Глава 1. Женщина в зелёном
Галина Андреевна поправила плед на коленях и посмотрела на часы - половина четвёртого. Самое время для прогулки соседских собак и возвращения школьников домой. Она любила эти послеобеденные часы, когда можно было посидеть на лавочке у подъезда, понаблюдать за размеренной жизнью двора, подумать о своём.
Пять лет прошло с тех пор, как Володя ушёл. Сначала больница, капельницы, надежды, а потом тишина в квартире, которая казалась слишком большой для одного человека. Дети выросли, обзавелись собственными заботами. Павел с утра до вечера в больнице, Ольга строит карьеру в юридической фирме. Навещают, конечно, но у каждого своя жизнь.
— Простите, вы Галина Андреевна?
Голос был мягким, чуть неуверенным. Галина подняла голову и увидела молодую женщину лет тридцати, в зелёном пальто, с аккуратной причёской и внимательными карими глазами. Лицо показалось знакомым, но где она могла её видеть?
— Да, это я, — ответила Галина, откладывая книжку на колени. — А вы...?
— Меня зовут Кира. Кира Сергеевна, — женщина села на край лавочки, оставляя приличное расстояние между ними. — Простите, что беспокою. Мне нужно с вами поговорить.
Что-то в её тоне заставило Галину насторожиться. Слишком осторожно, слишком деликатно для обычной просьбы о помощи или информации.
— Слушаю вас.
Кира помолчала, глядя на свои руки, сложенные в замок.
— Это касается... касается вашего мужа. Владимира Петровича.
Сердце Галины пропустило удар. О Володе с ней никто не говорил уже давно, разве что дети иногда вспоминали какие-то совместные моменты.
— Что именно касается? — голос прозвучал суше, чем хотелось.
— Я... — Кира подняла глаза, и Галина увидела в них странное сочетание решимости и страха. — Я его дочь.
Мир словно замер. Звуки двора, лай собак, детские голоса, шум машин отступили на задний план. Галина смотрела на эту женщину и пыталась понять, что она только что услышала.
— Что вы сказали?
— Я дочь Владимира Петровича, — повторила Кира тише.
— Вы ошибаетесь, — резко сказала Галина, вставая с лавочки. Книга упала на асфальт, но она не обратила внимания. — У моего мужа было двое детей. Павел и Ольга. Больше никого.
— Галина Андреевна...
— Нет! — Галина схватила сумку и плед. — Я не знаю, что это за игра, но мне это не нравится. Владимир Петрович был честным человеком, он никогда... никогда бы...
Она не смогла закончить фразу. Кира встала следом, протягивая руку, но Галина отшатнулась.
— Простите, я не хотела вас расстроить. Я просто... просто хотела вас увидеть.
— Увидеть? — Галина развернулась к ней. — Зачем?
— Потому что всю жизнь слышала о вас. О вашей семье. Мама рассказывала...
— Ваша мама лгала! — голос Галины дрогнул. — Мой муж был порядочным человеком. Он любил свою семью, он никого не предавал!
Кира кивнула, но в её глазах не было ни злости, ни обиды. Только печаль.
— Я понимаю. Простите, что потревожила. Вот мой номер телефона, если вдруг захотите поговорить.
Она развернулась и пошла к выходу из двора. Галина стояла, сжимая в руках плед, и смотрела ей вслед. Зелёное пальто мелькнуло за поворотом и исчезло.
В квартире было тихо и пусто, как всегда. Галина прошла в спальню, села на кровать и посмотрела на фотографию на тумбочке, она с Володей на даче, лето, он обнимает её за плечи, оба улыбаются. Сорок лет вместе. Сорок лет доверия, близости, общих планов.
"Я его дочь."
Галина взяла фотографию в руки. Володя смотрел на неё с прежней добротой и спокойствием. Неужели этот человек мог жить двойной жизнью? Неужели мог скрывать от неё что-то настолько важное?
Она вспомнила командировки. Их было много, особенно в девяностые. "Работа, Галка, что поделаешь", — говорил он, собирая чемодан. Уезжал на неделю, иногда на две. Звонил каждый вечер, привозил подарки детям. Обычный семейный человек, заботящийся о благополучии семьи.
А что, если не только о своей?
Галина резко поставила фотографию на место и встала. Нет, она не позволит каким-то выдумкам разрушить память о муже. Кира — это недоразумение, ошибка, может быть, даже мошенничество. Люди придумывают родство с умершими, чтобы получить наследство или просто привлечь внимание.
