Переправа эльфантов. Саймон-простофиля. Глориана.
Переправа эльфантов.
В рассказе "Меч Виланда" есть баллада, с которой мы хотели бы начать разговор о "Переправе эльфантов":
"Где вы теперь, подарки фей,
Где добрые хозяйки?
Теперь живут всех веселей
Неряхи и лентяйки.
Что толку холить свой очаг,
О чистоте радея?
Ведь шестипенсовик в башмак
Вам не подложит фея.
На этих кольцах и кругах,
По их волшебной вере,
Они плясали на лугах
В дни королевы Мэри.
За ней пришла Элизабет,
За ней - суровый Яков,
И затерялся эльфов след
Меж лютиков и маков".
Однажды в Пэвенси появился высокий широкоплечий человек, Том Шусмит, или Башмачник, старый знакомый Хобдена, соседа и друга Дана и Уны. Старики не виделись почти тридцать лет. Ребята познакомились с Томом, когда он пришел в сарай, и стал помогать старому приятелю высушить хмель. Рядом с ними был и сын Хобдена, по прозвищу Пчелка: он был не очень здоров, но зато умел обращаться с пчелами. Говорили, что мальчик, совершенно без вреда, мог держать на руке целый пчелиный рой. За это ему и дали такое прозвище.
Мистер Хобден работал с хмелем, который сушился в сарае. Том помог ему в работе. Когда мешок хмеля был собран, мистер Шусмит начал рассказывать старинную историю. Хобден слышал ее не один раз от своей покойной жены, и помнил почти наизусть. Но в этот раз она могла показаться старику весьма странной.
В семнадцатом веке в английской католической церкви произошел раскол, вызванный королем Генрихом Восьмым. По законам католической веры, никто, даже король, не имел права на развод. Но Генрих захотел развестись со своей женой, Изабеллой Арагонской, и жениться на Анне Болейн. Вскоре он издал Акт о супрематии, которым в Англии вводилась разновидность европейской протестантской религии, англиканская. Ее главой объявлялся сам король, или королева.
Принятие новой веры раскололо Британию. Произошедшее в те годы можно сравнить с войной Алой и Белой Роз, и с гражданскими войнами в США и в России, когда брат вставал на брата, и отец сражался против сына. В какой-то степени так можно сказать и о семьях прибалтийских немцев-баронов во время Первой мировой войны 1914-1918 годов: один сын воевал на стороне Германии, другой - России.
Любой раскол в стране более заметен в семьях: он порождает взаимную ненависть и несогласие. Для Народа с Холмов Британии ничего не было хуже такой вражды: он не мог жить в той стране, где она появилась. Новые Законы и Акты, отрицая католицизм, боролись и со всякой ересью, порожденной или поддерживаемой им: к ней были отнесены практически все предания и сказки, была запрещена сама вера в эльфантов.
Они хотели перебраться во Францию, а через нее в Европу, где люди все еще верили в них. Но никто из обитателей Холмов не мог просто так пересечь Ла Манш: во-первых, им было необходимо Разрешение и Пожелание добра от людей. Во-вторых, они не могли перелететь пролив на своих небольших крыльях. Нужна была лодка.
Весь Народ с Холмов собрался на восточном берегу Англии, около Димчерча, там, где когда-то были Ромнинские болота, которые жители называли Болотный Край. Эти низменные берега заливались морскими приливами, и вода надолго задерживалась там, создав настоящее царство Болотного Командира, или лихорадки. Теперь же там стоит Дамба, защитившая от прибоя, по бывшим трясинам пролегли осушительные каналы, и на новых землях, отвоеванных у болот, поселились люди.
Обитатели Холмов пытались попросить у Тех, Кто из Плоти и Крови (так они зовут нас, людей) Разрешения, Пожелания всякого добра и помощи в переправе, но никто из англичан не откликнулся на их просьбы и мольбы. Нарастала тревога: разлад в стране был все сильнее и сильнее, эльфанты чувствовали это, и их беспокойство отражалось на людях.
Представьте себе, что недалеко от вас находятся сотни тысяч чем-то встревоженных человек. Вы сразу же почувствуете их состояние. Начались болезни, от неизвестной причины тоскливо выли и скулили собаки, плакали женщины и дети. Никто не догадывался о истинных причинах этого беспокойства.
Том Шусмит рассказал Дану, Уне, Хобдену и Пчелке о том, как Народу С Холмов удалось спастись. Среди жителей Дамбы была семья Уитгифтов: вдова и два ее сына, один немой, другой слепой. Они услышали просьбы и мольбы, и помогли Народу с Холмов пересечь пролив, ведя лодку.
Но не все эльфанты отправились в путь. Рядом с матушкой Уитгифт стоял Пак. Как он сам когда-то сказал Дану и Уне: "Видишь ли, некоторые из наших боятся соли, или подковы над дверью, или рябиновой ветки, или проточной воды, или холодного железа, или колокольного звона. Но я - другое дело, я - Пак, и этим все сказано!". Для него, пришедшего в Англию вместе с Дубом, Ясенем и Терном, ничего не было угрозой: Робин мог уйти только тогда, когда исчезнут эти три дерева.
