«Головой думать надо, а не финтифлюшки всякие разводить!»
гремел отцовский наказ, но дочка ослушалась.
Самую крутую вензель она выписала, когда связала судьбу с актером-скитальцем, променяв родительский достаток на туманную даль вопреки воле семьи. Когда Олег Борисов возникал на экране, чудилось, будто знаешь его век. Его проницательный, сердечный взгляд с искоркой обожали зрители. Роли в кинолентах «За двумя зайцами», «Дайте жалобную книгу», «Остров сокровищ», «По главной улице с оркестром», «Парад планет» и в десятках других сделали его одним из самых обожаемых лицедеев страны.
«Да вон она, с фотографии, ты же просил! На паперти стоит…»
Борисов увидел свет 8 ноября 1929 года в глубинке Ивановской области. Отец был светилом сельскохозяйственных наук, мать – агрономом. Военное лихолетье провел в эвакуации с матерью и младшим братом в Средней Азии (отец ушел добровольцем на фронт), позже семья осела в Подмосковье. По окончании школы парень нацелился на вуз. Его выбор пал на театральный почти наугад: воспылав от книги «Беседы К.С. Станиславского», Олег подал прошение в Школу-студию МХАТ и триумфально выдержал вступительные экзамены. После выпуска молодой актер по распределению угодил в Киев, в Русский драматический театр имени Леси Украинки. Там он отпахал до 1963 года. И хотя сам артист не любил вспоминать о тех временах, покидал город с облегчением. Но этот город подарил ему несказанное сокровище: женщину, которую актер боготворил всю свою жизнь.
Киевский дебют: сухари и "Беретик"
Олег Борисов прибыл в Киев летом 1951-го с одним чемоданом, доверху набитым сухарями. Мать собственноручно скроила ему синий шевиотовый костюм (трудилась в павильоне «Корма» на ВДНХ, а вечерами шила на заказ) и насушила сыну сухарей.
– Ни кола, ни двора! «Голопузым» я и явился в Киев,
– вспоминал актер.
Он поселился прямо в театре вместе со Львом Брянцевым, Валентиной Николаевой, Беллой Шульмейстер и Евгением Конюшковым. На других этажах уже обжились Кирилл Лавров и Павел Луспекаев с супругой Инной. В одной из гримерок обитала Мария Сторожева, перебивавшаяся ролями второго плана. Олег заприметил у нее на столе крохотную фотографию 5x7 молодой, точеной девушки в огромном берете (светлые волосы были тщательно спрятаны под берет), в вязаном шарфике. Улыбка дивная, завораживающая... Борисов не совладал с собой и попросил Машу познакомить его с «Беретиком».
– Даже не мечтай. Это дочь бывшего директора Русской драмы, он еще и в Театре Франко рулил. Алла только-только поступила в Университет на журналистику, и Латынский с нее глаз не спустит – будет требовать красный диплом. Он строгий!
– осадила Олега Мария.
– Какая разница, чья она дочь?
– не унимался Борисов.
– Огромная.
– Мария встала стеной.
– Алла – моя закадычная подруга. Она такая утонченная, не как все... – девушка замялась и выдала: – Если уж на то пошло, она еще невинна...
Надавить не вышло, Олег лишь вздохнул и отступил. Но судьба плела свои узоры. Однажды Алла Латынская шла после лекций в Университете не привычным маршрутом через бульвар Шевченко, а по улице Ленина мимо театра. В окне она увидела Машу, а та, воспрянув духом, выбежала к ней на паперть. Внезапно Маша, повинуясь какому-то наитию (не иначе как сваха в ней проснулась), попросила Аллу подождать ее, а сама метнулась к Олегу, который дремал в своей комнате.
– Подъем, соня! Да вон она, с фотографии, ты же просил! На паперти стоит…
– завопила Мария.
– На какой паперти?
– Олег спросонья не мог взять в толк.
Но через мгновение он подскочил и, запамятовав надеть свой синий шевиотовый костюм, полетел вниз. Они разговорились с Аллой, Олег, как на духу, выпалил, что его покорила ее улыбка на фото...
– В этот миг кто-то возник на крыльце, я смутился и попросил разрешения встретить Аллу Латынскую возле Университета. Она улыбнулась и... ничего не ответила,
– вспоминал Борисов.
