Анна смотрела на экран банковского приложения и считала в уме. Тридцать пять тысяч вместо семидесяти. Где остальные деньги?
Максим возился на кухне, гремел посудой и что-то бормотал себе под нос. Обычно он приходил домой в половине седьмого, а сегодня заявился в девять. И ведет себя как-то странно.
- Макс, иди сюда.
Он появился в дверях с виноватым лицом. Анна знала это выражение - так он выглядел в детстве, когда разбивал что-то ценное.
- Что с деньгами?
- Аня, я хотел с тобой поговорить.
- Говори.
Максим сел на край дивана, потер лоб. Анна ждала. Внутри все сжалось в комок.
- Я отложил тридцать пять тысяч.
- Куда отложил? На что?
- На дачу для мамы.
Анна почувствовала, как кровь отливает от лица. Дача. Для свекрови. При их-то доходах.
- Ты с ума сошел?
- Аня, послушай. Мама одна живет в Угличе. Ей шестьдесят два года. Она Ваню видела всего три раза за пять лет.
Анна вздрогнула. Ваня. Их сын спал в детской, а они тут спорят о деньгах.
- Мама нас с сестрой подняла, а теперь сидит в четырех стенах. А у Ольги в Ярославле постоянно с внуками возится.
- У нас ипотека. Мы едва концы с концами сводим.
- Дача недорогая. Ольга место подобрала, ей удобно добираться. Пятьдесят километров от Углича.
Анна встала, прошлась по комнате. В голове крутились цифры. Ипотека - тридцать восемь тысяч в месяц. Коммуналка - семь тысяч. Еда, проезд, одежда для троих. И теперь еще дача.
- Максим, мы не потянем.
- Потянем. Я подработаю.
- Где подработаешь? Ты и так с утра до ночи на работе.
- Курьером по вечерам. Или грузчиком в выходные.
Анна остановилась, посмотрела на мужа. Он сидел, опустив голову, и она вдруг увидела в нем того мальчишку, который боялся расстроить маму.
- Макс, я понимаю, что ты любишь свою мать. Но мы не можем себе это позволить.
- Можем. Просто нужно немного потерпеть. Ваня подрастет, будет с бабушкой время проводить.
- Потерпеть? Я уже терплю. У меня джинсы дырявые, я их заштопала. Мы месяц не покупали овощей, только макароны с курицей. Ване новые кроссовки нужны, а я все откладываю. И ты хочешь, чтобы я еще потерпела?
Максим поднял голову. В глазах стояли слезы.
- Аня, она моя мама. А Ваня ее внук.
- А я твоя жена. И мать твоего ребенка.
Они смотрели друг на друга через пропасть непонимания. Анна чувствовала, как внутри нарастает злость. Не на Максима, а на ситуацию. На то, что денег всегда не хватает. На то, что приходится выбирать между свекровью и собственным спокойствием.
- Ладно, - сказала она наконец. - Раз ты уже решил, значит, будем экономить.
На следующий день Анна купила самые дешевые продукты. Самые дешевые макароны из крупки и майонез. Максим ужинал молча, но она видела, как он морщится от пресной жирной еды.
- Опять макароны с майонезом? – на второй день такой еды муж отодвинул тарелку.
- Привыкай. Затоу свекрови будет дача.
Максим отложил вилку.
- Аня, не надо так.
- А как надо? Радоваться, что мы влезли в новые долги?
- Это не долги. Это инвестиция в семью.
- В чужую семью. Твоя мама - это не моя семья.
Слова вылетели сами собой. Анна сразу пожалела, но было поздно. Максим побледнел.
- Понятно, - сказал он тихо.
Встал и ушел в спальню. Анна осталась сидеть на кухне, глядя на недоеденные макароны.
Через неделю Максим устроился курьером. Приходил домой в одиннадцать, валился с ног от усталости. Анна готовила ему ужин, но они почти не разговаривали.
Ваня спрашивал, почему папа такой грустный. Анна не знала, что отвечать.
- Папа устает на работе.
- А почему он теперь поздно приходит?
- Потому что работает больше.
- Зачем?
Анна смотрела на сына и думала о том, что он растет в семье, где родители не разговаривают друг с другом. Где мама злая, а папа усталый.
Она лежала в постели и думала о деньгах. О том, как в детстве мама считала копейки до зарплаты. О том, как стыдно было носить донашиваемые вещи. О том, что никогда больше не хочет чувствовать себя нищей.
А Максим думал о маме. О том, как она звонит раз в неделю и рассказывает о соседях, о сериалах, о том, что купила в магазине. О том, как в ее голосе слышится одиночество. О том, что Ольга живет в Ярославле, и мама постоянно с ее детьми сидит, а их внука почти не видит.
- Мам, как дела? - спрашивал он.
- Хорошо, сынок. Не беспокойся. Вчера Ольга детей привозила, мы в парк ходили.
Но он беспокоился. Представлял, как она сидит в пустой квартире, смотрит в телевизор и ждет его звонка. Как Ольгины дети называют ее бабушкой, а его Ваня ее почти не знает.
Однажды вечером Анна не выдержала.
- Макс, мы так не можем.
Он поднял голову от тарелки. Выглядел измученным.
- Что не можем?
- Жить как враги. Ты меня ненавидишь за то, что я против дачи. А я тебя - за то, что ты не думаешь о нас.
- Я думаю.
- Нет, не думаешь. Ты думаешь только о маме. И об Ольге с ее детьми.
Максим отложил ложку.
- Аня, она всю жизнь на нас работала. Папа ушел, когда мне было десять. Мама одна нас с сестрой растила. Работала на двух работах, чтобы мы учились, чтобы у нас все было.