Когда будете читать эту главу, обратите внимание на то, как Том рассказывает о переправе. Это слова не очевидца событий, а их участника. Заметьте, что он дважды оговаривается: в начале разговора с Хобденом и ребятами великан сказал: "Некоторые из наших терпеть не могут лошадиных подков, или колокольного звона, или проточной воды...". Второй раз он говорит, рассказывая о матушке Уитгифт, разрешившей сыновьям и Народу С Холмов переплыть пролив: "И тут я увидел... и тут, говорят, ей пришлось напрячься, чтобы устоять на ногах, как под откатной волной".
Что вдова и ее сыновья получили за помощь Народу С Холмов? Ничего. Слепой и немой не исцелились от своих недугов. Но Пак обещал матушке Уитгифт, и его слова передавались через поколения этой семьи: "Пока кровь Уитгифтов не пресечется - обещал ей Робин - всегда будет в их роду один, на кого никакая Беда не ляжет, никакая Девица не взглянет, и Мрак его не устрашит, и Страх ему не навредит, и Вред его не испортит, и Женщина не обманет". Вместе с этим пророчеством потомкам Уитгифтов было даровано предсказание будущего.
Саймон-простофиля.
Прошло много лет. Матушка Уитгифт стала бабушкой: ее слепой сын женился, у него родились дети. Дар ясновидения передался одной из его дочерей, ставшей бабушкой тетушки Саймона Чейниса, прозванного детьми Порт-Рая Простофилей, нового знакомого Дана и Уны.
За что его так прозвали? Из-за идей, которые в шестнадцатом столетии казались невероятными и странными: он мечтал о железных кораблях. Саймон был так увлечен ими, что сделал для себя игрушечный металлический корабль из небольших стальных полосок, который хорошо держался на воде.
Для времени Елизаветы Тюдор эти идеи казались совершенно ненужной фантазией и "дурью". В 1837 году в Англии был построен первый в мире полностью металлический корабль "Рейнбоу", который курсировал между Лондоном и голландским портом Антверпеном.
Чтобы выбить из головы юноши подобные "мечтания", родственники отдали Саймона в подмастерья Френки. Так в то время звали сэра Фрэнсиса Дрейка, одного из знаменитых английских пиратов и путешественников, и первого англичанина, совершившего кругосветное плавание. Он открыл проход из Атлантического в Тихий океан через пролив около Огненной Земли.
О Фрэнсисе Дрейке написано много интересных книг. Но нигде вы не найдете этого разговора, о котором рассказывает Редьярд Киплинг.
Это была первая встреча Фрэнсиса Дрейка, в то время еще не рыцаря, с Саймоном Чейнисом и его тетушкой. Робин, представляя его Дану и Уне, сказал: "Перед вами единственный человек, который поднес отраву самому сэру Фрэнсису Дрейку". Это случилось, когда Дрейк на своем корабле тайком перевозил людей, бежавших в Англию из Нидерландов, в то время испанской колонии. Мистер Чейнис приготовил пудинг, и принес его на палубу к капитану и его офицеру, Муну. "Мун откусил от своей доли, жует-жует, никак не прожует. Френки тоже попробовал и - что было, то было! - взял меня за ухо, вывел на бак, и там они с Муном давай швырять в меня этот чертов пудинг, кусок за куском, и все с размаху, прямо мне в лицо". Потом Дрейк сказал: "В другой раз подавай мне уж сразу картечь, я хоть буду знать, что ем".
Френки слышал от своего приятеля о тетушке, обладающей даром предвидения, и при встрече с ней попросил предсказать свою судьбу. Она долго не хотела говорить, но потом сдалась: "Ну ладно, ты будешь дважды женат и умрешь бездетным". "Ну хорошо, ты добудешь уйму золота...". "Ну так и быть. Получай, коли приспичило. Многое тебе предстоит совершить, и будешь ты пировать с мертвецом, заехав на край света, и это еще цветочки. Ибо ты откроешь неведомый путь с востока на запад и обратно, и там, на этом пути, схоронишь лучшего друга и сердце свое вместе с ним. Но путь, открытый тобою, никто никогда не закроет, пока ты будешь спокойно лежать в своей могиле".
"А если не буду?" - спрашивает Френки.
"Ну тогда, - отвечает тетушка, - железные корабли станут ездить посуху: верно, Сим?...".
Она дала Дрейку яблоко, и вскоре увидела, как он подбрасывает его в ладони, и сказала: "Боже мой! Целый мир у него в горсти, маленький и круглый, точно яблочко".
Сбылись ли предсказания тетушки Саймона-Простофили? В нашей библиотеке вы можете взять очень интересную книгу (В руках ведущего Дурасов, "Фрэнсис Дрейк"). Она рассказывает о походах сэра Фрэнсиса и его сражениях с испанцами на море и суше. Тетушка предвидела не только судьбу Дрейка, но и появление железных кораблей, которые могут "ездить посуху": она предсказала строительство Панамского канала, открытого в 1920 году. Большая его часть пролегла по суше.
Но сбываются не только предсказания, но и случайно сказанные слова. Второй раз сэр Фрэнсис Дрейк встретился с Саймоном и его тетушкой во время сражения с испанской Непобедимой армадой.
В то время в мире были две державы, которые первыми основали колонии в недавно открытых землях, названных Новым Светом: Испания и Англия. В шестнадцатом веке испанцы уже создали первые поселения на территории современных Соединенных Штатов Америки (Техас), и захватили государства в Латинской Америке (Панама, Перу, нынешняя Мексика). Оттуда в Европу шли караваны и корабли, перевозящие золото.
