Они доклеили обои в субботу вечером. Ольга стояла посреди комнаты, разглядывая ровные полосы нежного лавандового оттенка, а он обнимал ее сзади, прижимая подбородок к ее плечу.
— Красиво? — спросил он.
— Как в мечтах, — прошептала она.
И тогда он достал из кармана маленькую коробочку. Не с кольцом. С ключом.
— Это от моей дачи. Там сад, старая яблоня и вид на озеро. Если захочешь… Можешь считать это своим местом.
Она повернулась к нему, и в глазах у нее стояли слезы.
— Ты что, предлагаешь мне переехать к тебе?
— Нет. Я предлагаю тебе всегда иметь место, куда можно приехать. Даже если вдруг передумаешь. Даже если просто захочешь побыть одна.
Ольга рассмеялась сквозь слезы.
— Ты странный. Обычно мужчины говорят «давай жить вместе» или «выходи за меня».
— А я не обычный, — улыбнулся он. — Я твой.
Разговор, который изменил все
Через месяц они поехали на ту самую дачу. Вечером, сидя на веранде под теплым пледом, Ольга вдруг спросила:
— Ты никогда не жалеешь, что мы встретились так поздно?
Он задумался, потом взял ее руку и положил себе на грудь, где под футболкой билось сердце.
— Вот. Чувствуешь? Оно стучит так же, как в двадцать. И любит так же сильно, как могло бы тогда. Просто теперь я понимаю, что это за дар — ты.
Она прижалась к нему, и он обнял ее крепче.
Снег, чай и немолодые влюбленные
Зимой они заболели. Несерьезно — просто температура, насморк. Но Ольга, которая за годы брака привыкла, что о ее простудах никто не заботится, вдруг обнаружила его на пороге своей квартиры с сумкой продуктов, лекарств и двумя разными видами чая — «потому что не помнил, какой ты больше любишь».
— Ты же больной! — возмутилась она.
— А ты — моя женщина, — пожал он плечами.
И она впервые за долгие годы позволила себе быть слабой. Позволила, чтобы кто-то варил ей бульон, поправлял одеяло и гладил волосы, пока она засыпала.
Свадьба? Нет, не слышали
Друзья спрашивали: «Когда уже свадьба?» Родные намекали: «Вам бы штамп в паспорте, а то вдруг…»
Но они не спешили.
— Мы уже не те двадцатьлетние, которым нужно что-то доказывать, — сказал он как-то.
— Ага, — усмехнулась Ольга. — Мы те сорокалетние, которые знают, что штамп — это не гарантия.
Они не играли в семью. Они ею были.
Финал. Которого нет
Сейчас у них общая дача, три кота (два ее, один его) и привычка засыпать, держась за руки.
А еще — понимание, что любовь после сорока — это не «поздно». Это вовремя.
Когда ты уже не идеализируешь, не требуешь, не ждешь сказки.
Когда ты просто благодарен за то, что нашел человека, с которым молчание — удобно, разговоры — бесконечны, а будущее — не страшно.
И да, обои в спальне до сих ровные.
Начало истории.