Владельцы многих самоцветов могут рассказать массу удивительных историй о том, как их крошечные помощники спасали в трудную минуту, подсказывали верный выход из положения или помогали избежать смертельной опасности. Верные друзья, минералы часто берут на себя трудные жизненные решения, становятся своеобразными амортизаторами во время самых жестоких потрясений. И иногда такие истории становятся фамильными преданиями, которые вспоминают только в узком семейном кругу.
...На московском ипподроме в тот день было людно. Здесь проходили рысистые бега, в которых участвовали элитные представители самых известных в России конюшен. Был здесь и «ситцевый король», фабрикант Савва Морозов, который выставил на бега своего рысака по кличке Парадокс. Рядом с ним, отпуская дилетантские замечания в адрес жокеев и четвероногих звезд ипподрома, расположился какой-то купчишка из сибирских губерний, разговорчивый и нахальный. Слово за слово,
Морозов с купцом разговорились, и как-то само собой вышло, что поспорили. Купец, увидев в программке бегов странную кличку жеребца, стал смеяться и сказал, что конь с таким именем наверняка прибежит последним. Савва Тимофеевич, обидевшись за своего породистого скакуна, предложил купчишке пари, что рысак этот пересечет финиш первым. Спорить на деньги почему-то не стали, и купец поставил на кон свой фамильный перстень с александритом.
Когда морозовский рысак Парадокс стал победителем, купец едва не расплакался. Но уговор на Руси всегда был дороже денег, и с перстнем пришлось расстаться. Морозов, посмеиваясь, примерил на палец кольцо, и, к удивлению, оно пришлось ему точно впору. Тогда он еще не знал, что этому камню суждено сыграть в его судьбе значительную роль...
С юности Морозов был натурой азартной. Сначала он увлекся химией и окончил физико-математический факультет Московского университета, потом так же увлеченно работал в Англии и учился в Кембридже, где собирался защищать диссертацию по химии. Молодой химик специализировался на красках и даже приобрел несколько патентов на свои изобретения. А в молодости он точно так же азартно увлекся женой двоюродного племянника Зинаидой Григорьевной, и решительно сообщил родным, что собирается добиться ее развода с мужем и жениться на ней. Трудно объяснить, что означал подобный поступок для старообрядческой семьи! Это был не только грех, это был позор.
Савва Морозов влюбился в Шереметьеву до умопомрачения, и Лизонька не устояла. Еще бы - такой человек и такие деньги!
Однако мать Саввы после долгих размышлений и вопреки собственным убеждениям благословила этот брак. Для жены Савва купил небольшой уютный домик, но тщеславная Зинаида потребовала барских хором. Пришлось Морозову приобрести на имя жены огромный дом с садом у Аксаковых на Спиридоновке, снести его и на том месте выстроить новый. Этот особняк, сооруженный по проекту архитектора Федора Шехтеля в мавританско-готическом стиле, москвичи прозвали «московским чудом». В новом доме Зинаида устроила настоящий светский салон, сюда приезжали самые блестящие люди столицы, здесь давали самые великолепные вечера, балы, приемы. Комплексовавшая из-за своего купеческого происхождения, она старалась водить дружбу только с аристократами. Сама она с головы до ног увешивалась жемчугами, а дом превратила в настоящий музей, набитый фарфором, картинами и скульптурами, где в прихожей в лучших купеческих традициях дежурил черкес Николай. Морозову же претила вся эта кричащая и безвкусная роскошь, он был очень непритязателен и терпеть не мог показухи.
Единственное, что фабрикант себе позволял, был перстень с александритом, который недавно он выиграл в споре на ипподроме и с которым теперь не расставался.
Однажды на одном из приемов, где Савва Тимофеевич невыразимо скучал, его познакомили с племянницей графа Шереметева Елизаветой Андреевной. Невысокая, хрупкая с медовыми глазами и волосами цвета осенней листвы, девушка произвела на фабриканта оглушительное впечатление. Он влюбился, как в омут головой бросился. Девушка поначалу старалась избегать его, но он так красиво ухаживал за нею, приглашал в театры, не скупился на прекрасные букеты и подарки, что Лизонька не устояла. Но не только этим Морозов понравился Елизавете Андреевне, ее покорили его неординарное мышление, ум и тонкий вкус. Он был весьма образованным человеком и девушке с ним было интересно и удивительно.
Ведь среди друзей и добрых знакомых Саввы Морозова были самые разные и неожиданные люди — Горький и Витте, Чехов и Боборыкин. Своим делом Морозов был увлечен настолько, что даже те, кто был далек от промышленности, невольно проникались к ней интересом. Но хотя Лизу и забавлял морозовский энтузиазм, потомственная дворянка привыкла относиться к фабрикантам с легким пренебрежением. Впрочем, ей импонировало, что в России Морозов был известен, к нему относились с уважением, его мануфактура завоевала множество дипломов и наград, а журналисты прозвали его «купеческим воеводой».
Однажды личное присутствие Морозова срочно потребовалось на тверской бумажной мануфактуре, откуда он собрался отплыть пароходом по Волге. Накануне отъезда он сидел у себя в кабинете и подписывал бумаги. Случайно скользнув взглядом по перстню, он заметил, что тот вдруг изменил цвет. Морозов, который не был суеверным человеком, только хмыкнул и продолжил работать. Однако цвет александрита настолько отличался от обычного и так бросался в глаза, что фабрикант отвлекся от работы и стал присматриваться к нему.