В это же время Англия основала в 1585 году колонии в штате Виргиния, названном так в честь королевы Бетт (Virginia на латинском языке "девственная"), но вскоре они были уничтожены напавшими индейцами и испанцами.
Испанские караваны с золотом вызвали к жизни пиратов, которые, как казалось чуть ли не с середины средневековья, навсегда покинули мировые моря и океаны. Одним из самых первых флибустьеров был Фрэнсис Дрейк.
Постоянные нападения английских пиратов на корабли и города, где собирались сокровища, вызвали большой гнев испанского короля Филиппа Второго. Забегая немного вперед, в главу "Глориана", заметим, что дама, весьма странная знакомая Дана и Уны, читает письмо короля Елизавете Первой Тюдор. Это очень интересная "смесь" признаний в любви, претензий и угроз покарать тех пиратов-англичан, которые попадут в руки испанцам. Вскоре он исполнил своё обещание, выслав к английским берегам флот: 134 корабля, среди которых были двадцать два тяжелых неповоротливых галеона. Кроме экипажей, корабли несли двадцать тысяч солдат, которые должны были высадится в Эссексе, и оттуда пойти в Лондон. Против испанцев Англия выставила более двухсот судов, в том числе тридцать четыре боевых корабля.
Сражение длилось долго, с 31 июля по 9 августа 1588 года. Оно началось у английских берегов, где испанцы понесли небольшие потери, а закончилось на мелях около французского города Кале (другое название пролива Ла Манш - Па-Де-Кале).
К тому времени Саймон Чейнис был членом городского магистрата. Он расстался с Дрейком во время одного из походов к Голландии: на их корабль напал испанский галеон, и Саймона очень сильно ударило по спине поручнем. Его перевезли на берег, и сам Фрэнсис ушел из Порт-Рая. Они встретились спустя двадцать лет, когда испанцы подходили к Англии.
После первого сражения англичане отвели свои корабли на ремонт, и среди них оказалась "Золотая Лань" Дрейка.
Саймон, вместе с тетушкой, приплыл к эскадре, стоявшей недалеко от Порт-Рая, на собственном корабле, "Святом Антонии", груженном всем необходимом для ремонта. Его увидел Дрейк, и спросил, что он притащил? Мистер Чейнис ответил: "Пудинг. Вы ж мне сами велели в следующий раз подавать вам сразу картечь. Вот я ее и привез".
Все предсказания тетушки Уитгифт сбылись: Дрейк открыл путь с запада на восток, и на том пути схоронил своего друга, Даути.
На следующий день Дрейк разгромил Непобедимую армаду, согнав ее на те самые мели у французских берегов, через которые когда-то перевозил нидерландских беженцев.
Сражение близ Кале закончилось победой англичан: из ста тридцати четырех испанских кораблей в Мадрид вернулось только тридцать. В бою были использованы брандеры, с помощью которых англичане подожгли галеоны. Среди них был и "Святой Антоний", переданный эскадре. Его бывшие владельцы, Саймон и его тетушка, перешли на небольшой шлюп, и вернулись в Англию.
Глориана.
Пак познакомил Дана и Уну со многими героями английской истории, но эта встреча была особой. Их новая знакомая была в роскошном темном платье, и зеленых туфлях на красных каблуках. Понять, с кем дети говорили, было невозможно из-за непроницаемой черной шелковой маски, закрывающей лицо. Правда, туфли могли быть знакомы ребятам: в двадцатом веке их точные копии (а может быть, они сами) стояли в стеклянном футляре, в музее Брикуолл-Хауса.
Странная дама разыграла перед Даном и Уной настоящий спектакль, героиней которого была королева Англии Елизавета Первая Тюдор. Она так назвала ее: "Глориана - Бельфеба - Елизавета Английская".
Можно только догадываться, что Дан и Уна разговаривали именно с Елизаветой Тюдор. Их собеседница, если говорить честно, вела себя не очень вежливо. Скажите, вам было бы приятно, если бы ваш собеседник все время вашего разговора скрывал свое лицо? Думаю, что нет. Да и вы сами вряд ли стали бы делать это. Но для Дана и Уны таинственная дама не открылась. Правда, она так правдоподобно "сыграла роль" Елизаветы, что ребятам казалось, что перед ними стоит сама королева Бесс. Может быть, Пак и знал правду, но ничего не сказал детям.
Дама представила визит Елизаветы в Брикуолл-хаус, дворец недалеко от Порт-Рая. В замке только что начался пир в ее честь, когда принесли письмо испанского кавалера Филиппа, или короля Испании Филиппа Второго.
В этом послании, как под одной крышей, жили полные противоположности: среди признаний в любви, и уверений в верности и преданности встречались жалобы на действия английских джентльменов, воюющих против его войск в нидерландских колониях. Испанский король жаловался и на тех англичан, которые нападают на испанские колонии в Новом Свете и золотые караваны, идущие оттуда в метрополию. "Филипп слышал (хотя его благочестивые уши отказываются этому верить!), что Глориана в некотором роде поощряет эти злодейские нападения, получает от них часть добычи и даже - о позор! - предоставляет свои корабли для этих разбойничьих действий. И посему он требует (этого слова Глориана терпеть не может), он требует, чтобы она повесила этих разбойников по их возвращении в Англию, а также дала ему полный отчет о награбленных ими товарах и золоте". Если Елизавета не выполнит требований, то тогда получит удар такой силы, которая затмит нападение Педро де Авилы на французских гугенотов, основавших колонию в Америке, на территории современного штата Виргиния. В то время эти места назывались Кладбище гасконцев.
