7 ноября 2020 год
Люди постоянно стремятся остановить мгновение, если оно прекрасно, или хотя бы продлить: эх, не кончался бы отпуск, молодость была бы вечной. А любовь, конечно, пусть всегда будет в том самом первом восторге узнавания, в самом начале своего расцвета, когда по ночам просыпаешься от счастья, когда сердце раскрывается навстречу новому, огромному чувству, обещающему невероятную, полную блаженства, историю. Но пришла пора выходить из сумрака. Да, в переписке наша любовь была прекрасна, и я не хотела терять этот идеальный баланс, но в то же время и очень чётко понимала, что жизнь так устроена, что ничего и никогда невозможно удержать надолго.
Мы встретились впервые в реальном мире именно 7 ноября, и я вижу в этой дате определённый символизм. Мы оба были донельзя накручены ожиданиями насчёт друг друга, за месяц переписки мы сделались настолько близкими людьми, что выходить в настоящую жизнь было очень опасно. Но ведь оставаться полностью в виртуальном мире было ещё опаснее. Когда я это поняла, то согласилась на встречу, о которой он меня уже несколько раз просил, хотя мне было сложно на это решиться. Я чувствовала, будто снова наступаю на грабли, но теперь это такие серьёзные грабли, что я могу уже легко не отделаться. Успокаивала себя тем, что по 300 км каждую неделю не наездишься, поэтому встречи не смогут быть частыми, и по сути моему браку с А., ничего не угрожает. Мы договорились, что он снимет в моём городе квартиру на сутки, оставит вещи, и мы встретимся в кофейне в центре города. Я специально выбрала место, где были отдельные кабинки, подальше от любопытных глаз. Собираясь на встречу, я дико волновалась, час подбирала наряд — в результате махнула рукой и остановилась на простой белой рубашке и джинсах. Когда я подъехала, несколько минут не могла решиться зайти — я знала, что всё изменится теперь. Когда я подошла к столику, он уже был там и поднимался мне навстречу: очень высокий, очень худой, какая-то болезненная худоба, и выглядит старше, чем на фото — резкие морщины вокруг глаз, вокруг рта, как у человека, который плохо питается и редко видит солнце. Он улыбнулся, смущенно, скованно, засуетился, помогая мне снять куртку, схватился за телефон. Его образ не совпал с моими ожиданиями, и я поняла, что он чувствует то же самое, но отступать было некуда, и я села напротив его. Сбоку на стене висел плоский телевизор, по которому без звука шел — я заценила намёк судьбы — один из моих самых любимых фильмов, «Вечное сияние чистого разума», а я в нём всегда ассоциировала себя с героиней Кейт Уинслет. Была как раз сцена их знакомства с героем Джима Керри, когда она берёт у него из тарелки куриную ножку, а ветер развевает её зелёные волосы. Это обстоятельство меня здорово расслабило, будто Вселенная послала мне знак: всё хорошо, я посмотрела на него, улыбнулась и мы сделали заказ.
В реальности общение было совсем другим, я чувствовала, что он теряется, не может подобрать слова — в чате такого не было. Я попыталась взять инициативу в свои руки, но от моего напора он просто замолкал, и я осекалась. Живое общение не складывалось, будто натыкалось на какое-то препятствие. Мы посидели в кафе, а потом я повела его по центру города, рассказывая какие-то факты, о которых предварительно с утра прочитала в интернете. Роль экскурсовода подразумевала монолог, так что он просто шел и смотрел по сторонам, как мне показалось, с интересом. Наверху, на обзорной площадке, он несмело притянул меня к себе и обнял. Рука его дрожала. Потом мы сели на маршрутку и поехали туда, где он снял квартиру. Я раздумывала, как дальше себя вести. Впервые в жизни принять такое решение по отношению к мужчине, который находится рядом, оказалось настолько трудным делом.
Он не умел ухаживать от слова «совсем». На этой шкале М., находился на противоположном от Художника полюсе. Мы зашли в квартиру и только там он сообразил, что нужно что-то поставить на стол. Стал снова обуваться, ударился головой о дверцу шкафа... меня не покидало чувство, что я смотрю какой-то советский фильм с Андреем Мягковым, комедию. Пока он отсутствовал, я ходила по квартире — безликое посуточное жильё со старым ремонтом. Его небольшой рюкзак стоял на стуле у кровати — заглядывать в него я не стала. Теперь я была на сто процентов уверена, что он не женат и никогда не был, да и вообще не врал мне насчёт своего жизненного опыта. Когда он вернулся, с пачкой пельменей и четырьмя бутылками светлого п.ива, мне было очень сложно не рассмеяться. Но я смогла, попросила его поставить кастрюлю на плиту, а сама ушла в ванну, открыла воду и стала вглядываться в своё отражение, будто оно могло мне посоветовать, что же делать дальше, как мне быть с этим мужчиной, который так не похож на своего виртуального двойника. Так ничего и не придумала.
У меня есть один рабочий способ развеселиться в трудную минуту: сосредоточиться на какой-нибудь незначительной детали и вызвать в памяти приятную ассоциацию. Я зажмурилась, настроилась - и стало проще: мы ели пельмени, сто лет не ела пельмени! - сказала я радостно и пустилась в воспоминания о детстве, когда лепили пельмени с бабушкой, а потом искали счастливый — с тестом. Он тоже стал участвовать в разговоре, мы смеялись, расслабились, и вокруг нас стал формироваться золотистый кокон надежды, что всё получится, всё будет хорошо. Пока он мыл посуду — а делал он это автоматически и очень тщательно, что я с удовольствием отметила — я подошла к окну и с интересом посмотрела вниз. Это был высокий этаж, открывался вид на ту часть города, где я редко бываю. В какой-то момент я ощутила, что он положил руки мне на талию, выдохнула и развернулась. Он меня поцеловал.
То, что у нас сегодня будет с.e.кс, я почти не сомневалась — мы слишком далеко зашли в переписке, и отказать ему было бы подставой, да я и не хотела его обижать, боясь, что он примет это слишком близко к сердцу. Внутренне я была готова ко всему: что это будет быстро, что это будет невнятно, что он в последний момент отпрянет, но предположить, что в принципе не получится, я не могла.
Я впала в ступор: как-то не было у меня раньше таких ситуаций, а из фильмов и книг я знала, что мне положено похлопать его по плечу и ободряюще сказать, что ерунда, ничего страшного, у всех бывает. Но я не стала этого делать — он был слишком умён, и такая фраза обидела бы его сильнее, чем повод, по которому она была сказана. Поэтому я просто оделась и попыталась с ним поговорить на отвлечённые темы. Разговор не клеился, была уже глубокая ночь.
-Тебе надо поспать, я наверное поеду, чтобы не мешать, - как-то он упомянул, что не может спать, когда рядом кто-то вращается, - если хочешь, я приеду утром. Во сколько у тебя автобус?
-В час, - отозвался он. А потом очень внимательно смотрел, как я обуваюсь, как подкрашиваю губы, как вызываю такси. С места он так и не сдвинулся, так и сидел, неподвижный и прямой. Я сама подошла, чуть прижала его к себе:
-Пиши мне, М. Ладно? - и уехала домой...