Чем дольше он смотрел на камень, тем больше в нем крепла уверенность, что ехать завтра никуда не нужно. Недовольный своим состоянием он лег спать, но наутро тревога не исчезла, а только усилилась. Морозов, сердясь на себя, отменил поездку, и каково же было его удивление, когда через несколько дней он узнал, что пароход, которым он собирался плыть, ночью налетел на дровяную баржу и затонул.
В московском же доме Морозовых обстановка накалялась все больше. Образ жизни жены раздражал Савву Тимофеевича и он старался пореже бывать дома. Зинаида Григорьевна, в свою очередь, делала вид, что не замечает отношений мужа с Лизой Шереметевой. Несмотря на то, что у них было четверо детей, супруги практически не общались, впрочем, в огромном особняке можно было не встречаться неделями. Однако на Зинаидиных балах, роскоши которых завидовали даже члены царской семьи, Морозов, вопреки своим убеждениям, все же бывал, потому что там можно было увидеть Лизу. Да и девушка, которая обожала все светские мероприятия, охотно жертвовала ими, чтобы покататься с Морозовым на тройке по заснеженному городу или отправиться на берег Москва-реки слушать соловьев. Савва Тимофеевич старался не расставаться с любимой, но ему частенько приходилось надолго уезжать по делам. Когда однажды он был в своем пермском имении, «коллеги»-промышленники пригласили его на охоту. К вечеру вся компания собралась возвращаться в охотничий домик. По дороге Морозов заметил, что александрит приобрел странный красноватый оттенок. Сначала он подумал, что камень окрасили лучи заходящего солнца, но позже, уже в домике, понял, что александрит сам изменил цвет, как видно, желая о чем-то предупредить своего хозяина.
Вспомнив печальную историю с пароходом, Морозов попытался уговорить всех уехать ночевать в город, но над ним стали подшучивать. Тогда он вдруг резко засобирался, и пешком отправился в гостиницу. Утром, когда он спустился из номера, портье рассказал ему, что в пяти верстах за городом горел охотничий домик. Пожарная команда, которую вызвали горожане, увидевшие зарево, еле справилась с огнем. Правда, никто, к счастью, не погиб, пострадавшие отделались лишь ожогами. После этого Морозов стал задумчиво поглядывать на камень, словно пытаясь разгадать его загадку, понять, каким невероятным образом это удивительное создание чувствует, что его хозяину грозит опасность. Но александрит молчал и, отражая свет настольной лампы, только играл крошечными искорками, словно смеялся...
Впрочем, долго раздумывать над тайнами Морозову было некогда, ведь он был не только промышленником и миллионером. Он, прекрасно понимая, что на самом деле нужно России, активно занимался и благотворительностью. Зинаида гордилась этой стороной деятельности мужа, потому что она тешила ее тщеславие, а вот Морозов жертвовал деньги искренне.
Более 30 тысяч рублей он дал на строительство приюта для рожениц, а на сооружение здания МХАТа в Камергерском переулке, оборудование сцены и отделку у него ушло более полумиллиона рублей. Страстно увлеченный театром, Савва Тимофеевич вникал во все тонкости сложного театрального мира. Можно было увидеть, как он, взобравшись высоко на леса, в халате маляра, весь в краске, по ночам лично расписывал потолок зрительного зала. В который раз опровергая устоявшееся мнение о жадности промышленников, он помогал нуждающимся студентам, из своего кармана оплачивал стипендии, а некоторых даже отправлял учиться за границу. Его рабочие были на порядок грамотнее и образованнее, чем на других предприятиях, да и условия здесь были не в пример лучше: отсутствовали штрафы, была выше зарплата, рабочие жили в общежитиях, где на семью приходилась отдельная комната с мебелью, в подвале находились прачечная и баня, рядом — здание больницы. Морозов уже в то время, учитывая, что его производство наносило большой вред окружающей среде, пытался решать и экологические проблемы.
...В тот год огромная загруженность Морозова не позволяла ему так часто видеться с Елизаветой Андреевной, как он хотел. На Пасху родители увезли ее за границу, и когда она через два месяца вернулась в Москву, Морозов почувствовал, что что-то случилось. Как оказалось, девушка познакомилась в Вене с сыном князя Головина, красавцем и дамским любимцем, и теперь собиралась за него замуж.
Савва Тимофеевич очень тяжело переживал эту новость, тем более, что Лиза не пожелала с ним даже объясниться. Александрит в перстне, который он не снимал с руки, стал как-то блекнуть, как и его хозяин, казалось, что он переживает и страдает не меньше самого фабриканта. И чем больше у Морозова болела душа, тем безжизненнее становился камень, будто внутри него тлел пепел отгоревшей любви.
Так прошло несколько месяцев. Наступила весна, и однажды апрельским утром Морозов проснулся и почувствовал в себе прежние силы и бодрость. Пытаясь понять, куда исчезла его депрессия, еще вчера так жестоко мучившая его, он случайно бросил взгляд на александрит и не поверил своим глазам: через весь уставший и будто выцветший камень проходила зигзагообразная трещина. Это было невероятно, немыслимо! Морозов долго сидел, задумавшись, перебирая в памяти события последних месяцев. Он почувствовал, что с него, словно скорлупа, слетела вся боль, забылись трагедии и мучения. Мысли были ясными, полными свежих идей, а душа бурно требовала активных действий. И Морозов вдруг отчетливо понял: это александрит вернул его к жизни, он умер сам, чтобы дать своему владельцу шанс на новую жизнь, новую любовь, новые свершения...
Подписыватесь на наш телеграм-канал https://t.me/galereya_samotsvetov - обзоры украшений, обсуждения, полезные советы.
Не забывайте поставить лайк и подписаться. Поддержать канал можно отправив донат на любую сумму прямо через официальный сервис в Дзене.
Рекомендуем так же: