— Дeмoн легко входит в тех, кто жаден и слаб. А он был идеальной мишенью. Как ты и хотела — красивый, высокий и очень... умный. Только в нем было то, что должно было раскрыться. И я немного помогла. Он стал таким, каким ты его заслуживала.
***
Аня держала в руке чемодан, а другой — нащупывала в связке старых ключей нужный. Дверь бабушкиной квартиры была старой и облупившейся. Тут долго никто не жил: после сmeртu бабушки они с матерью хорошенько убрали квартиру и больше тут никто не появлялся долгих четыре года.
На то время Аня жила с Георгием в его квартире. А после вышла за него замуж. Эта наследная квартира в старом заброшенном всеми районе никому не была нужна.
— И как бабушка тут жила? — сморщившись, произнесла Анна.
После неудачного брака и развода, других вариантов для жилья не было.
— Правильно, мама говорила, надо было не по косметологам ходить, а копить на хорошую квартиру... — бубнила под нос молодая женщина, раскрывая шторы.
Пыль окутала квартиру легкой дымкой, а Аня зажала нос, чтобы не чихнуть.
Муж оставил после себя долговую яму, из которой Яна выныривала с трудом. Его измены оказались последней каплей. Он продал все, даже свадебные кольца, а Ане — осталась только память и старая квартира в доме, который собирались сносить, но все никак этого не делали.
Внутри было холодно, несмотря на теплый летний день. Квартира пахла сыростью, пылью и… чем-то еще старым... Как будто время внутри остановилось.
Аня прошла в комнату и на автомате включила свет. Лампа моргнула и зажглась, но свет вышел тусклый и желтоватый. В зеркале трюмо неожиданно отразилось ее лицо — бледное и уставшее. Аня чуть вздрогнула, когда за ее спиной что-то промелькнуло.
Она резко обернулась. Пусто.
Просто усталость. День был долгим, и в голове все еще гудели следы недавних скандалов. Этой ночью ей было неспокойно. Взяв старую чашку в красный горох, Аня налила себе вина и присела за старым столом.
Вид из окна напоминал фильмы из девяностых: серые крыши старых гаражей, мусорка и какие-то срубленные деревья. Телефон резко зазвонил. На часах было десять вечера. Так поздно могла позвонить только Оксана.
— Привет, ну как ты там? Не раскисла?
— Не раскисла... — задумчиво ответила Аня.
— Хочешь приеду? — предложила сестра.
— Нет, я думаю, справлюсь... Да и приглашать тебя сюда... было бы неэтично с моей стороны.
— Давай тогда завтра встретимся в обед в кафе?
— Да, хорошо... Я очень устала. Поговорим тогда завтра утром?
— Конечно. Ну все давай.
Оксана отключилась, на тот момент Аня еще не знала, что до сестры она так и не доберется.
Свет в квартире моргнул и выключился.
— Этот день никогда не закончится, — вздохнула Аня и поплелась в коридор, подсвечивая себе путь фонариком от телефона.
— Анечка! Это ты? — какой-то знакомый голос послышался за дверью.
"Одна из бабушек-соседок" — подумала женщина и без лишних размышлений ответила.
— Да, это я. Сейчас выйду, только обуюсь.
Она чертыхнулась, но все нашла какие-то старые бабушкины тапочки. А когда спустя несколько секунд вышла в общий коридор, то там уже никого не было.
"Странно..." — подумала Аня, которая точно слышала чей-то голос.
Но осмотрев квартиры рядом, было понятно, что на этаже уже давно никто не живет. Всех оставшихся стариков забрали либо домой, либо в пансионаты для престарелых. Стало не по себе... Она точно слышала голос.
"Надо отдохнуть" — подумала Аня и вернулась в квартиру. Аккуратно закрыть дверь не получилось, замок заедал и только, когда молодая женщина крепче взялась за ручку и потянула дверь на себя, ей это удалось.
Вернувшись в комнату, она заметила, что дверца шкафа открыта...
"Я точно ее закрывала" — промелькнуло в голове и Анна осторожно прошла внутрь.
— Эй! Кто тут? Мне не до веселых розыгрышей! — крикнула она и взяла первое, что попалось под руку. Это был старый бабушкин тапочек, который она сняла со своей ноги.
Как только она дошла до шкафа, дверь скрипнула и закрылась. Анна попыталась открыть ее, но у нее ничего не получалось.
— Да как это возможно! — ругалась она вслух.
В комнате было ужасно темно, а фонарик на телефоне разрядил его почти полностью. Анна стояла в темноте, чувствуя, как напряжение охватывает все ее тело. Она сделала глубокий вдох, взяла себя в руки и, не выключая экрана телефона, вернулась в коридор. Телефон разрядился через полминуты, оставив ее в полной темноте.
Она потянулась к ближайшей розетке, чтобы воткнуть зарядку, но — ничего. Ни один из выключателей не сработал, электричества не было во всем доме.
Сердце застучало быстрее. Анна на ощупь нашла свечи в бабушкиной тумбочке — там, где когда-то лежали иголки и старые пуговицы. Нашла и спички. С дрожащими руками зажгла одну. Тусклый огонек озарил комнату, и стало легче дышать.
Но облегчение оказалось недолгим. В доме царила глухая тишина. Ни звука — будто здание вымерло. Она вспомнила голос за дверью и тот странный момент с открывшимся шкафом.
Пальцы дрожали. Она попыталась снова позвонить Оксане — в надежде, что хватит хоть капли заряда. Но сети не было. Решив не оставаться в одиночестве в полной темноте, Анна схватила свечу, обмотала ее снизу платком и осторожно направилась к выходу.
Дверь квартиры за ней с лязгом захлопнулась, и она вздрогнула. Стены подъезда казались неестественно высокими и холодными.
— Может, на улице хоть кто-то есть… — прошептала она.
Анна медленно спустилась по лестнице. Каждый шаг отдавался эхом, и казалось, что где-то в глубине дома тоже кто-то идет. Или это просто собственные шаги…С трудом открыв парадную дверь, она вышла наружу. Улица встретила ее пустотой — ни одного фонаря, ни одного человека.
Ветер тянулся сквозь проржавевшие качели и выл в выбитых окнах заброшенных частных домов. Район и раньше был депрессивным, но сейчас он казался отрезанным от мира. Почему-то здесь никогда не строили новых домов? Единственным высоким строением был двухэтажным дом, в котором жила бабушка Анны.
Тем временем, в другой части города, Светлана Геннадьевна нервно ходила по комнате. Часы показывали половину десятого, но телефон дочери был по-прежнему недоступен. Со вчерашнего вечера от Анны ни слуха, ни духа.
— Ну не может она просто так исчезнуть! — повторяла она себе. — Что-то случилось. Я чувствую.
Она уже раз двадцать набрала номер, потом писала в мессенджер и снова звонила. Все безрезультатно. На душе было тревожно. Георгий исчез, оставив только боль и долги. Аня замкнулась, почти перестала выходить на связь, и переезд в бабушкину квартиру казался матери не самым лучшим решением. Но она не стала настаивать.
Светлана Геннадьевна села на край кровати и достала старую фотографию: Аня — еще совсем маленькая, в коляске, улыбается и держит плюшевого медвежонка. Тогда все было так просто.
— Только бы ты не сделала глупость… — прошептала она и, не выдержав, набрала номер Оксаны.
— Алло? — в трубке послышался голос Оксаны.
— Оксана… Аня с тобой не связывалась? Она сказала, что вы должны были встретиться.
— Нет… я сама не знаю что случилось. Обещала встретиться и не пришла. А ведь мы договаривались. И трубку не берет.
— Она не выходит на связь уже два дня. Телефон недоступен. Я боюсь, вдруг… вдруг ей стало совсем плохо... ну ты понимаешь...
— Я сейчас соберусь и поеду туда. Она в квартире бабушки?
— Да. Адрес тот же. Я тебя умоляю, как только доберешься — сразу набери.
Анна все еще стояла на пустой улице и казалось, что время остановилось. Она даже не могла узнать который сейчас час. Мир был серым и тусклым и ни одного светлого места. Она почувствовала, что становится совсем одиноко и страшно.
И вдруг — в темноте зашуршали шаги. Она обернулась. За спиной — никого. Только слабое колыхание ветвей и чьи-то забытые пакеты на лавке.
— Аня?.. — прозвучал знакомый голос.
Это голос бабушки. Она резко обернулась и снова никого.
— Аня... Останься со мной... мне было так одиноко...
Молодая женщина стала крутиться из стороны в сторону в поисках людей, но вокруг никого не было. Только деревья почти перестали шуметь. Аня в ужасе бросилась в дом, забежала на второй этаж, где была квартира бабушки. Она не могла понять что произошло, ведь она снова оказалась у дверей подъезда. Анна не знала, сколько этажей пробежала, но каждый раз оставалась в начале пути.
В итоге, выбившись из сил, Анна присела на ступеньку и тут же почувствовала чье-то дыхание на своей шее:
— Тебе не надо бежать. Ты уже дома...
Она медленно повернула голову и увидела страшное лицо, отдаленно напоминающее бабушку.
— Бабушка! — воскликнула Анна.
— А ты как думаешь? — слова были медленными и тягучими... а сама сущность была непонятной формы, которая менялась с каждым словом.
Анна закричала, но звук тут же растворился в вязком воздухе, как будто его проглотила сама тьма. Сущность медленно склонилась к ней, искаженное лицо то становилось знакомым, то рассыпалось в дрожащие фрагменты, будто отражение в воде, в которую кто-то кинул камень.
— Зачем ты пришла сюда, Анечка? — прошелестел голос. — Ты думала, можно так просто сбежать? Оставить меня yмuрaть там, в той холодной палате?
— Это не так! — выкрикнула Анна, вставая на ноги, но почувствовала, как будто сама земля под ней стала тяжелее.