Но когда она закрыла глаза, перед ней снова возникло лицо Киры. Карие глаза, форма носа, даже манера держать голову чуть набок, когда слушает...
Точно так же держал голову Володя.
Галина открыла глаза и подошла к шкафу. На верхней полке стояла коробка с фотографиями, те, что не поместились в альбомы. Она сняла её, присела на пол и начала перебирать снимки.
Володя в молодости, студентом. Володя на стройке. Володя с друзьями. Володя с ней и детьми...
И вдруг фотография, которую она не помнила. Володя стоит рядом со светловолосой женщиной, незнакомой. Обе улыбаются, но как-то натянуто. На обороте почерком мужа: "Ленинград, 85".
В восемьдесят пятом Павлу было пятнадцать, Ольге — одиннадцать. Училась в школе, вела литературный кружок, была полностью поглощена семьёй и работой. А Володя ездил в командировки. В том числе в Ленинград.
Галина перевернула фотографию снова. Женщина была красивой, года на три-четыре младше её. И если у этой женщины была дочь...
Она быстро спрятала снимок в коробку и закрыла крышку. Нет, это всё глупости. Одна фотография ничего не доказывает. Володя мог фотографироваться с коллегами, с друзьями, с кем угодно.
Но почему тогда она впервые видит этот снимок?
За окном темнело. Галина приготовила ужин, поела без аппетита, включила телевизор. Но мысли возвращались к утреннему разговору. К лицу Киры, к её словам, к фотографии в коробке.
А если эта светловолосая женщина с фотографии и есть мать Киры?
Галина выключила телевизор и пошла готовиться ко сну. Но сон не шёл. Она лежала в темноте и слушала тишину квартиры, в которой когда-то звучал голос мужа, смех детей, музыка с радио.
Теперь эта тишина наполнилась сомнениями.
Глава 2. Фотография без имени
Утром Галина проснулась с головной болью и странным ощущением, что её жизнь разделилась на "до" и "после". До вчерашнего дня она была вдовой, которая хранила светлую память о муже. Теперь же каждое воспоминание вызывало вопросы.
Она заварила крепкий чай, съела бутерброд и решительно взяла телефон.
— Кира? Это Галина Андреевна. Мы можем встретиться?
Молчание на том конце провода было долгим.
— Вы... вы передумали?
— Я хочу услышать всю историю. Сегодня, в три часа, в парке у фонтана.
Кира пришла точно в назначенное время. Она выглядела усталой, но не удивлённой. Словно ждала этого звонка.
— Рассказывайте, — сказала Галина, садясь на скамейку.
Кира устроилась рядом, оставляя между ними прежнее вежливое расстояние.
— Маму звали Елена. Елена Сергеевна Волкова. Она работала в Ленинграде, в проектном институте. — Голос звучал ровно, без эмоций. — Познакомились они в восемьдесят четвёртом, когда ваш муж приезжал в командировку.
Галина сжала руки в замок. Восемьдесят четвёртый год. Тогда Володя действительно часто ездил в Ленинград, курировал какой-то важный проект.
— Мама никогда не рассказывала подробности. Только то, что они встречались, когда он был в городе. Что он был женат, имел детей, и она это знала с самого начала.
— Почему... почему она молчала столько лет?
— Он просил. Сказал, что у него семья, что он не может разрушить ваш брак. Мама согласилась. Она воспитывала меня одна, никому не говорила, кто мой отец.
Галина смотрела на аллею, где гуляли мамы с колясками, пожилые пары, дети на велосипедах. Обычная жизнь, в которой люди не скрывают друг от друга тайн, не живут двойной жизнью.
— Как вы узнали?
— Мама заболела два года назад. Рак. — Кира помолчала. — Перед смертью она мне всё рассказала. Показала несколько фотографий, дала адрес. Сказала, что у меня есть брат и сестра.
— У вас нет брата и сестры, — резко сказала Галина. — Ваша мать выдумала красивую историю.
— Я так и думала, — тихо ответила Кира. — До тех пор, пока не увидела вас.
Она достала из сумки небольшую фотографию и протянула Галине. На снимке тот же Володя, но постарше, и маленькая девочка лет пяти на его руках. Девочка смеялась, обнимая его за шею.
— Это я, — сказала Кира. — Мне было пять лет, он приехал на мой день рождения.
Галина взяла фотографию дрожащими руками. Володя выглядел счастливым, расслабленным. Таким она его помнила дома, с Павлом и Ольгой.
