Эротическая фантазия 18 ;)
***
Всё поплыло-поехало, в ушах застучали сотни или даже тысячи маленьких металлических молоточков, в голове постепенно нарастал какой-то протяжный звон, и я упала в обморок ...
Лишь позже я пойму, что именно меня насторожило, а потом так испугало: Кирилл не шутил. Он был необычайно серьезен, а в глазах читалось огромное напряжение. Словно он действительно открывал мне великую тайну. А всё, им сказанное, было жутко похоже на правду. Его правду. Я догадалась по выражению его лица, что он свято верил в то, что говорил мне тогда ...
Хорошо, что он додумался вызвать скорую с моего места работы, а не из дежурной больницы, потому в себя я пришла в почти родных мне стенах в палате своего же отделения. Не скажу, что я совсем ничего не помнила, но думки в голове моей были очень тяжкие. И меньше всего мне хотелось сейчас видеть того, без которого я себе еще совсем недавно жизни своей не мыслила.
Кирилл приходил каждый день, но я попросила не пропускать его. Тогда он передавал пакет со всякими продуктами и цветы. Причиной выставили то, что именно после разговора с ним я пережила настолько сильное нервное потрясение, что потеряла сознание. Но ни одной живой душе я не могла открыть истинную причину моего страха видеть того, кто мне был очень дорог. Да, сердце продолжало любить его с той же силой, но мозг пытался одержать верх в этой, пока еще тихой схватке. Я осознавала, что отторгнуться, отпочковаться от Кирилла для меня было жизненно необходимо, но если в больнице меня окружали люди, время занимали постоянные обследования и процедуры, еда в общей столовой, то есть скрыться и биться головой о стену было негде, то что будет со мной дома? Как жить без него? Нет, мои мысли были не о суициде, мне казалось, что у меня просто нет сил дальше существовать. Что я не смогу жить, когда попаду в те стены, где так недавно мы были вместе. Зачем жить, если его нет больше со мной? Сколько можно обжигаться ...
К тому же, в анализах выявилась странная упорная анемия, с которой надо было бороться. И все любопытствующие не только в нашем отделении, но и во всем учреждении решили, что я беременна. Придя к такому заключению, интересовавшиеся информацией и претендовавшие на мои откровения отпали, стало легче дышать.
Когда выяснилось, что на препараты железа мой организм почти не реагирует, а так бывает при длительном процессе, пришлось запланировать и осуществить переливание крови, точнее, эритроцитарной массы, что сдвинуло ход лечения с мертвой точки, но продлило мое пребывание в больнице. И я была рада этому, потому что постоянно ломала голову над тем, как мне избежать встречи с Кириллом. Я не хотела ни видеться, ни выслушивать какие бы то ни было объяснения, у меня просто не было на это сил. Никаких. Ни физических, ни эмоциональных.
Но выход, как часто случается, если не пороть горячку и не прилагать титанических усилий для решения проблемы, нашелся сам: мои родители в очередное посещение предложили после выписки пожить у них до полного восстановления. А там после больничного и отпуск можно взять, поехать куда-то отдохнуть теперь уже вообще от всего.
Для меня это было сродни манне небесной. Бог услышал мои молчаливые молитвы.
Конечно, Кирилл не оставил своих попыток увидеться. Ежедневные визиты под окна моей палаты вроде бы опровергали его фантастический рассказ, но как можно спокойно быть рядом с человеком, подозревая в нем пациента психиатрической клиники? Мне было страшно. Это был неконтролируемый животный страх где-то на уровне подсознания от понимания существования вероятной опасности. Никто не знает, что на уме у здорового человека, а уж при психиатрической патологии тем более. Потому я посчитала, что нам лучше расстаться. Но сердцу ведь как прикажешь? Уж если оно заболело любовью, то это надолго ...
В назначенный срок меня выписали долечиваться амбулаторно. Конечно, я оказалась у родителей. И, конечно, уже на второй день туда прорвался Кирилл. Собственно, ему и прорываться не пришлось, потому что и мама, и папа были рады его приходу. Они же ничего не знали о нем! И только увидев его, я поняла, как же я соскучилась за ним! Он вошел без раздумий, без сомнений, своим широким энергичным шагом и сразу ко мне, обнял меня, буквально сгреб в охапку. Невыносимо это! Что ж за мучение такое-то, а?!
Казалось, мой мозг просто вышел на прогулку, даже не закрыв за собой входную дверь, потому что образовавшийся сквозняк чувств выдувал последние умные мысли из головы; а сердце и остальное тело, оказавшись без руководства, взяли верх над любыми разумными доводами, ползавшими, как новорожденные гусенички, у меня всё в той же голове. Всё мое естество тянулось к нему, вся моя женская сущность требовала его, несмотря на сохранявшуюся слабость. Я не пыталась вырваться или оттолкнуть его, я просто через одежду, через кожу впитывала тепло его тела, ту благодатную энергию, которой он так щедро всегда делился со мной. Мы словно стали донором и реципиентом, были, по сути, связаны невидимыми потоками, будто восстанавливавшими мои утраченные во время болезни силы.
Но постепенно страх взял верх, притяжение стало ослабевать, пока не исчезло совсем. И это было ново для меня. Я была рядом с тем, кого любила, но уже не ощущала потребности в нем. Кирилл отодвинулся, внимательно посмотрел мне в глаза, посмотрел так, как это умеет делать только он, и прочел в них нежелание слушать и говорить. "Не надо ничего объяснять?" - тихо спросил он. Я отрицательно покачала гловой. "Не надо сейчас или не надо вообще?" - последовал вопрос. "Вообще," - еле слышно прошептала я.
- Я приду завтра?
Отрицательный кивок ...
- Не приходить вообще?
Утвердительный кивок ...
- Вообще-вообще?
- Вообще ...
Это была "маленькая смерть" ...
Продолжение послезавтра.
Спасибо тем, кто читает.