Анна слушала и чувствовала, как злость уходит. Вместо нее приходит что-то другое. Понимание? Жалость?
- А теперь она одна, - продолжал Максим. - Пенсия маленькая, здоровье не то. Ольга живет рядом, мама с ее детьми постоянно возится. А нашего Ваню видела три раза за пять лет.
- Макс, я понимаю. Но мы не потянем.
- Потянем. Я буду больше работать.
- Ты и так работаешь как лошадь. Посмотри на себя. Ты за неделю на пять килограммов похудел.
Максим посмотрел на свои руки. Они действительно похудели.
- Ничего, привыкну.
- А я не привыкну. Я не хочу, чтобы мой муж убивался на работе из-за дачи.
Они сидели молча. Анна думала о том, что любит этого человека. О том, что его доброта - это не слабость, а сила. О том, что она вышла за него замуж именно за это.
- Макс, а что если мы найдем другой выход?
- Какой?
- Не знаю. Подумаем вместе.
В эти выходные приехала Валентина Петровна. Анна встретила ее на вокзале, и они ехали домой в молчании. Свекровь чувствовала напряжение.
Ваня обрадовался бабушке, но держался настороженно. Он ее почти не помнил.
- Бабушка, а ты долго будешь?
- Два дня, внучек.
- А потом опять уедешь?
Валентина Петровна посмотрела на внука грустными глазами.
- Да, уеду.
Дома за ужином Максим рассказал маме о даче. Валентина Петровна слушала, кивала, а потом посмотрела на Анну.
- А ты как к этому относишься, Анечка?
Анна растерялась. Она готовилась к тому, что свекровь будет давить на жалость, рассказывать о своем одиночестве. А та просто спрашивает ее мнение.
- Валентина Петровна, мы пока не можем себе это позволить.
- Понятно.
Максим начал что-то говорить, но мама его остановила.
- Максим, я не хочу, чтобы из-за меня в вашей семье были проблемы.
- Мам, никаких проблем нет.
- Есть. Я вижу, как вы друг на друга смотрите. И Ваня видит.
Анна почувствовала, как краснеет. Неужели так заметно?
- Валентина Петровна, дело не в вас. Просто у нас сейчас трудный период.
- Анечка, я понимаю. У молодых семей всегда трудный период. Я не хочу его усложнять.
Максим сидел с каменным лицом. Анна видела, что он борется с собой.
- Мам, но ты же одна живешь. Ваня тебя почти не знает.
- Сынок, я прожила шестьдесят два года. Как-нибудь проживу и остальные.
- Не говори так.
- А как говорить? Максим, я не хочу дачу, если из-за нее вы будете ссориться.
Анна посмотрела на свекровь и вдруг поняла, откуда у Максима эта доброта. От мамы. Которая всю жизнь думала о детях больше, чем о себе.
- Валентина Петровна, а что если мы найдем компромисс?
- Какой?
- Снимать дачу. На лето. Вместе с Ольгой.
Максим поднял голову.
- Снимать?
- Да. Это будет дешевле, чем покупать. И если что-то случится с деньгами, мы всегда сможем отказаться.
Валентина Петровна кивнула.
- Это разумно. И Ольге будет удобно - она же место подбирала.
- Но мам, своя дача лучше.
- Максим, - сказала Анна твердо, - мы снимаем или не снимаем ничего.
Он посмотрел на жену, потом на мать. Та улыбнулась.
- Снимаем, - сказал он наконец.
Ваня, который молча слушал взрослых, вдруг спросил:
- А я тоже буду на дачу ездить?
- Конечно, внучек, - сказала Валентина Петровна. - Будешь с бабушкой картошку сажать.
- И с двоюродными братьями играть?
- И с братьями.
Вечером, когда Валентина Петровна и Ваня легли спать, Анна и Максим сидели на кухне и пили чай.
- Прости меня, - сказал он.
- За что?
- За то, что не посоветовался с тобой. За то, что заставил тебя чувствовать себя плохой женой.
Анна взяла его за руку.
- А ты прости меня за то, что я сказала про твою маму.
- Она не обиделась.
- Я знаю. Она хорошая женщина.
- Да. И ты тоже хорошая.
Они сидели, держась за руки, и Анна думала о том, что научилась чему-то важному. Что любовь - это не только чувства, но и умение договариваться. Умение слышать друг друга.
- Макс, а давай каждый месяц откладывать понемногу. На нашу собственную дачу.
- Нашу?
- Нашу. Где твоя мама сможет приезжать, а мы с Ваней - отдыхать.
Максим улыбнулся первый раз за две недели.
- Давай.
Через месяц они нашли дачу в аренду. Небольшой домик с участком, где Валентина Петровна могла выращивать помидоры и огурцы. Ольга согласилась делить расходы пополам - ей действительно было удобно оставлять детей с матерью на даче.
Максим бросил работу курьера, а Анна перестала готовить одни макароны.
И когда они все вместе сидели на веранде - Валентина Петровна, Анна, Максим, Ваня и Ольгины дети, - пили чай с вареньем, которое привезла свекровь, Анна думала о том, что семья - это не про деньги. Это про то, чтобы быть вместе. И находить выходы из любых ситуаций.
Ваня играл с двоюродными братьями и впервые называл Валентину Петровну бабушкой без напоминания.
- Анечка, - сказала Валентина Петровна, - спасибо тебе.
- За что?
- За то, что ты есть у моего сына. И за то, что Ваня наконец узнал свою бабушку.
Анна улыбнулась и подумала, что впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему счастливой.