— В девяносто первом году, — продолжала Кира, — он сказал маме, что больше не сможет приезжать. Что ситуация в стране изменилась, работы стало меньше, нужно думать о своей семье.
— И она согласилась?
— Мама его любила. По-настоящему. Она так и не вышла замуж.
Галина вернула фотографию. В девяносто первом Володя действительно перестал ездить в командировки. Сказал, что хочет больше времени проводить с семьёй, заняться дачей. Она тогда обрадовалась, наконец-то они будут вместе.
— Чего вы хотите? — спросила она прямо.
— Ничего, — ответила Кира так же прямо. — Мама оставила мне квартиру, работа у меня хорошая. Мне ничего не нужно от вас.
— Тогда зачем пришли?
Кира посмотрела на фонтан, где играли дети.
— Всю жизнь мне казалось, что у меня нет семьи. Только мама. А потом я узнала, что где-то есть люди, которые... которые могли бы быть мне родными. Я просто хотела посмотреть, какие вы.
— И какие же мы?
— Обычные, — улыбнулась Кира. — Мама представляла вас по-другому. Говорила, что вы красивая, умная, что у вас дом полная чаша, дружная семья. Я думала, вы будете недоступной, высокомерной.
Галина почувствовала странный укол. Значит, Володя рассказывал о ней той женщине. Описывал их жизнь, их быт, их отношения.
— Мне нужны доказательства, — сказала она. — Анализ ДНК.
— Я согласна, — кивнула Кира. — Я тоже хочу знать правду.
Они разошлись молча. Галина дошла до дома, поднялась в квартиру и сразу же позвонила Павлу.
— Сынок, мне нужно с тобой поговорить. Приезжай сегодня вечером.
— Что случилось, мам?
— Приезжай, расскажу.
Павел приехал в семь, усталый после смены, но встревоженный. Галина заварила чай, накрыла стол и рассказала всё.
Сын слушал молча, иногда нахмурив брови, иногда качая головой.
— И ты поверила этой женщине?
— Я согласилась на анализ.
— Мам, это может быть мошенничество. Люди часто придумывают родство, чтобы...
— Значит надо сделать анализ, — перебила Галина. — Если она врёт, мы это узнаем.
Павел помолчал, глядя в чашку.
— А если не врёт?
— Тогда... тогда я не знаю.
— Отец не мог, — тихо сказал Павел. — Он любил тебя, любил нас. Он был честным человеком.
— Я тоже так думала.
Когда Павел ушёл, Галина позвонила Ольге. Дочь восприняла новость гораздо более эмоционально.
— Мама, ты с ума сошла! Какая-то проходимка приходит к тебе с байками, а ты ей веришь!
— Я не верю, я проверяю.
— А если проверка покажет, что она действительно... — Ольга не смогла произнести слова "дочь отца". — Что тогда?
— Не знаю.
— Я знаю! Мы скажем ей, чтобы она убиралась и больше не появлялась. У папы была семья — мы. И больше никого!
— Оля...
— Нет, мам! Я не позволю какой-то чужой женщине врываться в нашу жизнь и рушить память об отце!
Ольга бросила трубку. Галина ещё долго сидела на кухне, глядя на фотографию мужа, приколотую к холодильнику магнитиком. Володя смеялся, обнимая её и детей на даче.
Сколько ещё фотографий существует в мире? Фотографий, где он обнимает другую женщину, другого ребёнка?
Павел и Кира сдали свои образцы на определение родства. Через неделю пришёл результат анализа. Галина вскрыла конверт дрожащими руками и прочитала заключение дважды.
Родство было подтверждено.
Кира действительно была дочерью Владимира Петровича.
Глава 3. Родство по ошибке
Галина сидела в кухне с результатами анализа в руках и не могла поверить в реальность происходящего. Цифры на бумаге были беспощадны, Кира — дочь её мужа. Того самого мужа, которого она считала идеальным, честным, преданным.
Сорок лет брака рухнули в одночасье.
Она взяла телефон и набрала номер Киры.
— Результаты пришли, — сказала она без предисловий.
— И?
— Вы действительно его дочь.
Молчание было долгим и тягостным.
— Галина Андреевна, мне очень жаль...
— Мне тоже, — перебила Галина и положила трубку.
Следующие дни прошли как в тумане. Галина не могла есть, плохо спала, избегала разговоров с детьми. Она ходила по квартире и видела везде следы Володиной жизни: его книги, его кресло, его чашку, которую она так и не смогла убрать после его смерти.