Глориана ничего не могла понять: она практически ничего не знала ни о де Авиле (он больше известен как Педрариас Д’Авила (1458-1531), губернатор самых первых европейских колоний в Новом Свете, на территории Панамы и Никарагуа), ни о его атаке на французскую колонию. А что касается нападений английских моряков на галеоны и колонии, то она мало что знала и о них (Елизавета слышала только о Дрейке).
Все выяснилось тут же, на пиру в Брикуолл-хаусе: во дворе замка подрались два молодых дворянина, из тех, кто прислуживал королеве за столом - оба решили, что Глориана благосклонно взглянула на кого-то одного. Когда королева вызвала их, то оказалось, что, несмотря на свой юный возраст (каждому было около двадцати лет), они сражались с испанцами у берегов Кладбища Гасконцев. От них же Бельфеба и узнала историю этих земель. Когда-то к юго-восточным берегам Северной Америки пристали французские колонисты, около восьмисот уроженцев провинции Гасконь (интересно, были ли среди них потомки д'Артаньяна и Сирано де Бержерака? - Л.К.). Вскоре на поселение напал Педро де Авила, и уничтожил его. Правда, его победа была не очень долгой: через год испанскую колонию атаковал гасконец Доминик де Горг, вырезавший испанцев.
Дворяне, оказавшиеся кузенами, уже не один раз бывали в тех местах, и сражались с испанцами в Америке и Тихом океане, который в то время называли Испанским морем (кстати, Глориана ненавидела, когда что-то называют испанским). Елизавета спросила их, могут ли они доплыть до Кладбища гасконцев, и подождать там приход остальных кораблей? Кузены ответили, что они готовы выполнить ее приказ.
Вскоре из Порт-Рая отплыли два корабля. Что сталось с ними, неизвестно: в то время в Ла Манше был период сильных осенних штормов.
Брат Широкая Нога. Священник поневоле.
Брат Широкая Нога.
Первый ведущий: Какое самое опасное и сложное мирное ремесло, больше всех остальных требующее от своего работника, а тем более мастера, удачи, сноровки и хитрости? Если бы вы спросили кого-нибудь из семейств Ли в Англии и Оретт во Франции, они бы ответили вам: контрабандист. Мы хотим начать наш последний разговор о дилогии Киплинга с песни об этой профессии. Правда, она относится к другому рассказу, но мы решили поставить ее сюда (песня "Песня контрабандистов": "Коль проснешься рано, копыт услышав стук,...").
Пак познакомил детей с интересными людьми, каждый из которых был настоящим кладезем историй, видел великих героев или участвовал в исторических событиях. Среди них был и Фараон Ли, в чьей крови перемешались англичанин, француз и немец. Он родился в Пэвенси, в семье Ли, которая уже несколько поколений была родственной французской Оретт. Обе семьи официально занимались торговлей или каким-то ремеслом (отец Фараона имел табачную лавку), но неофициально были контрабандистами. Об этих семействах во Франции и Англии ходила поговорка:
"Семейка Оретт
И семейка Ли -
Пол-Франции за море
Перевезли".
Это было опасное ремесло. Настоящими врагами для контрабандистов были таможенники (в то время границы стерегли таможенные службы), которые постоянно совершали сухопутные или морские обходы своих участков. Против семьи Фараона стоял капитан Гидденс. Однажды (это случилось в 1789 году, когда во Франции восстал народ и был свержен и казнен король Людовик Шестнадцатый), во время морского патрулирования, он наткнулся на Фараона и его отца, переправляющих во Францию коньяк. Мистер Ли слышал выстрелы, которые донеслись из густого тумана, а через несколько минут на его баркас налетел французский корабль. Юноша остался в живых просто чудом, нырнув в оказавшийся рядом люк в его борту.
Фараон попал на фрегат "Амбускада", который вез в Америку первого посла Французской Республики господина Женэ. Корабль только недавно вышел из Гавра, но почти вся команда заболела морской болезнью, так что новый человек на борту оказался кстати. Между прочим, никто потом не спросил у Фараона, как он попал на фрегат.
Юноша попал в услужение корабельному врачу, который научил его своему ремеслу. Вскоре это очень пригодилось мистеру Ли.
Через несколько дней плавания "Амбускада" пристала к берегам Филадельфии, небольшого города в штате Пенсильвания, на реке Делавер.
Так началась американская жизнь Фараона Ли. Он стал учеником доктора Тобиаса Хирте, или Тоби, как его звали в городе, владельца аптеки, торговавшей целительным маслом индейского племени сенека. Юношу привел к Тоби Красный Плащ, индеец-сенека.
Среди тех, с кем Фараона встречался, были и обычные, и великие люди. Мистер Ли так рассказал ребятам: "Для меня Талейран - один из трех людей на свете, которые были совершенно сами по себе. На первом месте Большая Рука - потому, что я его видел". Вторым он назвал Талейрана, а третьим Наполеона Бонапарта: "Несмотря на то, что я его видел".
Первым из великих знакомых Фараона Ли был американский президент Джордж Вашингтон, которого индейцы звали Большая Рука, и к которому они относились с большим почтением и уважением. Когда мистер Ли назвал его, то Пак ответил: "Жаль, что старая Англия потеряла такого человека".
