Новый гость Тамары Михеевой в рубрике #разговор_абрикобукс — Анна Игнатова.
Анна — автор многочисленных книг для детей и подростков, а также публикаций в литературных журналах. Член Союза писателей Санкт-Петербурга, лауреат Первой премии Международного поэтического конкурса им. Ренаты Мухи (2012), финалист конкурса им. В. П. Крапивина. Следить за новостями Анны можно на её страничке ВК. В «Абрикобуксе» вышла её сказка «Королевство М» (0+).
Практически у каждого члена моей семьи есть любимая книга Ани Игнатовой. Я люблю сборник стихов «Рифма для слона» и философскую повесть «Очень простые вещи», с дочерьми уже дважды читали на ночь «Баранчика», а сестра — фанатка «Королевства М». И хотя мы с Аней давно дружим, многое друг о друге знаем, мне было интересно расспросить её о любимом увлечении, о том, чем книга отличается от мультфильма и можно ли научить писать.
— Начну с традиционного — как тебя занесло в детскую литературу? Ты по образованию филолог, педагог, и стихи, я знаю, пишешь с детства. Но почему именно детская литература?
Анна Игнатова: Нарочно я не выбирала, в какой литературе мне действовать. Свои мысли, свой язык я ни под кого не подстраивала. «Давай так, — сказала я себе, — сначала напиши, а там разберёмся, кто это будет читать». Читают дети. Но и взрослые тоже. А что-то, наоборот, вроде для взрослых написано (например, рассказ «Медведь»), а читают школьники, на уроках разбирают, спектакли ставят. В общем, вопрос о возрасте читателя я беззастенчиво перекладываю на самого читателя. Но пока меня читают дети — я детский писатель.
— Тогда логично спросить: что, как тебе кажется, отличает детского писателя от взрослого? Где заканчивается детская литература и начинается взрослая и есть ли вообще это водораздел?
— Ну, хороший писатель — он и в Африке писатель, неважно, для кого он пишет. А вообще можно поразмышлять... Например, педиатр — детский врач. Чем он отличается от взрослого? Да ничем, он просто работает с детьми, у которых маленькие ручки-ножки и другие части тела и у которых по-другому проходят разные процессы в организме. Но результат работы тот же — здоровье пациента. Результат работы любого писателя — книга. Хорошая книга та, которая написана и прочитана не зря. Только у детей меньше знаний, меньше возможностей, они эмоционально восприимчивей взрослых (как правило). Надо не навредить, не обмануть, не внушить чего-нибудь... Перед детьми ответственности у писателя гораздо больше. Дети беззащитнее взрослых, доверчивее. Потому что ещё не очень много прожили на свете, ещё не привыкли обороняться, сомневаться, рефлексировать. Привыкли верить взрослым. Все же помнят, что «для детей надо писать, как для взрослых, только лучше». Взрослые сами разберутся, читать или не читать, а дети могут попасть в ловушку.
— Мы познакомились с тобой на семинаре молодых детских писателей в Старой Руссе. Как думаешь, нужны ли такие вот учебы?
— Семинары крайне нужны! Хотя бы для того, чтобы мы познакомились! Найти свой круг, попасть в среду близких тебе людей — великое дело. Это и мотивирует, и вдохновляет, и обогащает. Семинары — такая школа, где, казалось бы, нет уроков, лекций, ничего не надо конспектировать, но надо жить прямо внутри литературного процесса. Смотреть, как рождается произведение: как отваливается лишнее, восполняется необходимое, как текст принимают, трансформируют, как вживляют его в ткань мировой литературы. В этом есть что-то от того греческого лицея, в котором занятия — прогулки по аллеям в компании с мудрым учителем. Очень интересно, полезно, познавательно... и немного страшно, когда наступает очередь твоей рукописи. Кстати, после каждого такого семинара было ощущение, что меня перевели в следующий класс.
— А как тебе кажется, в каком классе ты сейчас? Или уже выпустилась?
— Ой, как часто меняется это ощущение! Когда сидишь на занятии этаким мэтром, разбираешь работы семинаристов, анализируешь, рекомендуешь, такой важный, опытный, то кажется, что выпустилась уже давно. А когда за своим рабочим столом попадаешь в очередной сюжетный тупик и не знаешь, как выкрутиться, то чувствуешь себя первоклассницей. Кстати, последнее происходит гораздо чаще.