– На следующий день я ждал не прямо у входа, а, как потом рассказывала Алла, у каштана, чуть в стороне, повернувшись спиной к главному зданию. Помню, жутко волновался и все время дымил. В своем единственном пальто из черного драпа…
«Я был нищий, а она – настоящая принцесса!»
Вскоре Алла пригласила Олега на смотрины к родителям. Актер робел перед суровым Латынским, но знакомство прошло на удивление гладко. Хрупкий парень растрогал будущую тещу, которая тут же принялась откармливать Олега пирожками. Впрочем, особого значения появлению Олега не придали, но через пару месяцев стало ясно, что все серьезно: влюбленные не расставались и грезили о свадьбе.
– Латынский учуял неминуемость нашей свадьбы и вызвал меня на беседу. Тон был странный, вымученный:
«Поймите, Олег, – Алла вам не пара – она отметки в дневнике подчищает!»
Наговаривал на нее... А когда понял, что уговоры бесполезны, пустил в ход главный аргумент:
«Запомните, Олег, у меня дисциплина – ой-ой-ой! Даже животные живут по уставу!»
Действительно, держал он тогда и уток, и лису, которые поклевывали черную мебель, – он был неравнодушен ко всякой живности, – усмехался Борисов. Затем последовала поездка на видавшей виды «Победе» в Москву: родители Аллы отправились знакомиться с будущей родней. Семья Борисова жила в Ново-Братцево у самой окружной, в обветшалом домишке, больше похожем на барак. Впрочем, несмотря на скудость обстановки, знакомство прошло на ура. – Мама лишь сделала одно замечание Латынскому, Аллиному отцу:
«Зачем это вы на ночь «Голос Америки» слушали? Это ведь нехорошая радиостанция...»
– улыбался Борисов.
Так что, пусть Латынских и смущал «босяк» Борисов, противиться выбору дочери они не посмели: Алла стояла на своем и твердила, что выйдет замуж только за любимого Олега. Многие тогда жили небогато, ведь это были послевоенные годы, страна вставала из руин, но важен был масштаб. Латынские обитали в квартире «театрального» дома на улице Пушкинской в Киеве. Когда Олег впервые переступил порог их дома, он обомлел: квартира напоминала музей.
– Гордостью моих будущих тестя и тещи были кабинет и спальня, обставленные черной мебелью в стиле модерн и ампирным «птичьим глазом» с белизняркой (то есть маленьким стеклянным шкафчиком для белья поверх комода). В кабинете стоял еще трофейный «Безендорфер», за которым музицировали маленькие Алла и Алик, ее брат. Учила их пианизму Михалина Соломоновна. Высшим достижением Аллы считался медленный вальс Шопена. Поражала вылизанность инструмента и всей обстановки – тесть самолично, дважды в день – до работы и после – натирал комнаты мягкой замшей...
– вспоминал Борисов.
Эту-то черную мебель и пощипывали утки...
– Во время войны здесь жил другой директор – Тельман, а его пассия вознамерилась заниматься дома балетом. Для нее был сооружен специальный станок с зеркальным потолком, которым впоследствии увлеклась Алла. Однако мой будущий тесть Латынский наотрез отказался от ее балетных потуг:
«Головой думать надо, а не финтифлюшки всякие разводить!»
– рассказывал Олег.
У Аллы не обнаружили особых дарований, тем не менее, она посещала балетную студию, и у нее была точеная фигура, гибкость и летящая походка. Борисов, как он признавался, влюбился без памяти.
– Я был нищий, а она – настоящая принцесса!
– улыбался актер.
Свадьбу сыграли 3 февраля 1954 года. На свадьбе невеста кружилась в балетных туфельках, танцуя Весняночку. Этот день супруги всегда отмечали как свой самый светлый и дорогой праздник. Молодожены поселились в огромной квартире Латынских. После рождения сына Юрия в апреле 1956 года тесть помог молодым с отдельной «однушкой».
«Куда, куда укатил? В Польшу? Ну, это уж совсем хамство!»