Второй ведущий: Посмотрите на экран (слайд. Джордж Вашингтон). Джордж Вашингтон, один из отцов-основателей Соединенных Штатов Америки и их первый президент, автор Декларации о независимости, принадлежал к четвертому поколению английских колонистов Вирджинии. По словам американского писателя Марка Твена "человек родом из старой Вирджинии почитался высшим существом, а если он мог доказать, что происходит от ППВ (Первых Поселенцев Вирджинии), этой великой колонии, то его почитали чуть ли не сверхчеловеком". Предок Большой Руки, Джон Вашингтон, был среди английских колонистов, высадившихся в Виргинии (Вирджинии) в 1657 году.
У нас есть книга советского историка Николая Яковлева "Вашингтон". Она рассказывает не только о первом президенте, но и о его семье. Один из его предков, Джон Вашингтон, хорошо разбираясь в законах, очень легко отнял землю у индейского поселения, за что получил имя Канотакариус (Похититель Деревень). Командуя ополчением Виргинии, он убил пришедших к нему пять индейцев-послов.
Джордж Вашингтон родился в 1732 году, когда его семья обладала не только землей, но и шахтами (в имении его деда, Августина, были обнаружены залежи железной руды. Вскоре появившаяся фирма "Принсипиа" ежегодно давала три тысячи тонн чугуна). В 1726 году Августин приобрел поместье площадью 180 гектаров, которое при его великом внуке получило название Маунт-Вернон. После ухода с поста президента США в 1796 году Джордж Вашингтон поселился там, и жил до самых последних дней. Именно в это поместье приехали индейцы Сеятель Маиса, Красный Плащ, и мистер Ли, контрабандист из Англии.
Первый ведущий: Фараон несколько месяцев жил в резервации племени сенека около пенсильванского города Лебанон. За хорошее знание английского и французского языков он получил индейское имя, означавшее Два Языка Во Рту. В племя его привели Тоби и Красный Плащ. Вскоре европейца невозможно было отличить от молодежи сенека: Фараон одевался в индейские леггинсы и одеяло, к тому же его кожа стала смуглой от загара.
Однажды Красный Плащ и другой вождь, Сеятель Маиса, отправились на встречу с Вашингтоном - они хотели знать, будет ли война с Англией? Вожди хорошо знали Большую Руку: Сеятель воевал рядом с ним много лет назад. Вместе с индейцами поехал и Фараон.
Они стали невольными свидетелями разговора Вашингтона и французского посла Женэ, того самого, рядом с которым приплыл мистер Ли. Правда, это был монолог француза, требовавшего от Америки немедленного объявления войны Англии. Большая Рука практически не прерывал его. После ухода посла, когда рядом с президентом остались только чиновники (индейцы и Фараон затаились в лесу недалеко от него), начался шумный разговор. Американцы поддерживали француза, объясняя это постоянными нападениями на корабли США то англичан, считавших их своими, то французов, думавших, что они помогают врагу. Вашингтон "раз десять задал один и тот же вопрос: достаточно ли у Америки вооруженных судов, чтоб воевать с кем бы то ни было?.... Полагают ли они (его чиновники - Л.К.), что Соединенные Штаты готовы и способны вступить сейчас в большую войну? Когда всего несколько месяцев назад закончилась последняя война с англичанами и в трюме дыра на дыре?". Он сумел доказать, что лучше заключить договор с Англией, чем воевать с ней.
Второй ведущий: Индейцы все время стояли за деревьями, и слышали все разговоры Вашингтона, но подошли к генералу, когда он закончил говорить со свитой. Вожди рассказали Большой Руке, зачем приехали к нему, но признались, что все поняли из его слов, сказанных французскому послу и чиновникам. Президент позволил им передать племени только несколько слов: "Войны не будет".
Священник поневоле.
Первый ведущий: Фараон Ли мало что знал о французской революции 1789 года: он попал в Америку на корабле первого посла послереволюционной Франции. Правда, среди его родственников, в семье Оретт, были те, кто поддержал ее, и кое-что рассказывал англичанам. Второй раз мистер Ли столкнулся с ней благодаря Талейрану и Наполеону.
Великая французская революция привела к власти людей, которые ненавидели аристократию и дворянство. Были казнены король Людовик Шестнадцатый и королева Мария Антуанетта. Начался террор, вызвавший большую волну эмиграции дворян в Америку. Здесь их титулы практически ничего не значили, больше ценились способности зарабатывать деньги (впрочем, как и сейчас). Маркизы и герцоги становились гувернерами в семьях состоятельных американцев, преподавая свой родной язык, фехтование или музыку. Кто-то превращался в кухарок, прачек, торговцев, парикмахеров. Только по вечерам, на редких встречах, бывшие дворяне были сами собой. Иногда на "великосветских" вечеринках была слышна скрипка Фараона Ли: он подрабатывал музыкой.
Филадельфия считалась англо-французским городом, но когда Фараон приплыл сюда, большая популярность была у Франции: все улицы были увешаны сине-бело-красными флагами. Год спустя в городе можно было чаще услышать французскую, чем английскую, речь: могло показаться, что Филадельфия бескровно захвачена Францией.