Теперь все эти вещи казались чужими. Как будто в её доме жил незнакомец, который умело изображал любящего мужа и отца.
Когда Павел приехал узнать результаты, Галина молча протянула ему бумагу. Сын прочитал, побледнел и опустился на стул.
— Не может быть.
— Может.
— Но как... как он мог?
— Очень просто. Ездил в командировки, встречался с другой женщиной, родил от неё ребёнка. И всё это время приходил домой, обнимал нас, рассказывал о работе.
Голос Галины был ровным, но Павел слышал в нём боль.
— Мам, может быть...
— Что может быть? — Галина посмотрела на сына. — Что он любил нас обеих? Что у него просто было две семьи? Что это нормально?
— Нет, конечно, нет. Но отец не был плохим человеком. Он...
— Он лгал мне сорок лет! — взорвалась Галина. — Каждый день, каждую ночь, каждый раз, когда говорил, что любит меня!
Павел замолчал. Что он мог сказать в защиту отца? Что мог сказать в утешение матери?
Ольга восприняла новость ещё хуже. Она пришла вечером, красная от гнева.
— Где эта... эта особа? Дай мне её адрес!
— Зачем?
— Скажу ей, чтобы убиралась из нашей жизни! Довольно она нам навредила!
— Оля, она не виновата в том, что родилась.
— Ещё как виновата! Если бы она молчала, как её мать, мы бы никогда не узнали!
— И это было бы лучше?
— Конечно! — Ольга села напротив матери. — Мам, папа умер. Его уже не вернуть, его не спросить, не выяснить отношения. Зачем ворошить прошлое? Зачем разрушать память о нём?
— Память уже разрушена, — тихо сказала Галина.
— Только если ты сама её разрушишь! — Ольга схватила мать за руки. — Мам, ну подумай! Какая разница, что было тридцать лет назад? Важно то, что папа выбрал нас. Жил с нами, растил нас, любил нас. А её бросил!
— Он её не бросал. Он приезжал к ней, дарил подарки, праздновал дни рождения ребёнка.
— Откуда ты знаешь?
— Она рассказала.
— И ты ей поверила? Мам, ты же умная женщина! Неужели не понимаешь, что она может врать?
Галина освободила руки.
— Анализ не врёт.
— Анализ говорит только о том, что она папина дочь. А не о том, как он к ней относился!
После ухода дочери Галина долго стояла у окна, глядя на вечерний двор. Дети защищали память об отце, и это было естественно. Для них он остался хорошим папой, который никого не предавал.
А для неё? Кем он остался для неё?
Она взяла с полки Библию, Володя дарил её на одну из годовщин свадьбы. Страницы были пожелтевшими, закладки — на любимых псалмах.
"Не судите, да не судимы будете."
Но как не судить? Как простить предательство, ложь, двойную жизнь?
На следующий день Галина отправилась в церковь. Она не была особенно религиозной, но иногда нуждалась в тишине и покое храма.
Отец Георгий, старый священник, который венчал её с Володей, служил здесь уже тридцать лет. После службы Галина подошла к нему.
— Батюшка, можно с вами поговорить?
Они прошли в небольшую комнату. Галина рассказала всё, коротко, без подробностей.
— И что мне делать? — закончила она. — Как жить с этим знанием?
Отец Георгий долго молчал, перебирая чётки.
— Галина Андреевна, а зачем вам это знание?
— Как зачем? Я узнала правду о муже.
— Нет, — покачал головой священник. — Вы узнали часть правды. Одну историю из его жизни. А что вы знаете о его чувствах? О его муках? О том, как он переживал эту двойную жизнь?
— Он мог мне рассказать.
— Мог. Но не рассказал. И теперь вы можете либо простить его, либо осуждать до конца своих дней. — Отец Георгий посмотрел на неё внимательно. — Но помните: вы прощаете не за него. Вы прощаете для себя.
— А та девушка? Кира?
— А что с ней? Она виновата в том, что родилась?
— Нет, но...
— Тогда в чём вопрос? Вы можете отвергнуть её, можете принять. Можете быть добрыми или жестокими. Это ваш выбор.
Галина вернулась домой с тяжёлым сердцем, но с более ясными мыслями. Вечером она позвонила Кире.
— Приходите завтра. На чай.
— Вы уверены?
— Нет. Но приходите.
Кира пришла в назначенное время, с коробкой конфет и букетом простых ромашек.
— Спасибо, что согласились меня принять, — сказала она, переступая порог.
Галина провела её в гостиную, заварила чай, поставила на стол печенье. Они сидели друг напротив друга и не знали, с чего начать разговор.
