— Если не оставишь детей мне, я докажу суду, что ты плохая мать, — пригрозил муж, не зная о собранных мною доказательствах...
Я молча смотрела на Вадима, пытаясь понять, куда делся тот человек, с которым я прожила пятнадцать лет. Его глаза, когда-то любящие и внимательные, теперь холодно сверлили меня ненавистью.
— Не смотри так, Алла. Думаешь, я не смогу? У меня есть связи, деньги. А что у тебя? — он презрительно усмехнулся.
Дети спали в своей комнате — Сашенька, наша десятилетняя умница, и шестилетний Мишка. Они не должны были слышать этот разговор.
— Вадим, мы же договорились все решать мирно, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри все сжималось от страха.
— Договорились! Это ты так решила. А я не согласен, понимаешь? Не согласен! — он ударил кулаком по столу, и чашка с недопитым чаем опрокинулась, растекаясь коричневой лужей. — Думаешь, уйдешь от меня, заберешь детей и будешь жить припеваючи? Не выйдет!
Я посмотрела на часы — почти полночь. Завтра дети в школу, а Вадим снова завел этот разговор.
— Давай обсудим завтра, — попросила я, вытирая со стола. — Дети могут проснуться.
— Да плевать! Пусть знают, какая ты на самом деле!
Я видела, как дрожит его нижняя губа. Раньше это случалось, когда он сдерживал слезы. Сейчас — от злости.
— Какая же я? — тихо спросила я.
— Ты? — Вадим хрипло рассмеялся. — Никчемная мать. Вечно на работе, детей на бабушку оставляешь. А знаешь, что Мишка скучает по мне, когда я в командировках? А что Сашка вчера мне звонила из школы в слезах, потому что ты забыла про ее выступление?
Каждое его слово било под дых. Я действительно пропустила концерт. Впервые за весь год, потому что пришлось срочно ехать в больницу к маме. Но как объяснить это человеку, который не хочет слышать?
— Ты не сможешь отнять у меня детей, — сказала я, глядя ему прямо в глаза.
— Смогу, — он наклонился так близко, что я почувствовала запах алкоголя. — У меня есть свидетели, что ты плохая мать. И твоя карьера тебе не поможет.
Я молча встала и пошла в спальню. Сердце колотилось, как сумасшедшее, но внешне я оставалась спокойной. Это была не первая наша ссора за последние месяцы, но самая страшная.
Развод был неизбежен. Мы оба это понимали, хотя Вадим делал вид, что хочет сохранить семью. Но его слова о детях испугали меня не на шутку. Он всегда умел бить по самым больным местам.
Я легла в постель, но сон не шел. Перед глазами проносились события последних лет, когда наш брак начал трещать по швам.
Вадим всегда считал себя главой семьи. Поначалу мне это нравилось — сильный мужчина, который все решает. Но постепенно его забота превратилась в контроль, а уверенность — в диктат. Он проверял мои звонки, критиковал мою одежду, не одобрял моих подруг. А когда я получила повышение и стала зарабатывать больше него, начались настоящие проблемы.
Сначала мелкие придирки, потом обвинения, что я плохая жена и мать. Потом — приходы домой навеселе и скандалы на пустом месте. Он словно пытался доказать свою власть единственным доступным способом — унижая меня.
— Мама, ты не спишь? — тихий голос Саши вернул меня к реальности. Она стояла в дверях, маленькая и испуганная.
— Иди ко мне, солнышко, — я приподняла одеяло, и дочь юркнула ко мне под бок. — Ты все слышала?
Она кивнула, прижимаясь теплой щекой к моему плечу.
— Папа кричал. Почему он так злится?
Как объяснить ребенку, что происходит между взрослыми? Как рассказать, что человек, которого ты когда-то любила больше жизни, может превратиться в чужака?
— Папа расстроен, милая. Взрослые иногда не могут договориться и злятся.
— Вы разводитесь?
Прямота детей порой обезоруживает.
— Да, Сашенька. Но ты и Миша всегда будете нашими любимыми детьми. И мы оба вас очень любим.
