"Мам, ну ты же сейчас свободна, на пенсии," - начала я, пытаясь звучать убедительно, хотя внутри все дрожало от мысли, что сейчас попрошу ее присмотреть за детьми целое лето. "Может, возьмешь внуков к себе на каникулы? Пожалуйста!"
Мама посмотрела на меня через экран с подозрением, как будто я предложила ей что-то совершенно несъедобное.
"На все лето?!" - воскликнула она, отодвигая чашку. "Ты серьезно? Я тебе что, дом отдыха? Или пансионат для внуков?"
"Мам, ну они же тебя так любят!"
"Любить-то любят, но я же не могу целыми днями только с ними возиться!"
"Не детьми едиными," - пробормотал Петя, проходя мимо, и тут же взвыл, наступив на злополучный кубик "Лего".
"Что там у вас за шум?" - насторожилась мама.
"Это Пётр, на "Лего" наступил."
"Так уберите этот "Лего"! Кто его раскидывает?"
"Внуки, мам. Те самые, которым так нужны свежие ягоды прямо с куста, настоящее молоко и бабушкины пироги."
Мама откинулась на спинку дивана и тяжело вздохнула.
"Отдала бы их в обычный лагерь."
"Мы узнавали. Во-первых, это стоит целое состояние. А во-вторых, я уверена, что Галя там все перевернет, а Олег сбежит в первый же день."
"Почему сразу я должна этим заниматься?"
"Потому что ты - бабушка. И потому что у тебя сейчас много свободного времени."
Мама вздохнула так, словно собиралась сыграть трагическую роль.
"Ладно," - сказала она наконец. "Но не весь июнь. Мне еще к врачу надо."
"Но ты же говорила, что только анализы отнести!"
"Отнесу и буду свободна. С десятого июня. И билеты за ваш счет."
"Мамочка, ты просто золото!"
"Понятно, привози их. Но сразу говорю, Даше не позволю катать моего кота в коляске! После её прошлой выходки он целую неделю из-под кровати не вылезал." Я, чуть ли не подпрыгивая от радости, завершила разговор. Операция "Лето без детей" почти завершена. "Почти" - потому что их еще предстояло собрать и отправить.
В начале июня наша квартира больше напоминала склад гуманитарной помощи для пострадавших от стихийного бедствия. Повсюду валялись вещи, рюкзаки, игрушки, книги, леденцы, и горы носков.
"Мам, а можно я аквариум с собой возьму?" - спросила Галя.
"Нет."
"А банку с улиткой?"
"Галя, это не банка с улиткой, а банка с плесенью!"
"Но плесень - это тоже живое существо!"
Тем временем Олег пытался запихнуть в свой рюкзак половину коллекции "Трансформеров" и два пакета пижам, объясняя это тем, что не знает, какое настроение будет у него и у Оптимуса Прайма через неделю.
Пётр же прикинулся занятым и лежал на диване, уткнувшись в планшет.
"Мог бы и помочь, между прочим!"
"Ага, я оказываю моральную поддержку. Энергетическую."
"Сейчас ты получишь энергетический заряд подушкой в голову!" - прорычала я, выхватывая у него планшет.
Наконец, после трех дней сборов и бесчисленных носков, все было готово. Мы упаковали для бабушки кофе, шоколад, лекарства от давления и инструкцию к планшету, и отправились на вокзал. Петя должен был отвезти детей к теще и вернуться через пару дней.
"Мам, мы будем скучать!" - сказала Галя, не отрываясь от телефона.
"А я уже скучаю," - ответила я.
Как только поезд двинулся, меня вдруг охватило чувство невероятной свободы. И лишь спустя час до меня дошло, что мой кошелёк остался в рюкзаке у Гали.
На следующее утро, разглядывая непривычно тихую и пустую детскую, я с сомнением спросила у мамы: "Ты уверена, что не изменила своего решения?" Тишина в комнате была почти зловещей, даже какой-то умиротворяющей.
"Нет, не передумала, - твердо ответила мама. - И обратно ты их не получишь, пока не доедят всю малину."
"Как они там?" - поинтересовалась я.
"Олег пытается общаться с котом силой мысли, а Галя пишет книгу о девочке, обнаружившей портал в другой мир в нашем погребе."
"Звучит довольно увлекательно."
"Ага. Но если она еще раз сунется в погреб без разрешения, портал закроется навсегда. Я ее предупредила."
С каждым днем я чувствовала, как уходит стресс. Теперь можно было спокойно насладиться кофе, не боясь внезапных безумств на кухне. Мы с Петей даже выбрались в кино! Вечером! На взрослый фильм! Без мультфильмов и летающего попкорна!
На четвертый день, включив громкую связь, Петя спросил: "Ну, как там обстановка?" Мы приготовились слушать мамины истории.