— Расскажите о своей матери, — попросила наконец Галина.
— Мама была хорошим человеком, — тихо сказала Кира. — Работящая, честная. Она никогда не жаловалась на жизнь, хотя ей было нелегко.
— Она... она любила его?
— Очень. До самой смерти хранила его фотографии, письма. Говорила, что он был лучшим человеком в её жизни.
Галина поставила чашку на блюдце. Письма. Значит, Володя писал той женщине.
— У вас есть эти письма?
— Есть, — кивнула Кира. — Мама просила их сжечь, но я... я не смогла.
— Можно их посмотреть?
Кира колебалась.
— Они очень личные.
— Понимаю. Но мне нужно знать... каким он был с ней.
Кира достала из сумки небольшую папку.
— Здесь не все, только несколько.
Галина взяла первое письмо дрожащими руками. Почерк мужа, знакомый до боли.
"Моя дорогая Лена! Приехал домой, а на душе пусто. Дети выросли, жена занята своими делами, а я думаю только о тебе и нашей малышке..."
Галина отложила письмо. Она не могла читать дальше. В этих строках был другой Володя — тот, которого она не знала. Тоскующий, разрывающийся между двумя жизнями, любящий двух женщин.
— Заберите, — сказала она, возвращая папку.
— Вы не хотите прочитать остальные?
— Нет. Этого достаточно.
Они допили чай в молчании. Перед уходом Кира остановилась в прихожей.
— Галина Андреевна, я понимаю, что моё появление разрушило вашу жизнь. Если хотите, я больше не буду приходить.
Галина посмотрела на неё. Кира стояла, опустив голову, и ждала приговора.
— Я не знаю, что я хочу, — честно сказала Галина. — Мне нужно время.
— Я понимаю.
После её ухода Галина достала семейный альбом и долго рассматривала фотографии. Свадьба, рождение детей, дни рождения, отпуска, праздники. Сорок лет жизни, которые теперь казались наполовину фальшивыми.
Но разве Володя не любил их? Разве не был хорошим мужем и отцом? Разве все эти годы были ложью?
Галина закрыла альбом и поняла, что правда сложнее, чем ей казалось. Володя мог любить их всех — и её, и детей, и ту другую женщину, и её дочь. Люди не всегда делятся на хороших и плохих. Иногда они просто живут, ошибаются, страдают и пытаются сделать выбор в невозможной ситуации.
А теперь выбор стоял перед ней.
Глава 4. Стол на четверых
Решение пришло неожиданно, во время мытья посуды. Галина стояла у раковины, механически протирая тарелки, и вдруг поняла: она хочет узнать Киру получше. Не как дочь Володи, не как напоминание о его предательстве, а как человека.
Женщину, которая тридцать лет прожила без отца, но не озлобилась. Которая могла бы потребовать наследство, устроить скандал, разрушить их семью окончательно, но ничего этого не сделала.
Галина взяла телефон и набрала знакомый уже номер.
— Кира? Это Галина Андреевна. Приходите к нам на ужин в воскресенье. Познакомитесь с Павлом и Ольгой.
Молчание на том конце было долгим.
— Вы уверены? Может быть, стоит подождать...
— Если ждать подходящего момента, можно прождать всю жизнь. Приходите в шесть.
Когда Галина сообщила детям о своём решении, реакция была предсказуемой.
— Мам, ты серьёзно? — Павел нахмурился. — Зачем торопить события?
— Я не тороплю. Я просто хочу, чтобы мы все познакомились как следует.
— А я не хочу! — отрезала Ольга. — Я не буду сидеть за одним столом с... с ней!
— Оля, она твоя сестра.
— Она не моя сестра! У меня есть брат Павел, и этого достаточно!
— Хорошо, — спокойно сказала Галина. — Не приходи. Но я её приглашу.
Ольга хлопнула дверью, уходя. Павел остался, но выглядел крайне недовольным.
— Мам, а ты подумала, каково будет ей? Сидеть за столом с людьми, которые её не принимают?
— Подумала. Но иногда трудные разговоры должны состояться. Иначе они так и останутся недосказанными.
В воскресенье Галина готовила весь день. Борщ, котлеты, салат, пирог — всё то, что умела делать лучше всего. Не потому, что хотела произвести впечатление на Киру, а потому, что готовка успокаивала, помогала не думать о предстоящем разговоре.
Павел пришёл первым, в половине шестого. Выглядел напряжённым, но решительным.