— Я не знала, что все произойдет так быстро… Я вернулась через два дня!
— Ты уехала к своему Георгию в новенькую квартиру. Ты уехала к новой богатой жизни. И... совсем забыла бабушку... вычеркнула меня из жизни. — С каждым словом сущность все больше походила на старушку с пустыми глазницами. — А он... Он был моим подарком тебе.
— Что?...
— Ты всегда хотела настоящей любви. Хотела принца, хотела, чтобы тебя любили. Вот я и послала его, только чуть-чуть подправила. Слегка открыла ему дверь… чтобы вошли и другие.
У Анны похолодели пальцы. Она не могла пошевелиться. Слова не укладывались в голове.
— Ты… что ты сделала с ним?
— Дeмoн легко входит в тех, кто жаден и слаб. А он был идеальной мишенью. Как ты и хотела — красивый, высокий и очень... умный. Только в нем было то, что должно было раскрыться. И я немного помогла. Он стал таким, каким ты его заслуживала.
Ветви старого винограда, что оплетали окна первого этажа, медленно и липко потянулись к ногам Анны. Она попыталась отступить, но ноги уже не двигались. Сухие побеги обвивали лодыжки, щиколотки и тянулись все выше.
— Я не хотела никому зла... Я… — голос дрожал. — Почему ты так со мной?
— Потому что я осталась одна. Никто не вернулся. Ни мать твоя, ни ты... Ты забыла корни, а забывать нельзя. В семье за все надо платить… И ты заплатишь свою цену...
Анна закусила губу, чувствуя, как тонет в этом липком бреду. Тьма сжималась вокруг, сдавливая разум. Ноги были будто налиты свинцом. Лицо бабушки — или того, что было ею — приблизилось вплотную.
— Ты больше не выйдешь отсюда, Анечка. Этот дом теперь твой. Так прими же свое наследство!
Какое-то мгновение и сущность исчезла. Анна начала приходить в себя, пытаться высвободится, но ничего не выходило. Ветви продолжали виться вокруг ее тела, пока полностью не поглотили молодую женщину. Последний ее крик был:
— Помогите!
Все. Тишина.
А это время Оксана подъехала к дому бабушки. Был поздний вечер, но на лавочке по-прежнему сидели бабушки.
— Здравствуйте. Подскажите, а молодая девушка дня два назад не приезжала сюда?
— Ох, была, одна. Очень красивая, с чемоданом. Но вот только мы ее больше не видели. Она как зашла в квартиру и больше не появлялась.
"Больше не появлялась"... — Оксана была готова увидеть что угодно, и побежала внутрь дома.
Дверь была не заперта. Но в квартире никого не было, только телефон Ани на зарядке и ее чемодан в углу комнаты. На столе стояла чашка. Оксана взяла ее и увидела, что на дне чашки опарыши. Ее чуть не вырвало и она вернула чашку на место. Шторы были задернуты и возникло ощущение, что Ани здесь не было... но как же ее вещи?
Оксана выбежала обратно. На лавочке уже никого не было...
— Да где же ты? — вслух произнесла она.
И тут холодный ветер подул так резко и так сильно, что заставил Оксану обернуться. Она увидела кладбище. То самое, где когда-то они похоронили бабушку. Анна никогда не приходила навещать бабушку, а вот Оксана приезжала часто.
Она подошла к до боли знакомой могиле и не смогла поверить глазам. Рядом появился новый памятник с надписью: Соколова Анна Ивановна. Дата смерти — два дня назад. Как раз тот день, когда Аня переехала в дом бабушки.
Оксана упала на колени и заплакала. Ночь опустилась окончательно, будто накрыла город тяжелым одеялом. Над заброшенным домом, где некогда жила бабушка Анны, теперь будто витала плотная, осязаемая тьма.
Оксана сидела на коленях возле могилы, не в силах подняться. Ее щеки были мокрыми от слез, но она даже не вытирала их.
— Прости, Аня… — шептала она, едва слышно. — Я не успела…
Небо над головой будто нависло еще ниже. Где-то в кустах зашевелился сухой куст, раздался еле слышный шелест. На следующий день Светлана Геннадьевна подала заявление в полицию.
Но когда полиция туда приехала, в квартире не нашли ничего необычного. Чисто и пусто. Ни следов взлома, ни признаков борьбы.
В доме с тех пор там больше никто не жил. Ни один квартиросъемщик не задерживался там дольше одного дня. Некоторые говорили о женском голосе, шепчущем в коридоре, кто-то слышал шаги, кто-то — как за спиной захлопываются двери, даже если в квартире было пусто.
Но в самом конце улицы, под разросшимся старым виноградом, висит записка на ржавом гвозде. Ее прибивает ветер, и она почти не читается, но если приглядеться — можно разобрать последние слова:
«Те, кто забывает свои корни, возвращаются к ним навсегда».
Спасибо за интерес к моим историям!
Благодарю за комментарии, репосты и подписку! Всех благ!