Жили душа в душу, Олег, помимо службы в театре, снимался в кино, и к 1961 году в его послужном списке значилось 12 фильмов. Несмотря на талант и упорство, Борисову долго не улыбалась удача с киноролями, ему доставались лишь эпизодические персонажи. Но благодаря картинам «Город зажигает огни», «Черноморочка» и «Балтийское небо» его все же заметили. Успех фильма «За двумя зайцами!», вышедшего на экраны в 1961-м, был ошеломительный. – Наверное, даже больше, чем картина заслуживала. Афиши по всему городу: Голохвастов с тросточкой, без тросточки...
Песня «Моя мама сэрдцэ добрэ маэ...» звучала целыми днями «по заявкам радиослушателей»,
– вспоминал актер.
Но по сути этот триумф Борисова и спровоцировал его уход из театра.
С уходом из Леси Украинки все вышло как-то само собой. В театре были «розовские мальчики», «Комедия ошибок», звание заслуженного и, как следствие... косые взгляды в мою сторону. Для театра зависть – обычное дело, но ведь все надо умножить на Киев, то есть – на провинцию,
– вспоминал актер.
Не взяли меня на декаду Украины в Москве – из принципа. А когда персонально меня пригласили на такую же «декаду» в Польшу (с «Зайцами»), директор театра Мягкий отрезал:
«Ты занят в репертуаре и ни о какой Польше не мечтай!»
– рассказывал актер.
Но к Борисову прямо в гримерку пожаловал чиновник из Министерства культуры и вручил билет:
«Вы направляетесь в составе делегации в дружественную страну. По распоряжению товарища Куропатенко. Завтра в 9 машина».
Олег уехал, а на следующий день всех сотрудников театра созвали на собрание. – Вещал Мягкий:
«Член коллектива самовольно покинул... интересы проигнорировал... а за то, что зазнался, предлагаю уволить. И еще письмо в «Советскую культуру» накатать. Кто подпишет, товарищи?»
Ну, каков поп, таков и приход. Подписали и молодые, и старожилы – даже Лавров-старший и Опалова (им-то зачем это было нужно?) Кто-то из глуховатых переспросил:
«Куда, куда укатил? В Польшу? Ну, это уж совсем хамство!»
– рассказывал Борисов.
Когда Олег вернулся, Алла поведала ему обо всем, добавив, что в Министерстве об этом уже знают и будут просить вернуться. Сама она считала, что пора бежать из Киева.
– Когда меня вызвали к министру, я в качестве компенсации за причиненный ущерб потребовал творческий отпуск на год. Для того времени – наглость! – смеялся Олег. – Вместе с А. Войтецким мы собирались снимать «Стежки-дорожки», и за год, – так я думал, – все само собой утрясется. Утряслось так, что я снял картину (дебютировал как режиссер) и уехал работать в Москву. К режиссеру Борису Равенских. Конечно, мысль уйти из Леси Украинки зрела давно, подогреваемая коллегами с украинскими фамилиями. Рано или поздно это бы случилось, но нужен был пинок, и я дождался его.
Через год актера сманили в Ленинград, в БДТ Товстоногова. Директора Мягкого, кстати, вскоре турнули, а Юрий Лавров, которого назначили на его место, приехал в Ленинград к Борисову, молил вернуться, но тот отказался... А Евгения Опалова в 1975-м незадолго до кончины позвонила Борисову.
– «Олег, я сейчас в больнице... Счастлива, что узнала Ваш номер. Я бы хотела, чтобы Вы простили меня за то письмо – больше ничего в этой жизни мне не нужно».
Как тут не простить? Я пожелал ей здоровья, не ведая, что жить ей осталось недолго...
– рассказывал Борисов.
После оглушительного успеха в фильме «За двумя зайцами» артисту стали сыпаться предложения. Вслед за этой картиной Борисов снялся в таких фильмах, как «Крах инженера Гарина», «Дайте жалобную книгу», «Остановился поезд». Однако во время съемок фильма «26 дней из жизни Достоевского» Борисов разругался с Александром Захри. Ему претило видение режиссера. За свою принципиальность самый обаятельный «плут» страны даже был на несколько лет изгнан из кинематографа… В Ленинграде супруги приобрели просторную кооперативную квартиру. Аллу взяли на «Ленфильм» редактором. Великий режиссер Георгий Товстоногов собрал в БДТ блистательную труппу. Сплошные звезды! И все наведывались в гости к Борисовым. Вот как актер описывает свое сорокалетие.