— Я буду вежливым, — сказал он, целуя мать в щёку. — Но не жди от меня братских чувств.
— Я ничего не жду. Просто будь собой.
В шесть ровно позвонили в дверь. Галина открыла и увидела Киру с букетом цветов и бутылкой вина.
— Проходите, — сказала она, принимая подарки. — Павел уже здесь.
Кира сняла пальто и прошла в гостиную. Павел встал из кресла — высокий, серьёзный, очень похожий на отца в этом возрасте.
— Павел, — представился он, протягивая руку.
— Кира, — ответила она, пожимая её. — Очень приятно познакомиться.
Они смотрели друг на друга с любопытством и настороженностью. Брат и сестра, которые встретились впервые в жизни.
— Ольга задерживается? — спросила Кира.
— Ольга не придёт, — честно ответила Галина. — Ей нужно время, чтобы принять ситуацию.
— Понимаю, — кивнула Кира. — Это нормально.
Они сели за стол втроём. Галина разлила борщ, подала хлеб, налила вина. Первые минуты прошли в неловком молчании.
— Расскажите о себе, — наконец сказал Павел. — Чем занимаетесь?
— Работаю в банке, аналитиком. Живу в Питере, квартира рядом с центром.
— Семья есть?
— Нет. Был молодой человек, но мы расстались полгода назад.
— Почему?
Галина бросила на сына предупреждающий взгляд, но Кира ответила спокойно:
— Он хотел детей, а я пока не готова. Наверное, боюсь повторить историю мамы.
— Какую историю? — не понял Павел.
— Родить ребёнка от женатого мужчины.
Воцарилась тишина. Павел покраснел, понимая, что задал бестактный вопрос.
— Простите, я не хотел...
— Всё в порядке, — улыбнулась Кира. — Я не стесняюсь своего происхождения. Просто не хочу повторять ошибок.
— Это не ошибка, — тихо сказала Галина. — Ваша мама любила, и была любима. Это не ошибка.
Кира посмотрела на неё с удивлением.
— Вы... вы не сердитесь на неё?
— Сердилась. Но это прошло. Она не разрушала наш брак. Она просто... просто тоже была счастлива с ним.
Павел молчал, вертя в руках бокал с вином. Галина видела, что он борется с собой, пытается принять новую реальность.
— А вы похожи на него? — спросил он наконец.
— Не знаю, — честно ответила Кира. — Мама говорила, что похожа. Но я его почти не помню.
— Почти?
— Он приезжал, когда мне было пять лет. Помню, как подбрасывал меня вверх, и я визжала от восторга. Помню, что он пах одеколоном и сигаретами.
— Он курил "Примы", — сказал Павел. — Мама долго заставляла его бросить.
— А он бросил?
— Да, лет десять назад. Сказал, что хочет подольше пожить, внуков понянчить.
Кира улыбнулась.
— Значит, у него получилось. Хотя бы частично.
Они продолжали есть, изредка обмениваясь репликами. Разговор шёл натянуто, но без открытой враждебности. Павел рассказал о своей работе в больнице, Кира — о жизни в Питере. Галина слушала и думала о том, как странно устроена жизнь. Вот сидят за одним столом дети одного мужчины, которые могли бы никогда не встретиться.
— А у вас есть фотографии отца? — спросила Кира. — Хотелось бы посмотреть, как он выглядел.
Галина принесла семейный альбом. Кира листала страницы медленно, внимательно рассматривая каждый снимок.
— Вот здесь он очень похож на меня, — сказала она, указывая на фотографию, где Володя смеялся, запрокинув голову. — Мама говорила, что у меня такой же смех.
— Засмейтесь, — попросил Павел.
Кира рассмеялась — легко, звонко. И Галина услышала в этом смехе отзвук Володиного голоса.
— Да, — сказала она. — Очень похоже.
К концу ужина атмосфера стала более тёплой. Павел даже улыбнулся пару раз, слушая рассказы Киры о работе. А когда она собиралась уходить, сказал:
— Если будете в Москве, звоните. Покажу вам больницу, где работаю.
— Спасибо, — ответила Кира. — Обязательно позвоню.
Галина проводила её до двери.
— Спасибо за ужин, — сказала Кира, надевая пальто. — И за то, что пригласили Павла. Я понимаю, как ему трудно.
— А вам не трудно?
— Трудно. Но я всю жизнь мечтала о семье. Даже такой сложной.
После её ухода Павел помог матери убрать со стола.
— Она хороший человек, — сказал он, моя посуду.