"Всё хорошо. Дети накормлены. Кот спрятался в стиральной машине. Олег сделал лук и охотится на гномов. Я не вмешиваюсь – пусть развивают фантазию."
"А Галя?"
"Она обмоталась шторами и играет жрицу солнца. Каждое утро врывается ко мне в комнату и поет гимны, пока я не встану. Говорит, это дает заряд энергии на весь день. Пётр, ты уверен, что это твои дети?"
— Я не уверен, — произнёс он, тихо. — Может, в роддоме ошиблись с заменой.
Мы обменялись взглядами. У Пети был такой вид, будто он готов кого-то ещё отдать бабушке — например, соседа, который живёт наверху.
На седьмой день мама прислала фотографию. Галя, завёрнутая в ковёр, стояла на табурете с венком из одуванчиков на голове. Олег сидел рядом, весь в грязи, но счастливый. Под снимком была запись: «Сельская идиллия. SOS».
Я тут же позвонила.
— Мам, может, ты сможешь придумать им какое-то полезное занятие?
— У меня есть кружок по выживанию. Для себя! Олег сегодня пытался починить старую микроволновку. Без отвертки. Гале он сказал, что если лизнуть батарейку, появится третий глаз.
— Мам...
— Нет, я справляюсь. Просто скажи честно — ты мстишь мне за то, что я не купила тебе хомячка в детстве?
— Мам, ты говорила, что он плохо пахнет.
— Так и дети, оказывается, тоже! Особенно после того, как они пытались ловить навозных червей руками и потом носились по дому.
Я рассмеялась. Петя уже не смеялся — он искал билеты в Египет.
— Ладно, — сказала мама. — Мне нужно идти. У нас сейчас ритуал в честь жука-оленя. Галя назначила его старейшиной деревни. Она сама придумала законы. Один из них: «Каждый день — день блинов». Вот теперь и пеку, как безумная.
— Мам, ты настоящая супергероиня.
— Я не супергерой. Я бабушка. Это даже хуже. У супергероев хотя бы есть костюм, а я уже четыре дня ношу футболку с надписью «Я люблю своих внуков», которую они мне подарили, и не могу её снять — они обидятся. Так и сплю в ней. Остаётся надеяться, что скоро начнётся сезон огорода, и я смогу убежать под предлогом прополки.
— Но ты ведь ничего не сажаешь?
— Ну и что с того. Главное — выйти на свежий воздух. А дальше как получится.
Мы с Петей закончили разговор по телефону. Впервые за последнюю неделю меня слегка кольнуло чувство вины. Но тут же я вспомнила, как наслаждалась горячей едой и кофе в тишине, без детей, всю эту неделю.
Я глубоко вздохнула и решила выпить чаю с малиной. Бабушки – это просто спасение, правда?
— Мам, ну скажи честно, как ты там? Может, чем-то помочь? – спросила я спустя две недели, услышав в телефонной трубке странные звуки: будто кто-то копается в упаковке с макаронами под какое-то странное пение.
— Жива, – ответила мама. – Почти. Хотя не уверена. Вчера съела просроченный зефир и даже не заметила. Галя сказала, что это было "подношение духу сладостей".
— Мама…
— Да что "мама"! У меня на окне сидит лягушка, и они решили, что это принцесса! Олег построил ей домик из зубочисток и назвал Василисой Прекрасной. Теперь Василиса требует воду и чтение по расписанию. Галя читала ей вчера "Три медведя". Ты бы слышала, как традиционная сказка звучит в стиле древнегреческой трагедии!
Я не удержалась и рассмеялась, но тут же затихла. Мама продолжала говорить, несмотря на шум:
— А сегодня они устроили суд. Решали, кто съел пирожок с подоконника. Олег утверждал, что это "воробей-вор", а Галя обвиняла кота, действующего по приказу Василисы Прекрасной. Я была судьей. В банном халате вместо мантии. Все как полагается: обвинение, защита, присяжные – два медведя и пылесос.
— И кто выиграл?
Мама тяжело вздохнула.
"А Олег намазался глиной с огорода, говорит, это у него "маска против комаров". Теперь ходит, как индеец, по щекам себя хлопает и вопит про свой "обряд"! А то, что он в три часа ночи вскочил бобров проверять, я вообще молчу."
"Мам, может, я зря решила сэкономить на лагере?" - спросила я.
"Да лагерь бы они разнесли в щепки! Тут хоть можно спрятаться за сараем и сделать вид, что тебя не существует."
Тут подошёл Петя, послушал и предложил: "Может, хоть тортик ей закажем? Или книжку какую-нибудь... типа "Как незаметно сбежать от внуков и не сесть в тюрьму"."
"Лучше кваса и валерьянки," - ответила мама.