Однажды Фараон и Красный Плащ попали в толпу, которая "приветствовала" Вашингтона, приехавшего для встречи с новым французским послом Фоше, криками "Долой!". Иногда возникали небольшие потасовки: били тех, кто кричал тише, или вообще молчал. Среди них оказался недавно приплывший из Франции хромой торговец дутыми пуговицами Талейран. Некоторые во французской колонии звали его "мсье аббат". Он был избит только за то, что не кричал "Долой Вашингтона!". Если бы не индеец, который проходил мимо, и кинулся на защиту, то его бы могли убить.
Чуть позже Фараон и Красный Плащ оказались около дома, где остановился Талейран, и индеец увидел в окне, как аббат играет сам с собой в кости. Сенека сказал: "Он плохой. Но он большой вождь. Французы выгнали могучего вождя...".
Второй ведущий: Шарль-Морис де Талейран-Перигор, князь Беневентский, епископ Отенский, был действительно и плохим человеком, и могучим вождем. Министр иностранных дел с 1797 по 1815 годы и премьер-министр в 1815, при королевских и императорских дворах и при революционном правительстве; священник, вставший на сторону Французской революции и помогающий ей захватить церковные богатства. В Википедии о нем сказано: "Имя Талейран стало едва ли не нарицательным для изображения хитрости, ловкости и беспринципности". Примерно то же говорил французский историк Оноре Мирабо: "Это человек подлый, жадный, низкий интриган, ему нужны грязь и нужны деньги. За деньги он бы продал свою душу, и он при этом был бы прав, ибо променял бы навозную кучу на золото".
В своей книге "От моря до моря", написанной в 1889 году, в главе "Интервью с Марком Твеном" Редьярд Киплинг цитирует слова писателя, которые можно отнести к Талейрану: "Совесть - это помеха и подобна ребенку. Лелейте ее, забавляйтесь с ней, потакайте прихотям - она станет испорченной и начнет вторгаться во все ваши радости и печали. Обращайтесь с совестью так же, как со многим другим. Когда она возмущается, отшлепайте ее, будьте строги, не уступайте ей, не позволяйте приходить поиграть с вами, когда ей это заблагорассудится - и вы воспитаете хорошую, я хочу сказать, хорошо воспитанную совесть. Иначе она испортит всю вашу жизнь. Надеюсь, что сумел призвать собственную совесть к порядку. По крайней мере, она давно не напоминает мне о себе. Пожалуй, я укротил ее чрезмерной строгостью. Убить ребенка - это жестокость, но, несмотря на все то, что я сказал, совесть отличается от дитя многим. Возможно, и лучше, когда она мертва".
В московском музее Отечественной войны 1812 года есть очень интересная картина. В 1814 году в Париж вошли русские войска императора Александра Первого. Император посетил двор одного хромого человека, скромно одетого. О чем говорили император и этот с виду бедняк - неизвестно. Вам может показаться странным такое соседство, но посмотрите на подпись: "Встреча в Париже императора Александра Первого и Талейрана" (Слайд. Фотография картины и фрагмента).
У нас есть книга одного из крупных и известных советских историков Евгения Тарле "Талейран", написанная на основе собственных мемуаров Талейрана и воспоминаний его современников.
Хотим отметить одну деталь, одинаковую у королевы Англии Елизаветы Тюдор, российской императрицы Екатерины Второй (Софии-Августы-Фредерики Ангальт-Цербстской), и Шарля-Мориса Талейрана: в семьях их не очень любили, или относились равнодушно. Их способности, приведшие к престолу или известности, развились вопреки отношению родных. Должен отметить, что это говорит о том, что королева, императрица и епископ были сильными личностями.
Первые четыре года Шарль провел у родственницы. Однажды мальчика посадили на высокий шкаф, ушли и забыли о нем. Маленький Талейран попытался слезть, но ему не повезло: он упал, и очень сильно повредил ногу. Хромота осталась на всю жизнь.
В пятнадцать лет Шарль-Морис поступил в духовную семинарию при церкви Сен-Сюльпис. После ее окончания он стал аббатом в Реймсе, а через тринадцать лет одним из последних указов французского короля Людовика 16-го был назначен епископом Отенским. После Великой французской революции Талейран перешел на сторону новой власти и оказал ей большую услугу, благодаря которой казна обогатилась церковными сокровищами. Кроме "материальной" помощи, епископ оказал якобинцам другую услугу, приведя к новой власти часть священников-католиков. За это указом Папы римского Пия Седьмого в 1791 году депутат Национального собрания от духовенства Шарль Морис Талейран де Перигор, епископ Отенский, был отлучен от сана и от церкви.
Спустя много лет нечто подобное случилось в России: после Октябрьской революции 1917 года разделилось не только общество, но и церковь. Рядом с Русской Православной Церковью во главе с Патриархом Московским и всея Руси Тихоном появились так называемые "обновленцы", которые приняли сторону пришедших к власти большевиков. Среди возглавивших "обновленческую" церковь священников был архиепископ Рязанский и Зарайский Вениамин (Муратовский). До февраля 1917 года - архиепископ Симбирский и Сызранский, после свержения Николая Второго он перешел на сторону Временного правительства. Спустя всего несколько лет архиепископ поддерживал белое движение, и участвовал в правительстве Верховного Правителя Сибири адмирала Александра Колчака. После того, как Красная Армия разгромила адмирала, Вениамин пошел на службу к большевикам.