— А с кем мы будем жить?
Вопрос, которого я боялась больше всего.
— Мы с папой решим это вместе. А сейчас давай спать, завтра в школу.
Утром я позвонила своему адвокату, Николаю Степановичу. Он вел мои дела в фирме и стал почти другом за эти годы.
— Вадим угрожает отобрать детей, — сразу сказала я, когда мы встретились в кафе недалеко от офиса.
— На каких основаниях? — Николай отхлебнул кофе и внимательно посмотрел на меня.
— Говорит, что я плохая мать. Что вечно на работе, детьми не занимаюсь.
— А что на самом деле?
— Сам знаешь. Я работаю с девяти до шести, забираю детей из школы и сада, готовлю, проверяю уроки. В выходные — секции, парки, музеи. Мама помогает, когда может. А Вадим... — я запнулась.
— Что Вадим?
— Последний год он почти не бывает дома. Командировки, встречи с друзьями, работа допоздна. А когда приходит — либо усталый и раздраженный, либо пьяный.
Адвокат задумчиво постучал ручкой по блокноту.
— Есть свидетели его поведения? Записи? Что-нибудь, что мы могли бы использовать?
Я открыла сумку и достала флешку.
— Здесь видео с камеры в гостиной. Я установила ее месяц назад, когда он впервые поднял на меня руку. Здесь все — и как он приходит пьяный, и как кричит на детей, и последний разговор тоже есть.
Николай уважительно кивнул.
— Умно. Что еще?
— Есть медицинская справка о синяке на плече. Я сказала врачу, что упала, но она все поняла и записала, что травма не соответствует моему объяснению. Есть показания соседей, которые не раз вызывали полицию из-за шума. И еще...
Я помедлила, не зная, стоит ли говорить об этом.
— Алла, мне нужно знать все.
— У Вадима роман на стороне. Уже больше года. Я нашла их переписку в его телефоне, там... неприятные вещи. Он обсуждает с ней, как избавится от меня и заберет детей.
— Это очень серьезно, — Николай нахмурился. — Сделай копию переписки. Если дело дойдет до суда, это будет весомым аргументом.
Вернувшись домой, я обнаружила Вадима в неожиданно благодушном настроении. Он играл с Мишей в конструктор, а на столе стояла коробка с тортом.
— Ты рано, — заметил он, словно вчерашнего разговора не было. — Мы с Мишкой решили тебя порадовать. Правда, сынок?
Миша радостно кивнул, и мое сердце сжалось. Несмотря ни на что, Вадим был хорошим отцом, когда хотел им быть. Вот только случалось это все реже.
— Спасибо, — я улыбнулась сыну и потрепала его по вихрастой макушке. — Как дела в садике?
— Хорошо! Мы лягушку из пластилина лепили, а я самую большую сделал!
Пока Миша рассказывал о своих достижениях, я краем глаза наблюдала за Вадимом. Он смотрел на меня с каким-то странным выражением — смесь вины, злости и... решимости?
— Алла, нам надо поговорить, — сказал он, когда Миша убежал в свою комнату. — Я вчера погорячился. Но мое предложение в силе.
— Какое предложение? — осторожно спросила я.
— Развод без скандала. Ты уезжаешь к матери и оставляешь детей мне. Я обеспечу тебе свидания раз в неделю. Это лучшее, что я могу предложить.
Я чуть не рассмеялась от абсурдности его слов.
— С чего ты взял, что я соглашусь?
— Потому что иначе будет хуже, — теперь он говорил тихо, почти шепотом. — У меня есть друзья в опеке, они помогут доказать, что ты не справляешься с материнскими обязанностями. Есть психолог, который подтвердит, что твоя работа вызывает хроническую усталость и депрессию, а это вредит детям. Есть свидетели, которые видели, как ты срывалась на Сашу в магазине.
— Что? — я не верила своим ушам. — Когда я срывалась на дочь?
— Помнишь, в прошлом месяце в "Ашане"? Она просила куклу, а ты отказала. Она заплакала, а ты накричала. Женщина за соседней кассой все видела. И она будет свидетельствовать, если понадобится.