— Да.
— Но это не значит, что я готов считать её сестрой.
— Я понимаю.
— Ей нужно время, чтобы найти своё место в нашей жизни. И нам тоже.
Галина кивнула. Время — это то, чего у них было достаточно. Володи больше не было, прошлое изменить нельзя, но будущее ещё можно построить.
— Мам, — сказал Павел, вытирая руки полотенцем. — А что ты чувствуешь к ней?
Галина задумалась.
— Жалость. Интерес. И что-то ещё... Может быть, материнскую нежность. Она ведь была лишена отцовской любви. А я могу дать ей хотя бы частичку семейного тепла.
— Ты хочешь её удочерить? — усмехнулся Павел.
— Нет, — серьёзно ответила Галина. — Я хочу быть ей другом. Если она позволит.
Глава 5. Неожиданно родная
Шесть месяцев спустя Галина поймала себя на том, что ждёт звонков от Киры. Поначалу они созванивались редко — раз в две недели, обменивались короткими новостями. Кира рассказывала о работе, Галина о детях, о домашних делах.
Постепенно разговоры становились длиннее и доверительнее. Кира рассказала о своих отношениях с мужчинами, о страхах и сомнениях. Галина делилась воспоминаниями о Володе, теперь уже без горечи, просто как частью своей жизни.
Павел изредка брал трубку, когда Кира звонила. Разговаривал вежливо, но сдержанно. Ольга по-прежнему отказывалась её видеть, хотя и перестала устраивать сцены по этому поводу.
В марте Кира прислала фотографию своей новой квартиры, в центре города, в новом жилом комплексе.
— Поздравляю, — сказала Галина по телефону. — Это важный шаг.
— Да, я долго к нему шла. Всё боялась, что не потяну кредит.
— А теперь не боишься?
— Теперь я знаю, что у меня есть семья. Это придаёт уверенности.
Галина положила трубку и задумалась. Семья. Неужели Кира действительно считает их семьёй?
Она подошла к шкафу и достала недовязанную кофту, начала её в декабре, потом забросила. Теперь взяла спицы и продолжила работу. Кофта была небольшого размера, явно не для неё самой.
— Для кого вяжешь? — спросил Павел, приехавший в выходные.
— Для Киры. У неё скоро день рождения.
— Откуда ты знаешь?
— Спросила.
Павел покачал головой.
— Мам, ты привязываешься к ней.
— А это плохо?
— Не знаю. Просто странно. Ещё полгода назад ты не знала о её существовании.
— Полгода назад многое было иначе.
Галина довязала кофту к концу месяца. Получилось красиво, тёплая, уютная, цвета молочного шоколада. Она упаковала подарок в красивую коробку и отправила в Питер.
Кира позвонила на следующий день, и Галина услышала в её голосе слёзы.
— Спасибо за кофту. Она прекрасна.
— Не за что. Надеюсь, размер подойдёт.
— Подойдёт. Но дело не в размере. Просто... никто никогда не вязал для меня вещи. Мама не умела, а других близких людей не было.
— Теперь есть, — сказала Галина.
Летом Кира приехала в Москву. Галина встретила её на вокзале, и они поехали на дачу. Участок был небольшой, но ухоженный, Володя много лет приводил его в порядок, а после его смерти Галина продолжала поддерживать сад.
— Как красиво, — сказала Кира, выходя из машины. — Папа рассказывал маме про дачу. Она всегда мечтала иметь свой сад.
— А у вас есть дача?
— Нет. Но я подумываю купить участок. Хочется что-то выращивать своими руками.
Они провели на даче весь отпуск Киры. Кира помогала Галине в огороде, готовила, читала в тени яблонь. Павел приезжал по выходным, и постепенно между ним и Кирой установились дружеские отношения.
— Знаешь, — сказал он однажды Галине, когда они остались наедине, — с ней легко общаться. Она не пытается доказать, что имеет право на наше внимание.
— Потому что она не считает это своим правом. Она просто благодарна за то, что мы её приняли.
— А Ольга?
— Ольга смирилась. Не принимает, но смирилась.
После отпуска Кира вернулась в Питер, но что-то изменилось. Теперь она звонила чаще, рассказывала о своих планах, спрашивала советы. Галина чувствовала, что между ними выросла настоящая близость, не материнская, но и не просто дружеская.
Осенью Кира познакомилась с мужчиной. Сначала рассказывала о нём осторожно, потом всё более открыто.
— Его зовут Алексей, он инженер. Добрый, надёжный. Напоминает мне папу, каким я его себе представляю.
