Ты качаешь спину, жмёшь, сушишь пресс. Смотришь в зеркало — и вроде становишься сильнее. Но ночью снова пусто. Снова тревожно. Снова злость. Ты прячешься в спортзал от вопросов, которые боишься себе задать. Не про форму — про смысл. Почему тебе вообще так важно быть “жестким” внешне? Почему ты боишься мягкости внутри? Многие мужики делают из тела культ. Потому что внутри — хаос, обида, страх быть слабым. И проще выжимать себя на треньке, чем признать: “Я не знаю, кто я без этого тела.” Сила — это не в том, чтобы быть сухим. Сила — в том, чтобы не прятаться. Ни в зале. Ни за широкой спиной. Ни за образом “стального мужика”.
Ты качаешь спину, жмёшь, сушишь пресс. Смотришь в зеркало — и вроде становишься сильнее. Но ночью снова пусто. Снова тревожно. Снова злость.
Ты прячешься в спортзал от вопросов, которые боишься себе задать. Не про форму — про смысл.
Почему тебе вообще так важно быть “жестким” внешне? Почему ты боишься мягкости внутри?
Многие мужики делают из тела культ.
Потому что внутри — хаос, обида, страх быть слабым.
И проще выжимать себя на треньке, чем признать:
“Я не знаю, кто я без этого тела.”
Сила — это не в том, чтобы быть сухим.
Сила — в том, чтобы не прятаться.
Ни в зале. Ни за широкой спиной. Ни за образом “стального мужика”.