«Тщательно обдумывал, соответствует ли тот или иной приказ человеческим принципам, и может ли он быть согласован с существующими законами»
Скандальные хроники судов ФРГ. Эпизод 9: массовые убийства советских военнопленных.
27 июля 1955 года земельный суд Регенсбурга оправдал бывшего гестаповца Луитпольда Куна по обвинению в пособничестве в убийстве. Гауптштурмфюреру СС инкриминировалось отправка советских военнопленных в концлагеря Флоссенбюрг и Дахау, где их впоследствии убили. Суд посчитал, что из-за ошибки в уголовно-правовом запрете (заблуждения относительно преступности деяния) подсудимый ошибочно полагал, что его деяния не являются преступными.
Во исполнение соглашения, достигнутого 16 июля 1941 года между полицией безопасности и СД, с одной стороны, и верховным командованием вермахта (ОКВ) с другой, 17 июля 1941 года Рейнхард Гейдрих (1904-1942) издал оперативный приказ № 8 с приложенными к нему указаниями по очищению и политической проверке лагерей, в которых содержались советские военнопленные. Целью приказа было избавить вермахт от тех элементов среди военнопленных, которые рассматривались как «большевистские подстрекатели», «защитить немецкий народ от большевистских агитаторов и как можно скорее взять под твердый контроль оккупированную территорию».
На основании этого приказа в лагеря военнопленных направлялись айнзацкоманды в составе офицера СС и 4-6 человек, которые должны были провести политическую проверку всех советских пленных с целью их отбора и дальнейшего обращения в соответствии со специальными инструкциями, прилагаемыми к приказу № 8. По результатам этой проверки следующие категории должны были передаваться в Главное управление имперской безопасности (РСХА):
а) неприемлемые в политическим, уголовном и ином отношении, в том числе государственные и партийные функционеры, передовики народного хозяйства, интеллигенция, евреи, агитаторы и «фанатичные коммунисты»,
б) лица, которые могут быть использованы для восстановления оккупированных территорий.
Айнзацкоманды идентифицировали подозреваемых, используя доверенных лиц из числа заключенных. Специальные отряды, подчинявшиеся непосредственно начальнику полиции безопасности и СД, еженедельно представляли отчет о своей работе, в котором, в частности, указывалось число лиц, признанных подозрительными, и перечислялись фамилии функционеров Коминтерна и партии, народных комиссаров, политических комиссаров и ведущих деятелей с кратким описанием их положения. На основании отчета о проделанной работе РСХА информировало айнзацкоманды о мерах, которые необходимо принять.
Отобранные заключенные подлежали казни, что называлось термином «особая обработка». Казни должны были проводиться исключительно в концлагерях. Велись списки имен заключенных, подвергшихся «особой обработке», которые направлялись в РСХА. Одним из тех, кто получил приказ № 8, был начальник отделения гестапо в Регенсбурге Фриц Попп (1882-1955), отвечавший за отбор военнопленных в своем военном округе. Непосредственно отбором и отправкой в концлагеря для уничтожения занимался один из подчинённых Поппа, руководитель айнзацкоманды Луитпольд Кун.
Луитпольд Карл Йозеф Кун родился 28 декабря 1900 года в Гюнцбурге (Бавария). Посещал реальное училище в Нёрдлингене, после школы до призыва в армию работал в окружном управлении Нёрдлингена. Демобилизовавшись в конце 1918 года, вернулся на прежнюю работу. В 1924 году началась полицейская карьера Куна в Нюрнберге. В мае 1939 года его перевели в гестапо Регенсбурга, где он руководил отделом IV a1 (внутриполитические дела, в т.ч. «борьба с коммунизмом») до 1942 года. В начале 1942 года его направили в Норвегию в отделение полиции безопасности в Ставангере в качестве руководителя отделов II и IV (политические дела и уголовная полиция). После двух лет службы в Норвегии вернулся на прежнее место в Регенсбурге, где оставался до конца войны.
После окончания войны Кун до 20 октября 1948 года находился в разных лагерях для интернированных и тюрьмах. Главная денацификационная палата Аугсбурга 12 апреля 1949 года отнесла его к группе «главных виновников» и приговорила к 3 годам лагеря и конфискации имущества на сумму до 2500 марок. 3 года и 4 месяца интернирования полностью зачли, и Куна отпустили на свободу. Попытки оспорить решение палаты оказались безуспешными. Кун работал торговым представителем в оптовой фирме по продажи текстиля в Нёрдлингене.
Когда Куна в 1955 году привлекли к суду, главным обвиняемым на процессе изначально выступал бывший руководитель гестапо Регенсбурга Фриц Попп, умерший 17 марта этого года. По мнению суда, он пользовался безоговорочным доверием подчиненных ему офицеров; Кун также «слепо верил» в законность руководства Поппа.