Помолчав, она добавила: "Хотя... они, конечно, чудики. Но иногда сидят тихо, вместе что-то мастерят. Или читают. А Галя гладит Олега по голове и говорит: "Ты у меня просто кабачок". Я спрашиваю, почему кабачок, а она отвечает: "Потому что летом их как грязи, и хочется кому-нибудь отдать, хоть он и родной". И что тут скажешь?"
"И что?" - спросила я.
"А то, что родной кабачок - это тоже счастье."
Я улыбнулась. "Мам, ты золото."
"Не подлизывайся. Просто, если бы у меня сейчас был выбор между пляжем, отпуском и внуками, я бы выбрала... кондиционер. Один. В комнате, где не поют песни жабам."
— Ага, — сказала я. — Ну держись, ещё чуть-чуть, и мы их заберём.
— Куда вы их заберёте? — удивилась мама. — У нас же только середина июля!
— Ну, мы думали, что может…
— Нет-нет. Вы там пока… работайте. Отдыхайте. Только таблетки пришлите. Эти — ну, знаешь, которые от нервов. Или сразу коробку шоколада.
— Мам, мы тебя любим.
— Ага. И я вас. Только больше так не делайте. Ладно?
Август наступил так внезапно, что я сначала даже не поверила, когда в календаре выскочила надпись «8 августа». Точнее, я бы не заметила вовсе, если бы мама не прислала голосовое сообщение с фоновыми звуками, похожими на марширующую армию тапочек и плач электровеника.
— Дети решили устроить парад в честь моего Дня Терпения, — начинала мама торжественно. — Сами придумали. Сами выбрали дату. Сами сделали мне медаль из крышки от сметаны. На медали написано: «Бабушка — как Wi-Fi, но без пароля». Я плакала.
На фото, которое шло следом, мама стояла на табуретке в обнимку с Василисой Прекрасной — лягушкой в банке, — с венком на голове и медалью на груди.
— Мам, — написала я. — Может, ты уже намекаешь, что пора их забирать?
Ответ пришёл моментально:
"Нет. Я просто хочу, чтобы вы знали — у меня начались галлюцинации. Сегодня я разговаривала с мухой. Кажется, она была на моей стороне."
Я выдохнула. Ладно. Пора.
Мы с Петей, полные тревожного предвкушения, отправились к маме, готовые увидеть у нее дома что угодно – от сказочных персонажей до оживших овощей.
Прибыв на место, мы обнаружили у входа шутливое объявление:
"Добро пожаловать в Бабушкинленд! Пароль: котлеты".
— Мама в своем репертуаре, — хмыкнул Петя. — Значит, еще не сдается.
Но то, что мы увидели внутри, превзошло все ожидания.
По всему дому красовались забавные правила:
"Правило №1: Бабушку не кантовать до рассвета."
"Правило №2: Муку не воровать! Она для кулинарных шедевров."
"Правило №3: Ходить тихо, как призрак компота."
Мама встретила нас в фартуке с дерзкой надписью "Пенсия – это только начало!". В ее глазах горел огонь, а ногти были... фиолетовыми.
— Это Галя постаралась, — объяснила она. — Говорит, бабушке положено "сиять". А Олег теперь величает меня "Главком малинового фронта". И знаете, мне нравится! Чай с мятой подают строго по графику, а еще рисуют мои портреты на бересте. Один, правда, больше похож на картофелину. Но зато с любовью!
Вскоре к нам подбежали дети – румяные, счастливые и одетые во что попало. Олег щеголял в костюме супергероя из фольги, а Галя– в мамином платке и с самодельным посохом.
— Мы никуда не поедем! — закричали они. — У нас тут настоящая жизнь, и ритуалы, и даже Василиса Прекрасная!
— А планшеты? — робко спросила я.
— А, это? Забыли, где они, — отмахнулся Олег. — Может, лягушка их слопала.
Мама загадочно улыбнулась.
— Да никого она не ела! Просто стратегически разместила. И, знаете, что я вам скажу?
Мы приготовились к худшему.
— Дети – это как дрожжи. Сначала хаос и разрушения, а потом – пышный пирог. Теоретически, я могла бы их вам вернуть… но, признаться, привыкла. Они тут свою мини-империю отгрохали. А я у них – глава государства, не меньше.
Мы с Петей многозначительно переглянулись.
— Значит, остаются?
— Ну… до конца августа точно. Школа же не ждет. А потом мне будет не хватать этого… бардака.
— Мам, ты серьезно?
— Абсолютно! Только муки привезите. И, если не сложно, еще один фартук. Этот уже не подлежит реабилитации.
В тот вечер мы оставили детей доживать последние летние деньки в их «бабушкином королевстве». По дороге Петя задумчиво произнес:
— Слушай, а может, и нам пора на природу?
— Только если я буду той самой Василисой Премудрой, – ответила я. – Чтобы сидеть в заточении и помалкивать.
- А мама…
- А пусть для неё это будет сюрприз!)