КАЙЭТТЫНЕ. ПЕРЕКРЕСТОК БЕЗ ДОРОГ
Главное место встречи в омолонской тундре – перевалбаза Кайэттыне. Точка жизни среди сотен километров ледяной пустоты. Перекресток без дорог. Сюда оленеводы всех бригад подкочевывают за продуктами, патронами, топливом.
Зимой на снегоходах можно доехать за день. На вертолете – долететь за час. Если позволит погода. И будет рейс.
У аэропорта шумно и весело: малышей на несколько дней внепланово отправляют к родителям, повидаться. На перевалбазе будет праздник «Эракор» - гонки на оленях и традиционные состязания. Поэтому оленеводы как раз собираются там.
Мы тоже вылетаем.
Вертолет летит низко, прямо между сопками, над макушками лиственниц. В иллюминаторе то круглые невысокие белые сопки, исчерканные темными палочками лиственниц, то настоящие остроконечные беслесые горы. Солнце щедро заливает их светом, рисуя акварельные синие тени в углублениях.
Приземляемся – и сразу оказываемся в гуще праздника. Сегодня в программе – бег с палкой. Традиционное состязание оленеводов. Это тренировка для погони за оленями по рыхлому снегу, спасения от волков. Здесь секунда решает, ты – или тебя.
Читала у юкагирского писателя Николая Курилова, что перед свадьбой юноша должен уйти в тундру, чтобы в знак доблести выследить и убить волка. Но особым образом - бескровно. Задушить голыми руками, придавить нартой – главное, не ножом. Правда, такие требования предъявлялись лет сто пятьдесят назад.
- Мама рассказывала, как дедушка тренировался: привязывал камни к ногам и бегал вокруг сопки, - говорит Анна Кутынкева, чукчанка, глава «Чычеткин вытгав» («Родное слово»). - Там даже образовалась тропа, и ее назвали по имени прадеда тропой Вуутэна. А рядом камень, огромный, никто сегодня не может поднять, а он поднимал. Тоже камень Вуутэна.
Бегут мужчины отдельно, женщины – отдельно. В конце – забег старшего поколения.
-Леша, давай, давай! – кричат болельщики. Все телефоны Кайэтыне направлены на молодого высокого Алексея Пананто. Звезда забега, он первый перебегает финишную кривую (как нарисовалось в снегу).
- Женя, давай, давай! – фанаты Алексея с таким же энтузиазмом кричат второму бегуну. И третьему… И последнему. Здесь дух соревновательности, конечно, есть, но при этом первые не очень радуются, последние не огорчаются. Сдержанность – в традиции народов Чукотки.
- Сдержанность во всем, - подтверждает Мария Еленюк, юкагирка, старожил Омолона. - Русские лобзаются, а наши нет, не целуются. Не принято. Моя тетка всегда говорила, когда кино смотрела: опять начали грызться, целоваться, значит. У нас и здороваются по-другому: щекой прикладываются друг к другу.
- У чукчей тоже нет поцелуев в обычаях, - говорит Анна Кутынкева. – При встрече надо тихонько носом к носу прикоснуться. Как бы вдохнуть другого человека.
Вдохнуть – это очень показательно. Народы тундры от природы нюхливые. Помню, когда снимали на ледоколах в Карском море, дня через три я вдруг поняла, что на палубе совершенно не чувствую запахов: как при ковиде. Нечему пахнуть – ледокол атомный, без дыма, вокруг сплошной лед. Даже за кормой льды сразу смыкаются, не давая воде увидеть небо. Удивительное ощущение, как будто тебя чего-то лишили, но не понимаешь, чего – организм дезориентирован. Здесь наоборот – запахи есть и зимой, но очень тонкие. Поэтому даже легкий аромат духов, нам рассказывали, может раздражать до головой боли. А болезнь легко почувствовать по изменившемуся запаху человека.