— Это хорошо?
— Думаю, да. Хочу, чтобы вы с ним познакомились.
Галина улыбнулась. Кира просила её мнения о своём молодом человеке. Как дочь у матери.
Зимой Кира приехала в Москву с Алексеем. Галина сразу поняла, что этот мужчина серьёзно настроен. Он смотрел на Киру влюблённо, говорил о совместных планах, спрашивал разрешения заботиться о ней.
— Хорошая пара, — сказал Павел после их ухода. — Видно, что любят друг друга.
— Да, — согласилась Галина. — Кира заслужила счастье.
Весной Алексей сделал Кире предложение. Свадьбу решили играть в Москве, Кира хотела, чтобы Галина помогла с организацией.
— Но у тебя же есть подруги в Питере, — удивилась Галина.
— Есть. Но вы... вы для меня самый близкий человек. После Алексея, конечно.
Галина почувствовала, как сжимается сердце. Самый близкий человек. Когда это произошло? Когда Кира стала для неё не просто дочерью Володи, а родной?
Свадьба была небольшой, но тёплой. Павел пришёл с женой и детьми. Ольга тоже появилась молча, но пришла. Кира была счастлива, Алексей влюблён. Галина смотрела на них и думала о том, как странно переплетаются человеческие судьбы.
Володя умер, так и не узнав, что его дочери суждено найти семью, которую он скрывал от неё всю жизнь.
После свадьбы молодые уехали в свадебное путешествие. Галина вернулась домой и села в кресло с чашкой чая. Квартира была тихой, но не пустой. Теперь она знала, что в Питере живёт человек, который считает её семьёй.
Через неделю Кира позвонила из Италии.
— Как дела? Как вы?
— Хорошо. А вы как? Нравится путешествовать?
— Очень! Алексей оказался прекрасным спутником. Мы уже планируем следующую поездку.
— Куда?
— В Москву. Хотим купить квартиру, перебраться поближе к вам.
Галина едва не выронила телефон.
— Серьёзно?
— Абсолютно. Алексей может работать удалённо, а я нашла хорошую вакансию в московском банке. Хотим жить рядом с семьёй.
— Кира...
— Знаю, что это неожиданно. Но я поняла, что не хочу больше жить одна. Не хочу видеться с вами раз в полгода. Хочу быть частью вашей жизни.
Галина закрыла глаза. Семья. Вот оно, то слово, которого она боялась произнести.
— Это будет замечательно, — сказала она.
Сейчас, спустя год после свадьбы, Кира действительно жила в Москве. Они виделись несколько раз в неделю, созванивались каждый день. Павел дружил с Алексеем, даже Ольга иногда приходила к ним в гости.
Володя так и остался для Галины человеком, который её предал. Но его предательство привело в её жизнь человека, которого она полюбила как дочь.
В этот вечер Галина сидела на кухне и лепила пельмени. Завтра приедет Кира с мужем, Павел с семьёй. Воскресный обед, который стал традицией.
Зазвонил звонок. Галина вытерла руки и открыла дверь.
— Привет! — улыбнулась Кира, протягивая коробку с пирожными. — Не рано?
— Нет, как раз вовремя. Помогите с пельменями.
Они встали рядом у стола — Галина лепила, Кира раскатывала тесто.
— Знаете, — сказала Кира, — сегодня мне приснился сон. Будто я маленькая, а папа учит меня лепить пельмени. Странно, правда? Ведь он никогда этого не делал.
— Может быть, в другой жизни делал, — улыбнулась Галина.
— А вы верите в другие жизни?
— Не знаю. Но я верю в то, что люди находят друг друга, когда это необходимо.
Кира посмотрела на неё.
— Вы имеете в виду нас?
— Имею в виду то, что иногда предательство уходит. А человек остаётся.
Они продолжили лепить пельмени в тёплом молчании. За окном начинал темнеть весенний вечер, а в квартире пахло домом и семьёй.
Галина поняла, что её жизнь не закончилась с предательством мужа. Она просто изменилась, приняла новую форму. И эта форма оказалась не хуже прежней.
Просто другой.
Когда через час приехали все остальные, стол был накрыт, пельмени сварены, а в доме стоял запах счастья. Павел обнял мать, дети бегали по квартире, Ольга даже улыбнулась Кире.
— Как дела? — спросил Павел у матери.
— Хорошо, — ответила она, глядя на свою большую, сложную, неожиданную семью. — Всё хорошо.
И это была правда.