Начало использования персональных данных как концепции и их защиты сформировалось в США в конце XIX века. Что было определено в форме юридической категории privacy (прайвеси) и основы её правовой защиты. Под privacy понималась неприкосновенность частной жизни человека, так как развитие бизнеса и появление новых методов ведения предпринимательской деятельности создало множественные возможности покушения на неотъемлемые права человека. Американская концепция privacy, в том числе применительно и к защите персональных данных, легла в основу 12-й статьи Всеобщей декларации прав человека, утвержденной ООН в 1948 году. В статье определяется, что никто, иначе как по законному решению суда или уполномоченных органов, не может посягать на тайну личной жизни и переписки человека. После того, как в 1960-70-х годах в практику бизнеса и государственных органов активно вошли персональные компьютеры, используемые для обработки различных массивов информации, в том числе конфиденциальной, к которой относились и персональные данные, встал вопрос о правовом регулировании их статуса. Значимым документом в этой области стала «Конвенция о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных» (заключена в г. Страсбурге 28 января 1981 года). Конвенция вышла вместе с Поправками к Конвенции о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных (СДСЕ N 108), определяющими присоединение европейских сообществ, что было принято Комитетом Министров в Страсбурге 15 июня1999 года. Что на первый взгляд говорило о том, что эти правовые решения были сделаны обществом ради блага человека и во имя человека.
Так в 1981 году для России, когда Совет Европы опубликовал «Конвенцию о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных», сформировалась основа для принятия Федерального закона от 27.07.2006 N 152-ФЗ «О персональных данных». Тогда Конвенция сформулировала защиту граждан от коммерческого использования электронных баз данных, где ответственность и правовое регулирование ложилось на государство. Для СССР, а после Российской Федерации подписание этой Конвенции было связано с требованиями ВТО как необходимый шаг вступления в эту международную организацию. В результате в 1999 году на уровне Ассамблеи стран СНГ был принят модельный закон о защите персональных данных, давший странам-участницам основные правила регулирования сферы. В результате Россия подписала Конвенцию 7 ноября 2001 года, которая вступила в силу на территории страны с 1 марта 2002 г. Конвенция определяет, что страна, которая подписала документ, предъявляет собственные технические требования к защите баз персональных данных своих контролёров – компаний, которые обрабатывают персональные данные. Для реализации этого страна должна была принять закон о персональных данных, который эти требования закреплял. То есть ввод данного закона был навязан Российской Федерации со стороны коллективного Запада, как обязательное условие осуществления интеграции страны в мировую экономику, что сулило на тот период расширение и улучшение экономики России.
Действующий закон N 152-ФЗ «О персональных данных» практически полностью воспринял европейскую Концепцию защиты персональных данных, за одним исключением. Если в Европе право на защиту данных неотделимо от защиты личности и её частной жизни, то российский законодатель рассмотрел данные как самостоятельный объект права (отделённый от личности и её частной жизни), ориентированный на правовые действия государственных органов власти. В результате обязанности по его защите были возложены на операторов, а надзор остался за государством. Подобное административное регулирование немедленно запустило технические и формальные процедуры по работе с персональными данными, активировав «заложенную бомбу» формализации и бюрократизации. Что нарушило когнитивную безопасность человека и общества, так как с одной стороны сильно осложнило жизнь гражданина (лишними формальными действиями и ответственностью), а с другой создало затруднения, как для юридических лиц, так и для органов государственного контроля. В результате граждане России получили множество затруднений, разрушающих, как личную жизнь человека и гражданина Российской Федерации, так и жизнь общества и государства. Сегодня каждый обязан давать согласие на использование своих персональных данных, вновь и вновь подписывая бесконечное количество не понятных, часто непоследовательных и не отвечающих конкретным интересам человека бумаг.
В связи с этими затруднениями в рамках работы Общественной экспертной комиссии по когнитивной безопасности (www.когнитивнаябезопасность.рф) по инициативе гражданина России В.Г. Самохвалова было инициировано общественное дискуссионное обсуждение на тему: «Нарушение когнитивной безопасности человека и общества на территории РФ, связанное с предоставлением, сбором, хранением и использованием персональных данных. Выявление нарушений, проблемных зон негативного влияния, путей решения возникающих нарушений». В первичном заочном рассмотрении обращения приняли участие члены Комиссии: Л.Ю.Архипова, М.Н.Гафияк, И.В.Дворко, С.Б.Дворко, В.П.Ефимов, В.Э.Ковальчук, Я.А.Лагутенко. Обсуждение вскрыло множество явлений, нарушающих когнитивную безопасность человека и общества, связанных с предоставлением, сбором, хранением и использованием персональных данных. Участники дискуссии определили, что проблемной зоной нарушений охраны персональных данных является: внедрение вредоносного ПО, проведение брутфорс-атак (доступ к электронной почте, онлайн- и банковским аккаунтам и другим источникам персональных данных и финансовой информации), фишинг, вхождение Интернета в глубокий системный кризис, а также правовая неразбериха в этой области и бюрократизация социальных, экономических и межличностных отношений.
Массовая криминализация утечек и злонамеренного использования персональных данных, связанная с техническими сложностями, заняла в практике охраны персональных данных приоритетное положение. Так за техническими вопросами, которые стали для современного общества основным поводом контроля процесса использования персональных данных, правоохранительные и иные контролирующие государственные органы упустили из виду более серьёзные нарушения общественного порядка. Эти нарушения оказались равными совершению непосредственной пролонгированной диверсии (УК РФ ст. 281). Уточним, что действия в законе определяются как: «УК РФ ст. 281 ч.1 Совершение ... действий … в целях подрыва экономической безопасности и (или) обороноспособности Российской Федерации». В данном случае нарастающая бюрократизация, тесно связанная с оборотом персональных данных, представляет непреднамеренное противоправное действие. Действие вторичного характера (по незнанию), так как оно связано с вводом в правовую и деятельную среду государства ранее возникших (1981 – 1999 гг.) преднамеренных злонамеренных действий со стороны внешних врагов Российской Федерации. Эта диверсия была произведена против России коллективным Западом, как проявление и влияние политики мирового глобализма (фактически проявления мирового нацизма и фашизма) на экономическую, социальную и правовую деятельность страны. В результате эти бюрократические формы осуществляют торможение социальных процессов, межличностной коммуникации, развития экономических отношений (формируя искусственные препоны), повсеместно способствуя росту социальной напряжённости. Так Россия была вовлечена в процесс, который фактически невозможно реализовать (из-за его неестественности – технической неготовности и конфликта между человеческим фактором (уровнем компетентности) и административными процедурами). Что естественным образом дало злоумышленникам возможность использования ситуации с целью повышения давления на общество (гражданские права человека, деловую активность, повышение бюрократизации) и государство (формализуя деятельные процессы), в т.ч. с помощью повышения криминализации в этой области. Негативным результатом этих действий стали: социальная формализация, бюрократизация, техногизация социального пространства и социальной коммуникации людей, торможение социальных отношений, неконтролируемый (и как видится спонтанный, непреднамеренный) рост государственной монополии, нарушение конституционных прав и свобод человека, крайняя атомизация социальной среды, а как следствие – рост социальной напряжённости и стремительное снижение рождаемости.
Формализация и бюрократизация жизнедеятельности человека и общества представляет существенный признак нарушения когнитивной безопасности. Бюрократическое противостояние живому человеку и обществу представляет одну из наиболее опасных и скрытых форм негативного влияния. Внешне такое влияние может маскироваться под вынужденное усиление влияния государства на социальные и рыночные отношения, реализуемое через ужесточение мер по законопослушности граждан, усиление внутренней безопасности, мер предупреждения терроризма, одновременно затормаживая и даже останавливая внутренние процессы жизнедеятельности страны (в т.ч. экономические). Так, нарушители когнитивной безопасности (внешние агрессоры и манипуляторы) через бюрократизацию становятся способными осуществлять управление социальными процессами, постепенно захватывая государственную власть через рост уровня формализации социальных процессов. Тогда бюрократический аппарат перестаёт быть инструментом социальных процессов, а начинает осуществлять контроль (в т.ч. в формате непреднамеренных действий) над всеми деятельными средами страны. Это можно различить по заинтересованности бюрократии в уменьшении влияния и значения любых неподконтрольных ей социальных сил, что является преступлением против основ конституционного строя и безопасности государства. Нарушением когнитивной безопасности в данном случае становится рост безразличия к социальному смыслу и социальным последствиям такой деятельности (отсутствие стремления к коллективному благу), а как следствие рост коррупции, а также ведомственных или местнических интересов.
Подытожим эти выводы и определимся, что развитие бюрократических процессов является одним из опаснейших орудий ведения когнитивной войны – войны с нашей страной. В результате члены Комиссии пришли к мнению о необходимости проведения ряда общественных слушаний на эту тему и формирования пакета законодательных инициатив, способных изменить сложившиеся социальные затруднения в области экономического и гражданского регулирования общественной безопасности.