В начале двадцатых годов прошлого века, когда в Поволжье из-за засухи начался страшный голод, новые правители России объявили кампанию по изъятию церковных ценностей, которые должны были уйти за границу в уплату за привозимый хлеб и технику. Несмотря на то, что Патриарх Тихон был готов пожертвовать для помощи драгоценную утварь и оклады икон из церквей, власть устроила настоящий грабеж храмов и монастырей, участие в котором приняли и обновленцы во главе с Вениамином. Именно в эти годы были вскрыты раки с мощами святых, которые находились в храмах, и могилы на приходских кладбищах: золото и драгоценности брали даже оттуда. Сколько украденной утвари ушло за границу, и действительно ли изъятое золото помогло голодающим - неизвестно. Часть ценностей составила так называемое "золото партии": так в народе называлось богатство ВКП(б), позже КПСС, партии, когда-то правящей Советским Союзом.
Первый ведущий: Мы просим прощения на отступление от нашего рассказа. Оно показалось необходимым для понимания истории. На примере двух священников мы попытались показать опасность людей, готовых менять свои убеждения и принципы в угоду только самим себе. Для Талейрана более важным, чем верность Богу, было собственное богатство. Что двигало Вениамином - понять невозможно.
В 1794 году Талейран приехал в Америку, и поселился в Филадельфии, где был принят французскими эмигрантами как беженец от якобинцев. Бывший епископ слышал о разговоре Вашингтона с французским послом Женэ, и о том, что Фараон оказался невольным свидетелем этой беседы. Талейрану было необходимо узнать, о чем говорили президент и посол, но все его попытки это выяснить наталкивались на один и тот же ответ, и от мистера Ли, и от Красного Плаща: "Войны не будет". Не помогли даже обещание заплатить Фараону пятьсот франков, которые позже оказались на его банковском счету. Пожалуй, это был единственный случай, когда Талейрану не помогли никакая хитрость и ловкость. Они наткнулись на честность человека и его верность своему слову и обещанию.
Талейран уехал из Америки через два года, и Фараон Ли не встречался с ним до своего приезда во Францию. Сам мистер Ли отправился в Англию на построенном на свои средства бриге "Берта Оретт", названного в честь французской родственницы. На борту корабля был табак, предназначавшийся для его табачной лавки. По пути на американцев напали английский фрегат и французский капер, и оба взяли "налог": часть экипажа. В довершение бед ночью налетел французский легкий корабль, люггер, арестовавший "Берту Оретт". Экипаж был возмущен предыдущими встречами, и когда к шлюпу пристали французы, напал на них. Фараону "повезло" только потому, что ими командовал дальний родственник, Эстеф, или Стивен, л'Эстранж. Корабли пришли в Гавр, табак погрузили на баржу, и отправили в Париж. Мистер Ли поехал вместе с ним.
Он прожил в городе несколько дней, зарабатывая игрой на скрипке. Однажды мимо американца проехала карета с Талейраном. Он узнал Фараона, и велел сесть в экипаж. В салоне сидел невысокий лысоватый человек. Так Фараон Ли впервые увидел Первого консула Франции, будущего императора Наполеона Бонапарта.
Второй ведущий: Представьте себе какой-нибудь аристократический салон в Петербурге девятнадцатого столетия. Дворецкий входит в зал, и объявляет: «Полковник артиллерии Наполеон Бонапарт!». В зале появляется человек среднего роста (почему-то Наполеона считают невысоким, несмотря на то, что его рост был 168 сантиметров), лысоватый. Он подходит к хозяевам, и на французском языке здоровается с ними. Правда, если бы вы нечаянно увидели бы его в казармах, то услышали бы ломаную русскую речь.
Фантазия? А ведь так могло быть.
В 1789 году, среди бумаг на столе Ее императорского величества Екатерины Второй, лежало прошение французского поручика артиллерии, уроженца Корсики Наполеона Буонапарте, о принятии его на русскую службу. Россия собирала офицеров для войны с Турцией, и нуждалась в грамотных офицерах. Буквально за несколько дней до того, как письмо попало в Петербург, императрица издала указ, по которому любой иностранный офицер принимался в российскую армию с понижением на один чин. Для Буонапарте это означало звание подпоручика. Когда Наполеон узнал о таком условии, то отказался наотрез от дальнейших попыток перейти на русскую службу.
Через несколько лет в городе Тулоне, где собрались сторонники свергнутого короля Людовика Шестнадцатого, начался роялистский мятеж, поддержанный англичанами. В 1793 году город был осажден революционными войсками, и после короткой осады взят штурмом. Большую роль в осаде и штурме города сыграл артиллерийский капитан Наполеон Бонапарт.
В 1995 году, в интересной исторической серии "Книга битв", созданной российским писателем Александром Торопцевым, вышла книга "Наполеон", которая посвящена единственному французскому императору. Перед читателем открывается вся жизнь Наполеона: первые военные успехи, путь через Первого Консула, Директорию к императорскому престолу. После тулонской победы, в 1796 году, французские войска во главе с Бонапартом, новым главнокомандующим, прошли Южные Альпы. Узкая тропинка шла по горному карнизу на склоне, открытом со стороны моря. Французы переходили под постоянным обстрелом английской эскадры, но огонь не принес больших потерь. Через несколько дней похода Наполеон перешел границу Италии, и взял штурмом построенные на его пути австрийские редуты.
