«Август 1971 года. Недалеко от города Старый Оскол в Белгородской области местные жители пожаловались на громкий хлопок и возникшую в поле воронку примерно 20-25 метров. Съехались все кто мог. Специалисты различные, ведомственные лица, не обошлось и без спецслужб. Мне позвонили поздним вечером, сказали нужно ехать – дело серьёзное и срочное.
Я водитель одного из спецотделов при КГБ. Если вызывают, в любое время и день должен исполнять. Приехал в указанное место. Там что-то развороченное металлическое упало на землю. Кругом обломки. Погрузили в кузов первую партию обломков и сказали мне довезти до военной части. Там аэродром был. Выгрузил всё и поехал по новой к месту происшествия. Так дважды съездил. С аэродрома на самолёте обломки куда-то переправили. Куда? Не моё дело.
Третий заход самый странный оказался. В кузов погрузили сам объект. Его следовало доставить не в военную часть, а в НИИ. Ехать туда больше 4 часов. Дорога длинная. В сопровождении два сотрудника КГБ. К счастью, кстати. Если бы не они, возможно, моя судьба сложилась бы совсем иначе. Потому что никто бы не поверил в произошедшее. А со спецслужбами в СССР разговор был короткий.
Раннее утро. Справились оперативно, в НИИ должны были к 9 утра приехать. Нас там уже ждали. Едем по дороге через лесок, и как назло, машина забарахлила. Просто не заводилась и всё. Стали обдумывать, в чём может быть дело. Да вроде всё в порядке. Осмотрели автомобиль опытным взглядом – никаких повреждений в глаза не бросилось. Вот так застряли где-то посреди лесного массива, да ещё с таким грузом.
Смотрю – начальник всей этой операции нервничает. Ещё бы. Непонятно, что в кузове везём, риск высокий. Не хочется никаких форс-мажорных ситуаций. Минут 20 стояли – ничего не происходило. Машина исправная – транспорт проверяли каждые два месяца. Контроль высочайший на таком уровне. И тут я заметил, что в кузове что-то происходит. Какой-то шум оттуда доносился.
Подошёл к нему, заглянул, а объект из перекошенной рухляди и груды обломков превратился во что-то вроде металлического шара. Я крикнул находившимся поблизости сотрудникам спецслужб, и они тотчас метнулись ко мне. То, что находилось внутри, прорвало кузов и устремилось на большой скорости в небо. Мне совсем непонятно, как подобное могло произойти.
Во-первых, я видел своими глазами эти пострадавшие от взрыва и дальнейшего пожара обломки. Во-вторых, часть из них мы вывезли в военную часть. То есть аппарат не мог собраться из имеющихся деталей. В-третьих, его изначальная форма была вытянутой, сигарообразной. А улетел из кузова шар. Вы можете себе представить, чтобы у самолёта половину деталей забрали, он превратился в вертолёт и улетел. Это же нонсенс!
Машина сразу же завелась после случившегося. В кузове было абсолютно пусто. Правда, и кузовом это назвать уже нельзя – раскуроченный весь. Позже оказалось, что этот объект видели над военной частью, куда я доставлял первые образцы. А позже ещё в двух местах. У нас много разного случалось, и мне доводилось разное перевозить, но чтобы из обломков собрался летающий аппарат, заглушил работу автомобиля и улетел – никогда».