В период с конца августа по конец ноября 1941 года айнзацкоманда проверила 2344 советских военнопленных в районе 13-го военного округа (Нюрнберг) в соответствии с оперативным приказом № 8. Из них 330 военнопленных отобрали как «непригодные элементы» и перевели в концлагерь Флоссенбюрг. В октябре-ноябре 1941 года айнзацкоманда также проверила 1254 военнопленных в зоне 7-го военного округа (Мюнхен), 278 из них выделили из общей массы, а 34 заключенных, прибывших из лагерей Эргольдинг и Кирхдорф, 8 ноября 1941 года отправили в Дахау. О казни 330 военнопленных во Флоссенбюрге и 34 военнопленных в Дахау Кун и его начальник Попп сообщили в РСХА.
В свою защиту Кун утверждал, что, как и его начальник Попп, он лишь «неохотно» выполнял приказ № 8 о проверке лагерей и с самого начала «не желал отправлять отдельных русских» на казнь. Он якобы составлял ложные отчеты, произвольно использовал цифры и не передавал в концлагеря приказы о расстреле, поступавшие из РСХА. Что касается военнопленных, переведенных из гестапо Регенсбурга в лагеря Флоссенбюрг и Дахау, то якобы приказы об их казни были формально доложены вышестоящему ведомству, но в действительности не могли быть исполнены, поскольку коменданты концлагерей не получили никаких приказов об исполнении от гестапо Регенсбурга.
Подсудимый пояснял, что попадание военнопленного в концлагерь «не означало его немедленного расстрела», их «отправляли из концлагеря на работу». Кроме того, Кун утверждал, что он, как и его начальник Попп, на основании подробных разъяснений, данных РСХА по поводу оперативного приказа № 8, придерживался правового мнения, что отбор советских военнопленных является «контрмерой, разрешенной международным правом», и не осознавал, что меры, предписанные высшими органами государственной власти, являются несправедливыми.
Утверждение подсудимого о том, что сообщения о казнях в концентрационных лагерях Флоссенбюрг и Дахау намеренно составлялись неверно, не вызвали доверия у присяжных. Учитывая обстоятельства того времени и строгие меры наблюдения, принятые РСХА, суд счел невозможным, чтобы «подчиненный подсудимый делал ложные сообщения в этих случаях, тем самым подвергая себя большой опасности». О том, что Кун в согласии со своим начальником Поппом стремился к четкому и недвусмысленному донесению, свидетельствовал и тот факт, что они оба жаловались на некоего майора Майнеля, который отказывался передавать пленных в концлагерь и пытался помешать выполнению приказа.
Против Куна также свидетельствовал тот факт, что на допросах американскими властями в Нюрнберге в 1947 году он излагал иные факты. Тогда он сообщил, что, взаимодействуя с администрацией лагеря Флоссенбюрг, он написал в донесении, что советские пленные не были казнены. Попп же, напротив, заявил перед американскими властями в Нюрнберге, что казни состоялись наверняка – раз уж он подписывал отчеты о них. Позже Кун и Попп, очевидно, согласовали свои заявления и заговорили о «ложных отчетах», изменив показания.
Подсудимый также заявлял, что, будучи офицером полиции, он подчинялся военному положению и, как солдат, должен был выполнять отданные приказы. По мнению суда, во время совершения преступлений на него распространялось военное уголовное право: указ от 17 октября 1939 года и указ рейхсфюрера СС и начальника немецкой полиции от 9 апреля 1940 года на тот момент имели юридическую силу, а полиция порядка была переведена на особый режим работы. Тем самым суд фактически признал легитимность преступных приказов руководителей Третьего рейха.
В заключении суд подчеркнул: «нет необходимости подробно объяснять, что приказы [об убийстве советских военнопленных], отданные высшими правовыми инстанциями, не могли быть оправданы ни как разрешенные международно-правовые действия, ни как защита государственных и национальных интересов». При этом, однако, заявил, что «нельзя опровергнуть, что подсудимый со своей стороны полагал, основываясь на заявлении начальника Поппа, что государственная необходимость вынуждает к такому роду действий, который также охватывается общим международным правом в связи с особыми обстоятельствами, вытекающими из поведения противника». Таким образом, он «заблуждался» относительно оправдания собственных действий.
Согласно § 47 Военно-уголовного кодекса ФРГ, исполнитель подлежал ответственности только в том случае, если точно знал о преступном характере отданного ему приказа. «Однако невозможно было с уверенностью доказать, что подсудимый осознавал преступный характер мер, принятых РСХА и сообщённых Поппом».
Кун также ссылался на своего бывшего начальника Поппа, который «не рабски выполнял приказы», а «тщательно обдумывал, соответствует ли тот или иной приказ человеческим принципам и может ли он быть согласован с существующими законами». Сохранение бывшего директора полиции Поппа на своем посту считалось «желанным для здравомыслящих граждан, не приверженных национал-социализму», чтобы этот «особенно важный в то время пост начальника гестапо в Регенсбурге не заняла более радикальная личность».
В итоге Регенсбургский суд вынес вердикт Луитпольду Куну: оправдать из-за недостатка доказательств. 21 декабря 1973 года Кун умер в Нёрдлингене.
Текст: Иван Будилов
Редактор: Ксения Чепикова