— Ты с ума сошел, — пробормотала я. — Это абсурд.
— Может быть, — он пожал плечами. — Но знаешь, как это будет выглядеть в суде? Успешная бизнес-леди, которая ставит карьеру выше семьи, срывается на детях из-за усталости и стресса. Против заботливого отца, который всегда находит время для своих детей, несмотря на занятость.
— Это ложь, и ты это знаешь.
— Правда — это то, что можно доказать, Аллочка, — он впервые за долгое время назвал меня так, и от этого стало еще противнее. — Подумай хорошенько. У тебя есть неделя.
Вечером, уложив детей, я достала старую коробку с фотографиями. Наша свадьба. Вадим, молодой и счастливый, смотрит на меня с обожанием. Рождение Саши. Мы втроем в парке — я с коляской, он с мороженым в руке, смеется. Крестины Миши. Семейный отдых в Анапе. Когда все пошло не так?
Может быть, тогда, когда я отказалась бросить работу после рождения Саши? Или когда его обошли с повышением, а меня — нет? Или когда я начала замечать, что он все чаще приходит поздно, от него пахнет чужими духами, а телефон он прячет?
Я перебирала карточки, и на глаза попалась фотография, которую я почти забыла. На ней мы с Вадимом совсем молодые, только познакомились. Сидим в парке, он обнимает меня за плечи, а я смеюсь, запрокинув голову. На обороте его почерком: "Моей единственной. Навсегда."
Слезы хлынули внезапно, я давила их кулаками, боясь разбудить детей. Как мы могли дойти до такого? Как могли превратиться из влюбленных в врагов?
Утром я отвезла детей в школу и сад, а сама поехала к маме. Она жила на другом конце города, в маленькой однушке, которую получила еще в советские времена.
— Как же так вышло, доченька? — мама гладила меня по голове, как в детстве. — Вы же такие красивые были, такие счастливые.
— Не знаю, мам, — я честно пыталась найти момент, когда все пошло наперекосяк. — Может, мы изначально друг другу не подходили?
— Глупости, — отрезала мама. — Все друг другу подходят, если хотят подходить. А если не хотят — ни один брак не выдержит.
— Он хочет забрать детей.
Мама вздрогнула, отставила чашку.
— И что ты будешь делать?
— Бороться, — я сжала кулаки. — У меня есть доказательства, что он не такой идеальный отец, каким хочет казаться. И я не позволю ему манипулировать мной через детей.
— Не перегни палку, Аллочка, — вздохнула мама. — Он все-таки их отец.
— Хороший отец не угрожает отобрать детей у матери. Хороший отец не пьет так, что его сын боится подойти. Хороший отец не изменяет их матери!
— Он изменяет? — мама ахнула.
Я кивнула.
— И давно ты знаешь?
— Год. Может, больше.
— И молчала? — в мамином голосе слышалось искреннее недоумение.
— Думала, пройдет. Думала, ради детей нужно сохранить семью.
Мама покачала головой.
— Дети не цемент, доченька. Они не склеивают треснувшую чашку. Если папа и мама несчастны вместе, то и детям плохо.
Я знала, что она права. Последние месяцы в доме была такая напряженная атмосфера, что дети ходили на цыпочках, боясь нас потревожить. Саша стала замкнутой, а Миша начал заикаться.
— Что мне делать, мам?
— То, что должна. Защищать своих детей и себя. Но помни — он их отец. Если будет развод и суд, не настраивай детей против него. Они сами со временем разберутся.
На следующий день Вадим пришел домой раньше обычного. Я как раз помогала Саше с уроками.
— Папа! — она бросилась к нему, обняла. — Ты обещал помочь мне с поделкой!
— Конечно, зайка, — он поцеловал ее в макушку. — Только давай завтра, хорошо? Мне нужно поговорить с мамой.
Саша понимающе кивнула и ушла в детскую. Умница, все понимает.
— Ты подумала? — без предисловий спросил Вадим.
— Да, — я спокойно смотрела на него. — И вот мой ответ: я не оставлю тебе детей. И если ты попытаешься их у меня отобрать, я использую все свои доказательства.
— Какие еще доказательства? — он презрительно усмехнулся.
— Видео твоих пьяных приходов. Медицинское заключение о травмах, которые ты мне нанес. Показания соседей. Переписку с твоей любовницей, где вы обсуждаете, как избавиться от меня.
Его лицо побледнело.
— Ты блефуешь.
— Проверь, — я выдержала его взгляд.
Он рванулся ко мне, схватил за плечи.
— Ты копалась в моем телефоне? Ты следила за мной?!
— Папа, не надо! — раздался испуганный голос. В дверях стояла Саша, прижимая к груди учебник. — Не трогай маму!
Вадим отпустил меня и отступил. Его трясло.
— Все хорошо, солнышко, — я постаралась улыбнуться дочери. — Папа просто расстроен. Иди к себе, мы поговорим.
Она не двигалась с места, глядя на отца широко раскрытыми глазами. Я никогда не видела ее такой напуганной.
— Иди к Мише, Сашенька, — мягко сказала я. — Поиграйте вместе, а мы с папой договорим.
Когда дочь ушла, Вадим рухнул на стул.
— Ты не посмеешь, — прошептал он. — Не посмеешь опозорить меня перед детьми.
— Это не я тебя позорю, а ты сам, — ответила я устало. — И дело не в позоре, а в безопасности. Я не хочу, чтобы дети жили с человеком, который не контролирует себя.
— Я люблю их!
— Знаю. И они тебя любят. Поэтому предлагаю решить все мирно. Дети остаются со мной, ты приходишь к ним, когда захочешь. Никаких скандалов, никаких судов.
Он долго молчал, глядя в одну точку.
— А если я не соглашусь?
— Тогда будет суд. И я использую все доказательства, которые у меня есть. И поверь, их достаточно.
— Ты стерва, — в его голосе не было злости, только усталость.
— Нет, — я покачала головой. — Я мать, которая защищает своих детей. И у меня есть на это право.
Он встал, прошелся по комнате.
— Ладно. Я подумаю.
— Времени мало, Вадим. Завтра я подаю на развод. И лучше нам договориться до суда.
Он ушел, хлопнув дверью. Я осталась сидеть на кухне, глядя на семейную фотографию на холодильнике. Счастливые лица, улыбки. Неужели от этого ничего не осталось?
Дети тихонько вошли на кухню, настороженные, как зверьки.
— Мама, папа больше не будет жить с нами? — спросил Миша, забираясь мне на колени.
— Мы с папой больше не будем вместе, — я старалась говорить спокойно. — Но он все равно ваш папа, и он вас очень любит.
— А почему вы больше не вместе? — Сашенька села рядом, прижалась к боку. — Вы поругались?
— Иногда взрослые понимают, что им лучше жить отдельно. Это не значит, что мы вас меньше любим. Просто так будет правильнее.
— А с кем мы будем? — Мишка теребил пуговицу на моей блузке.
— Со мной, милый. Но папа будет приходить к вам, вы будете вместе гулять, ходить в кино.
— Как у Пашки из группы? — уточнил сын. — Его папа приходит за ним в садик и они идут в "Макдональдс"!
— Да, примерно так, — я улыбнулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
— Не плачь, мамочка, — Саша обняла меня. — Мы тебя любим.
— И я вас, солнышки мои. Больше всего на свете.
Вечером позвонила Вадимова мать, Елена Георгиевна. Она всегда недолюбливала меня, считая недостаточно хорошей партией для ее сыночка.
— Аллочка, что у вас происходит? — спросила она строго. — Вадим приехал ко мне совершенно расстроенный.
— Мы разводимся, Елена Георгиевна, — я решила не ходить вокруг да около.
— Но почему?! Вы такая прекрасная пара!
Я чуть не рассмеялась. Она что, правда не замечала, как несчастливы мы последние годы?
— Боюсь, это уже решено. Вопрос только в том, как расстаться цивилизованно.
— Вадим говорит, ты хочешь отнять у него детей! — ее голос дрогнул.
— Нет, я хочу, чтобы дети жили со мной, но видели отца так часто, как он захочет.
— Это несправедливо! Он имеет право...
— Елена Георгиевна, — я перебила ее, чувствуя, что теряю терпение. — У вашего сына роман на стороне. Он приходит домой пьяный. Он поднимал на меня руку. Вы считаете, что детям лучше жить с таким отцом?
В трубке повисло молчание.
— Не верю, — наконец произнесла свекровь. — Мой сын не такой.
— У меня есть доказательства, — устало сказала я. — Но я очень надеюсь, что до суда дело не дойдет. Ради детей.
— Я поговорю с ним, — неожиданно твердо сказала она и повесила трубку.
Не знаю, о чем они говорили, но на следующий день Вадим пришел с бумагами.
— Здесь соглашение, — сказал он, протягивая мне папку. — Дети остаются с тобой, я буду платить алименты и забирать их на выходные. Это устраивает?
Я внимательно изучила документ. Все выглядело разумно.
— Что заставило тебя передумать? — спросила я, подписывая бумаги.
Он не смотрел на меня, разглядывая что-то за окном.
— Мама сказала, что я идиот, если думаю, что смогу один воспитывать двоих детей. И что если хоть что-то из того, что ты рассказала, правда — я недостоин быть отцом.
— И ты согласился?
— У меня не было выбора, — он усмехнулся. — Ты же знаешь мою мать, она хуже любого суда.
Мы помолчали. За стеной играли дети, доносился смех Мишки и строгий голос Саши, объяснявшей брату правила игры.
— Ты ведь не покажешь им... те доказательства? — наконец спросил Вадим.
— Нет, — я покачала головой. — Они любят тебя. И должны сами составить мнение.
Он кивнул, глядя на детскую дверь.
— Можно мне сегодня остаться? Почитать им на ночь, как раньше?
— Конечно, — я неожиданно для себя улыбнулась. — Они будут рады.
Мы сидели вчетвером на диване. Вадим читал "Маленького принца", а дети, прижавшись к нему с двух сторон, слушали. Я смотрела на них и думала, что все сделала правильно. Наш брак не удался, но у детей будет отец. Не идеальный, со своими проблемами, но любящий их.
Позже, когда дети заснули, мы с Вадимом пили чай на кухне.
— Прости, — вдруг сказал он. — За все. Я был ужасным мужем.
— А я не самой лучшей женой, — ответила я честно. — Но давай хотя бы попытаемся быть хорошими родителями. По отдельности.
Он кивнул и впервые за долгое время искренне улыбнулся.
— У меня получится. Я обещаю.
Я не знала, сможет ли он сдержать это обещание. Но точно знала, что сделаю все, чтобы наши дети были счастливы. И если для этого нужно будет простить Вадима — что ж, я попытаюсь. Ведь главное не то, что было, а то, что будет. Наше с ним прошлое уже не изменить, но будущее детей — в наших руках.
Когда он ушел, я достала коробку с доказательствами — флешку с записями, распечатки переписок, медицинские справки. Все, что могло бы разрушить его репутацию в глазах детей. И сложила в дальний ящик стола. Надеюсь, они никогда не понадобятся. Но если он нарушит наш договор — что ж, я буду готова.
Я не плохая мать. Я просто женщина, которая защищает своих детей всеми доступными способами. И если для кого-то это делает меня стервой — пусть так. Главное, что мои дети будут в безопасности и любви.
А что до Вадима... В глубине души я все еще надеюсь, что он сможет стать лучше. Ради детей. Ради себя самого. Может быть, наш развод станет для него тем самым толчком, который заставит измениться. Я бы этого хотела. Потому что, несмотря ни на что, он отец моих детей. И часть меня всегда будет желать ему добра.
Как там говорила моя бабушка? "В жизни все возвращается бумерангом. И добро, и зло." Надеюсь, к нам вернется только добро. Мы все этого заслуживаем. Даже Вадим. Особенно наши дети.