Спустя всего три года, чуть севернее, по альпийским горным дорогам прошли русские войска под командованием генерал-фельдмаршала Александра Суворова, которых российский император Павел прислал на помощь союзникам-австрийцам, воюющим с наполеоновской Францией. Вы наверняка слышали о сражениях на перевале Сен-Готард и у Чертова моста. Именно за этот Альпийский поход генерал-фельдмаршал Александр Васильевич Суворов-Рымникский, четвертым в истории России, после сподвижников императора Петра Первого А.С. Шеина, А.Д. Меньшикова, и мужа правительницы Анны Леопольдовны принца Антона-Ульриха Брауншвейгского, получил звание генералиссимуса. Суворов наблюдал за Наполеоном, и так говорил о нем: «Резв. Всю тактику у меня забрал».
Потом были Египетский поход; сражения в Европе, и первые бои французов с российскими войсками; первая победа под Аустерлицем; бескровный захват Вены; Тильзитский мир. В 1812 году армия Наполеона вошла в пределы Российской империи. Были Смоленск, Бородино, Тарутино и Малоярославец; были пожар Москвы, и ночь в придорожном трактире в подмосковной Дорогомиловской ямской слободе на Можайской дороге; переправа через Березину. Обо всем этом вам расскажет книга Торопцева.
Первый ведущий: Но нигде в серьезных исторических произведениях вы не узнаете о встрече Первого консула генерала Наполеона Бонапарта с мистером Фараоном Ли, английским и американским табачным торговцем.
Талейран узнал своего американского знакомого, который когда-то помог ему в Филадельфии, и пригласил его во дворец Наполеона.
Первый Консул очень не понравился мистеру Ли. А как бы вы отнеслись к человеку, который хотел бы использовать ваш корабль как военный, установив там легкие и тяжелые орудия? Ваш корабль, который вам необходим, и который вы хотите вернуть?
Наполеон выслушал рассказ, поведанный Фараоном Талейрану, и захотел получить бриг. Если бы не бывший епископ, заставивший генерала подписать распоряжение Гаврскому призовому суду вернуть корабль мистеру Ли, то вряд ли бы торговец увидел его еще раз.
Произведения Киплинга, в том числе и стихотворения, не только развлекают, но и развивают. Мы хотим закончить нашу встречу стихотворением Киплинга, относящимся к рассказу "Брат Широкая Нога". Оно существует в переводах Самуила Маршака ("Если") и Михаила Лозинского ("Заповедь"), и обращено к сыну Киплинга, который стал прототипом Дана в сказочной дилогии. Послушайте его (Песня "Заповедь", перевод М. Лозинского. Исполняет А. Ласыгин).
Вам понравилась наша встреча? Нам очень приятно, спасибо. У нас есть интересное предложение. Скажите, пожалуйста: кто из вас пишет, рассказы или стихотворения? Киплинг написал дилогию "Пак с Волшебных Холмов" как сказочную историю своей страны, Англии. А почему бы не сделать нечто подобное с нашей историей, историей России? У нас есть немало интересных событий и людей, которые могли бы стать главными или действующими героями ваших произведений. В нашем фонде есть книги, которые могут вам пригодиться. Вы можете писать о чем и как хотите. Единственная просьба: помните, что одними из первых читателей могут быть ваши друзья и ровесники. Поэтому просим вас писать хорошим русским языком.
Повести и стихотворения
Первый ведущий: Здравствуйте, ребята. Мы продолжаем разговор о произведениях Киплинга, и сегодня хотим познакомить вас с малоизвестными повестями, рассказами, и стихотворениями. Некоторые из них считались "гимном империи" (стихотворения "Бремя белых", "Пыль"). Также остались не замеченными читателями автобиографические рассказ "Ме-е, паршивая овца" и повесть "Сталки и компания", шпионский роман «Ким», и повесть о рыбаках "Отважные капитаны". Первые русские сборники произведений Киплинга появились в СССР в 1922 году. В книги, представленные на нашей выставке, вошли несколько стихотворений и рассказов из них.
Второй ведущий: Очень интересная история произошла с автобиографической повестью "Сталки и Компания", вышедшей на русском языке в 2008 году, в переводе современного русского писателя Михаила Хазина. Она появилась в СССР в 1925 году, первым переводчиком был племянник русского писателя И.А. Бунина Н.А. Пушешников. Позже "Сталки и компанию" переводил Аркадий Натанович Стругацкий, один из братьев Стругацких, великолепных советских писателей-фантастов. Но ни один из этих переводов не был опубликован. Правда, благодаря А.Н. Стругацкому, повесть дала жизнь слову, вошедшему в современный русский язык. Какому? (Сталкер)
В 1972 году братьями Стругацкими был написана фантастическая повесть "Пикник на обочине". Полная его версия появилась на прилавках российских книжных магазинов и на библиотечных полках только в 1991 году. Сейчас это слово известно благодаря книжной серии и компьютерной игре "S.T.A.L.K.E.R.".
Прототипом главного героя, Сталки, был Чарльз Лайонел Денстервилл, генерал-майор, офицер Британского экспедиционного корпуса, который во время Первой мировой войны сражался в Азербайджане. Согласно советской историографии, он участвовал в расстреле двадцати шести Бакинских комиссаров. Наверняка это послужило поводом для запрета повести советской литературной цензурой.
А может быть, стихотворения, рассказы и повести Киплинга были запрещены из-за того, что, как кому-то могло показаться, они "воспевали империю"? Но надо иметь в виду то время и ту страну, когда и где эти произведения были написаны, и где родился и жил сам Киплинг.