ей-Богу!..
Он это дело не любил,
А он устал. Работал много,
Совсем об отдыхе забыл...
Лежал, недвижный и покорный,
Как будто лёг передохнуть,
И в памяти его проворной
Вся жизнь неслась... Весь долгий путь....
Мать померла от голодовки
И в доме горе да нужда…
Отец в промасленной спецовке,
Весь почерневший от труда…
Потом завод, большой и шумный,
И не достанешь до станка, -
Росточком мал... Но мастер умный
На доски ставил паренька,
Потом уж сам учил мальчишек,
Потом любовь, потом жена,
Потом... тревожное затишье,
И огненный рассвет... Война!..
Потом окопы в полный профиль,
Сухарь, мороженый картофель,
Друзья, застывшие в снегу,
И злоба лютая к врагу.
Потом какой-то ад кромешный,
И отступленья бег поспешный,
И обороны дух стальной,
И вся Россия за спиной!
Потом атаки... Вот где страшно, -
Под пули в рост, в штыки, в ножи! -
Бывало, только в рукопашной
Решали - жить или не жить!
И в бой плечом к плечу ходили,
А как иначе в бой ходить?
Тогда-то время находили
За друга жизни не щадить...
Потом погоны старшины
И много, много дней войны…
Навеки в памяти остался
Тот городок в чужом краю,
В который первый он ворвался,
И раньше всех других нарвался
На пулемётную струю.
Потом госпиталей заборы,
Творят хирурги чудеса,
Потом коротким приговором
Такое грустное: «Списать»...
Потом Победа... Мир... Работа...
И высший токаря разряд...
В охоту, до седьмого пота
Тогда трудились все подряд.
Потом уж внуки дружным хором
С утра до ночи: «Дед, купи!» —
И так всю жизнь: работы - горы
Ну где тут пить? Зачем тут пить?
Вот и сегодня - шёл со смены,
Да в магазин, да на базар,
Но стало вдруг темно в глазах…
А в цехе нет ему замены...
И что теперь жене сказать?..
Теперь уж, видно, не подняться -
Постойте! Помогите, братцы!..
И этот молчаливый зов,
Слышнее тысяч голосов,
Гремел набатом над людьми, -
Остановитесь, чёрт возьми!!!
И что-то в ком-то шевельнулось,
И в ком-то сердце вдруг проснулось,
И кто-то побежал звонить,
И кто-то щупал пульса нить...
И где-то камфара нашлась,
И валидол совали страстно,
И "помощь скорая" неслась,
Как белый ангел с бантом красным.
И врач мелькнул быстрее молний,
Раскрыл лежащему глаза,
Проверил пульс, вздохнул, промолвил:
«Скончался... Пять минут назад...».
Кипела жизнь, а он скончался,
Ушёл из жизни навсегда,
И город словно закачался
От огорченья и стыда!..
И сразу все остановились,
Как будто кончился завод,
Все лезли посмотеть, давились,
Старушки в стороне молились…
И головы склонил народ...
Ах, эти пять минут проклятых, -
От них порой зависит жизнь!..
Мы всё торопимся куда то,
Мы от самих себя бежим...
В нас — равнодушия микробы,
В нас — безразличия черты,
А ну-ка, оглянись, попробуй, -
Ужель совсем безгрешен ты?
Каким бы ни был занят делом, -
Чужой беды не обходи,
Сегодня ты добра не сделал, -
А завтра сам добра не жди!..
Мы все - земли родимой дети,
Мы все - Народ, одна семья,
И ты, и я на белом свете
Живём не только для себя.
Ещё живём для тех, кто рядом,
Об этом забывать не надо,
Об этом забывать нельзя! (1979 год)
P.S. Мы, действительно, как-то забыли вдруг, что памятью, добром, взаимовыручкой, единением издревле живет народ. Если в круговерти повседневной суеты нам некогда оглянуться назад, то значит, что-то не так, что-то сломалось в обществе.
Тогда начинают происходить не подвластные пониманию вещи – исчезает мораль, нравственность, исчезают совесть и стыд. Исчезает душа…
И наступает безвременье. Вакуум...
РАВНОДУШИЕ разъедает нацию, слабеет государство, а, значит, и рвутся все социальные нити, некогда тесно связывающие ЛЮДЕЙ. В итоге, остается общность – население, инертное, озлобленное, эгоистичное. Оттого-то нет, и не будет, у страны поступательного движения вперед пока не проснется в ЧЕЛОВЕКЕ - ЧЕЛОВЕК, а, значит, исконная русская жалость друг к другу…
Именно об этом напоминает НАМ Михаил Ножкин - совесть и гордость России...