— Ты сама уже мэтр, а как тебе кажется, можно ли вообще научить писать?
— До определенного уровня, наверное, можно. Например, писать хорошие сочинения. Грамотные статьи. Путевые заметки. Факультет журналистики у меня никогда вопросов не вызывал. А вот стихотворный факультет вызвал бы вопросы. Можно научить шаблонным стилистическим приемам, стандартным ходам, формулам языка. Можно даже научить делать сюжетные повороты («поворачиваем, поворачиваем, читатель соскучился по прямой ехать, пора его встряхнуть!»), вовремя углубляться в психологию, подмечать предпосылки и объяснять мотивировки, не забыть про «арку героя» и неожиданный финал («Кто не знает, чем закончить, пишет финал открытый! Молодцы, сдаем тетради!») Ну и что получится? Явно что-то одинаковое. А кому нужны одинаковость и стандарт? Каждый писатель хочет, чтобы его узнавали если не с первой фразы, то хотя бы с первой страницы. Поэтому глагол «учить» я бы всё-таки заменила заменила на «развивать».
— Да, «развивать» гораздо больше подходит, спасибо за эту мысль. А важно ли для писателя профильное филологическое образование?
— С одной стороны, писатель — мастер слова, а филологический факультет учит работать со словом. Полезная вещь для тех, кто избирает слово как строительный материал. Если заранее уверен, что пойдешь в писатели, имеет смысл идти на филологический. Это логично. Но, с другой стороны, мои любимые писатели — физики, астрономы, врачи, авиаконструкторы... Стоят сейчас за моей спиной и показывают язык, как Эйнштейн. А я со своим филологическим понимаю, что мне до них как до Луны. До Сатурна.
— Ой, а назови, пожалуйста, этих своих любимых!
— Стругацкие (Аркадий — военный переводчик, это ещё туда-сюда, а Борис — астрофизик). Зощенко — поступил на юридический, отчислен, кем только не был, даже кур инспектировал. Хармс — учился в энергетическом техникуме. Чехов и Булгаков — врачи. У Куприна целый ворох разных профессий, врач среди них тоже есть. У Дины Рубиной музыкальное образование — ташкентская консерватория. Жванецкий — инженер-механик. Успенский — выпускник авиационного института. Алексей Иващенко (один из моих любимых поэтов) учился на географическом факультете.
Конечно, есть и филологи, но их меньше. Григорий Остер закончил Литературный институт имени Горького, Булат Окуджава — филологический факультет Тбилисского университета. Михаил Щербаков — тоже филолог по образованию.
— Да, филологов и правда меньше… Мы познакомились с тобой, когда ты была только поэтом, твоими стихами восхищался Успенский, а мы-то с тобой знаем, что впечатлить Эдуарда Николаевича было крайне сложно. Но потом ты вдруг начала писать прозу. Расскажи, как и почему это произошло.
— Наверное, захотелось увеличить степени творческой свободы. Есть мысли для стихов, есть мысли для прозы. Кстати, и Успенский, и Воскобойников говорили после Старой Руссы: «Аня, пиши прозу! Надо!» Послушалась. Я вообще послушная. Но я ведь не ушла от стихов. Как от них уйдешь?
— И слава богу, что не ушла! Давай поговорим о «Королевстве М». Помню, как она появился в ответ на тему нашего импровизированного семинара «Маленький принц». Помню, как я восхитилась и удивилась, прочитав начало твоей сказки. Мы-то все написали, кажется, что-то лирическое, а ты — смешное и вообще так выгнула тему, что она вылилась в целую книгу. Как тебе пришло это в голову?