– Товстоногов заявился в эпатажном пиджаке в клетку. Как футурист. Настала очередь Аллы поражать гостей. На столах стали возникать яства грузинской и французской кухни... Где-то уже на третьем часу Алла вынесла на стол судака-орли и жюльены, отчего даже я пришел в изумление... По городу поползли слухи, что Борисовы, оказывается, не лыком шиты,
– улыбался Олег.
В 1978 году Борисов удостоился звания народного артиста СССР и описал это событие с присущей ему иронией:
«Одиннадцать лет таскал почетное звание заслуженного Украины – это как огрызок или задница. Теперь отстегнули шейку».
И еще:
«Вместе со званием... мне полагается теперь небольшой участок в Комарове и полдома. Пожизненно. Скоро дадут ключики, можно будет отдыхать. Это самая большая выгода».
Схватка со смертью
В 1983 году Борисов принял приглашение Олега Ефремова и перешел во МХАТ. Семья сменила шикарную квартиру в Ленинграде на Москву, на Большую Грузинскую. К тому времени у Борисова уже диагностировали лимфолейкоз. Один из ближайших друзей актера – прославленный тренер сборной СССР и киевского «Динамо» Валерий Лобановский – лично разработал для Борисова комплекс упражнений и гимнастику, необходимые в его состоянии. Про друга Олег Иванович писал с нежностью:
«У него есть... прозвище – Шампусик. По количеству выпитого шампанского у камина, я думаю, Шампусику нет равных. Ни одна печень в мире не выдержала бы такого».
На съемках фильма “Остановился поезд” в 1981 году мы случайно узнали, что Борисов неизлечимо болен. В экспедициях, как известно, периодически проводят летучки для всей группы, где планируется план съемок, и мы подстраиваемся под актеров, которые играют еще и в театрах. На такой летучке Борисов сказал, что ему нужно в Ленинград с 23 по 25 июня.
Потом отпросился в те же числа июля, затем августа, и я спросил, с чем связана такая регулярность. Совершенно спокойно он ответил, что ездит на переливание крови. Для нас это было как гром среди ясного неба. Абсолютно доброжелательно, без капризов, он тянул все тяготы тяжелой работы в экспедиции.
Болезнь считал исключительно своим личным делом, в отличие от многих актеров, которые каждому чиху придают вселенское значение. И потому для меня он, кроме прочего, являл пример настоящего мужчины…
— рассказывал режиссер Вадим Абдрашитов.
За три года до кончины Олег Борисов обвенчался с любимой женой Аллой.
– То, что полагается делать в юности, произошло на закате дней. Волновались, как молодожены, особенно жених, – писал он. – Мы прожили с Аллой долгую и счастливую жизнь, за которую не стыдно перед Богом, но в самом деле, почему бы нам ее не продолжить?
Актер боролся с недугом до последнего, наслаждаясь каждым мгновением отпущенного ему срока на Земле. Играл в театре, размышлял о ролях и ликовал, что ему крупно повезло в жизни: чувство к Алле он пронес через всю жизнь и боготворил сына.
– Отметили с Аллой сорокалетие свадьбы. Друзья приехали и даже врач из госпиталя МВД, который делал мне пункцию. Какое счастье, что ты не одинок на этом свете! Прочитал Алле кусочек из Екклесиаста: «Чего еще искала душа моя, и я не нашел? Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел...»
Вот и неправда. Значит, уже сорок лет в споре с Екклесиастом. Актер много трудился, гнал прочь мысли о болезни. Весной 1994 года он слег в больницу.
«Сейчас сообщили, что Фирса в «Вишневом саде» репетирует Лебедев. Понимаю, они не могли ждать, не могли переносить премьеру. Только это теперь означает, что Фирса я не сыграю»,
— начертал он 17 марта в дневнике.
«Как там на даче? Кешка, наверное, ждет не дождется хозяина. Вот бы поскорее туда!»
— вспомнил он о любимом псе 10 апреля.
Это последняя запись. 28 апреля Олега Борисова не стало. Ему было 64 года. А через месяц, в июне, умер и верный друг, пес Кеша.
💖 Мы стараемся делать этот канал уютным уголком для всех, кто любит мир звёзд. Если вам нравится, что мы делаем, поддержите нас — это вдохновляет нас на новые истории!