— Ну, мысленный путь от «Маленького принца» до «Королевства М» легко проследить. «Маленький принц» — крупная фигура в мировой литературе. Если снова прикасаться к этому имени, то так, чтобы был совершенно другой ракурс. То есть это просто принц, но маленького размера. И всё вокруг тоже стало маленьким: королевство, замок, башенки, ворота, в которые не пролезала картина художника, пруд с одной рыбкой, потому что две туда уже не поместятся. И сразу как-то под рукой оказались разные выражения: «мелочь, а приятно», «ну, это мелочи», «это ни в какие ворота не лезет». И название у Королевства само выскочило — М. Обычно выдуманные города называют «город N». Возьму-ка я букву рядом. О, как кстати, оказалось, что рядом буква М — маленькое королевство! В общем, забрезжила игра. Для семинара я написала несколько эпизодов. А потом пошло-поехало. Вы мне сказали столько всего вдохновляющего в комментариях, что было уже не остановиться. Имея героев и королевство, можно продолжать играть сколько хочешь. Говорить на любые темы. Проблемы-то везде одни и те же, неважно, какой величины государство. Это все равно что играть с куклами каждый день во что-то новое: кто-то влюбился, кто-то обиделся, кто-то стремится всех спасти... Мне до сих пор иногда хочется вернуться в этот маленький мир. Там же есть последняя фраза: «Завтрак следует...»
— О, мы всей семьей будем ждать продолжения! А есть ли прототип у этого прекрасного семейства?
— Нет, они взяты из небытия. Королева — идеал жены и мамы.
— По этой твоей книжке сняли мультфильм. Расскажи, пожалуйста, о работе над ним.
— Это был совершенно новый опыт — написание сценария. Мне повезло, что режиссер Наталья Мирзоян предложила мне быть сценаристом мультфильма — потрясающая возможность погрузиться в процесс! Я была совершенным новичком в сценарном деле. Наталья объясняла мне, чем отличается литературное произведение от мультика. Больше всего меня тогда впечатлило, что в сценарии герой не может подумать, испугаться, обрадоваться. Потому что этого всего не видно зрителю. Герой может нахмурить лоб, вздрогнуть, засмеяться. И всё в настоящем времени. Все глаголы пишутся в настоящем времени, потому что действие происходит в кадре сейчас. У кинематографа нет прошедшего и будущего времени, там все живут настоящим моментом. То, что было, и то, что будет, тоже не видно зрителю. И еще я помню, что мы постоянно записывали идеи. Король ходит в высоченном цилиндре, чтобы при своем маленьком росте казаться величественнее. Высокий цилиндр упирается в потолок и сминается гармошкой. Король пьет морковный сок, и его усы становятся рыжими. Перила балкона превращаются в лестницу. Рыбка в бассейне устраивает демонстрацию и плавает с плакатиками. Надо придумать с десяток лозунгов («Долой борщ! За нашу и вашу воду! Не хочу и не буду! Свободу рыбам!»). В каждом кадре должно что-то происходить. Я пригласила Наталью на дачу, чтобы генерировать идеи. Играем в бадминтон — придумываем, как в Королеву вместо воланчика летит новая кастрюлька (серия «Подарки для королевы»). Катаемся на велосипедах — и Королева тоже крутит педали. Рвём клубнику — и Королева на грядках. Собираем грибы, а находим новые эпизоды. И это только фон для основного сюжета! Я всегда мечтала о полном метре, а тут поняла, что даже две минуты — это какое-то бесконечное время, которое никак не заполнить! После работы над сценарием я с облегчением вернулась к обычному литературному тексту. Будто деревенский житель — в свой тихий уголок после суматошного мегаполиса. Но мне понравилось! Я бы снова туда съездила, в этот мегаполис.
— И правда невероятно увлекательно… Аня, кроме книг у тебя есть ещё две страсти: походы и пластилин. Расскажи немного о той и о другой. Как ты начала ходить в походы, есть ли у тебя любимые места и маршруты?
— Походная жизнь началась на Вуоксе, на Карельском перешейке. Мы с папой и братом снимали дачу в Синёво, под Приозерском. Нашли лодочную базу, познакомились с лодочником и стали плавать по островам. В сборнике рассказов «Кленовый лист, большой и чистый» много вуоксинских «материалов». Потому что впечаталось на всю жизнь, со всеми запахами, красками, плеском воды, чайками... Это отдельный мир, жизнь без придуманных правил, без магазинов и телефонов. Есть ты — и есть лес, вода, скалы, небо. Замерз — грейся. Голоден — приготовь еду. Другие задачи, другая система ценностей. Никакой фальши. И люди как на ладони. Сто раз прав Высоцкий: «Парня в горы тяни, рискни». Или в одну байдарку сядьте вместе, сразу поймете, на одной вы волне или нет. Ненапечатанная повесть «Стучат колеса» вся об этом: в походе отлетает городская шелуха — и остаётся человек как есть, без маскировки.
— Согласна с тобой и с Высоцким! Какой был самый интересный и самый опасный поход?
— Как сложно выбрать самое интересное! Вот недавно, в феврале, ходили в лыжный поход в Ловозерские тундры — Хибины. Закаты, восходы — ах! Золото на сиреневом. Снежные склоны — сахарная глазурь! Ледопады голубые, будто их покрасили. Ручьи глубоко под снегом бурлят, а ты по снежным мостам сверху идешь — и ничего! А через полчаса — метель, ветер такой, что с ног тебя валит, хотя ты упираешься палками изо всех сил. Значит, на перевал соваться нельзя, надо переждать. А в Ергаках мы ходили с колокольчиками на рюкзаках. Это от медведей. Кому-то медведи сообщили, что они боятся колокольчиков. Не знаю, так это или нет, но представьте: горная тропа, туман, моросящий дождь, видимость — метров пять. И тихий звон из тумана…
А байдарки! Занесло нас однажды на две недели в Водлозерский национальный парк — заповедник, тайга, медведи. И рыба. Река Илекса течет из болота и впадает в Водлозеро. По пути еще несколько озёр на неё нанизано. Такие карельские бусы. Идем по Тунгозеру. Оно заросло всякой болотной травой, поэтому ловить в нем смысла нет, сплошные зацепы будут. И щуки там совсем обнаглели, под весло лезут, грести мешают. Стоят такими бревнами под водой, хоть бы подвинулись. Не протолкнуться между ними было.
— Как же хочется с тобой в поход, Аня! Расскажи про свою вторую страсть — про пластилин.
— Пластилин — любовь с первого раза и на всю жизнь. В книге «Вектор пластилина» всё довольно близко к реальности описано. Открыли с братом коробку — и поняли, что можем вытащить из неё что хотим. И никаких игрушек можно больше не покупать, пластилин всё даст. И второй важный момент: это было наше общее с братом дело, наша «Кондуит и Швамбрания». Крепкий цемент наших братско-сестринских отношений. Сколько часов вместе, сколько разговоров! Всё на свете можно обсудить, когда лепишь мир.
Я очень рада, что не оставила пластилин в детстве, взяла во взрослую жизнь. Хотя даже предположить не могла, что он станет не только развлечением, но и работой: иллюстрациями к книгам, своим и чужим, мастер-классами, целой пластилиновой студией! Это радость. А еще пластилин — лекарство от депрессии. Недавно лепила журавлей, танцующих под сакурой. Пока все лепестки вылепишь, в цветки сложишь, на ветки пристроишь — обо всём плохом забудешь...
— Как хорошо, что у тебя это есть! А нам повезло, что у нас есть твои книги — серьезные и смешные, прозаические и стихотворные. Пусть их будет больше!
Беседовала Тамара Михеева
Пять заметок на полях о книге Анны Игнатовой «Королевство М»
Страничка книги на сайте издательства
1. Большие приключения могут случиться с тобой в любую минуту, даже если ты очень маленький
Несмотря на то что наследник престола лучше всего виден в увеличительное стекло, он важен и любим так же сильно, как и любой другой ребёнок.
2. Отсылки и литературные параллели
Внимательный и опытный читатель наверняка заметит намеки на известные произведения, и это очень увлекательно — искать и находить отсылки к любимым книгам, обсуждать их вместе.
3. Идеальная книжка на ночь
История о маленьком королевстве и приключениях непоседы-принца — прекрасный сюжет для прочтения перед сном. Не только вашему ребёнку, но и семье будут сниться волшебные сны!
4. Удобный формат
Большой формат и удобный шрифт с крупными буквами подойдут тем, кто делает первые самостоятельные шаги в чтении.
5. Идеи для игры в песочнице
Маленьким людям, которые любят играть в песочницах, наверняка придется по душе идея построить своё королевство, с башенками, домиками, маленькими улочками... Детскую фантазию не остановить, стоит ей разыграться