Галина убрала со стола завтрак. Она мало ела в последнее время — после ухода мужа кусок в горло не лез.
Надо было заниматься делами, а жизнь как будто замерла.
Мужа не стало в апреле. Сергей погиб в аварии. Он ехал домой по знакомой трассе, был сильный дождь. Водитель грузовика, мчавшийся навстречу, не справился с управлением...
Как иногда бывает, виновник аварии жив и почти без повреждений, а Сергей так и не доехал домой.
Галина до сих пор не могла поверить. Было тяжело и непривычно остаться одной. Тот случай, когда муж был не только «статусом», но и опорой, единомышленником. Как часто поговаривали друзья — Галине повезло. Такого мужика еще поискать.
У Галины осталась недвижимость и сын, Илья. 15-летний подросток тяжело переживал уход отца. Он старался не показывать этого, но Галина чувствовала: сын стал другим. Замкнулся в себе, а Галина не лезла. Не мешала ему горевать по-своему. А себе не позволяла раскисать. Но все валилось из рук. Хоть и прошло 40 дней, а легче не стало.
Прощание и поминки Галина организовала сама — были деньги, которые копил муж. Ни копейки с родственников не требовала. Только сын, подумав, сказал:
— Мам, если надо чего, скажи. Я рядом.
Эти слова тронули Галю до глубины души, и она все-таки позволила себе дать волю чувствам. Обняла сына и разревелась. Они немного постояли, вспоминая Сергея, и Галина взяла себя в руки.
— Спасибо, сынок. Я справлюсь. Может, тетя Маша поможет. Она вчера звонила, сказала, что приедет в гости с дядей Сашей.
— Ну ладно... — ответил Илья и ушел к себе.
Мария приехала в субботу утром. С порога кинулась на шею Галины и начала причитать.
Такие концерты Галя не любила. Знала, что с Машей Сергей не был особенно близок. Помогал, устроил мужа ее на работу. Но родниться не сильно хотел. Маша была дамой специфической. Чересчур эмоциональной и не слишком искренней. Во всяком случае так посчитала Галина, наблюдая за переигранной скорбью по ушедшему брату.
— На кого он нас оставил, Галь? А Галь? У-у-у! Что же делать-то теперь?
— Успокойся, Маша! Не надо так убиваться. Говорят, чем сильнее мы плачем, тем больнее им там, на облаках! — Галина аккуратно, но настойчиво вывернулась из объятий золовки и протянула стакан воды. Одним Небесам и доктору, кто выписал ей успокоительное, было известно, чего стоило ей в тот момент держать себя в руках.
— Да, прости... — тут же слезы на глазах Маши высохли, и она уселась за стол. — Как ты? Как Илюшка?
— Ничего, держимся.
— Ясно. Машину не оценивали?
— Какую машину?
— Ну на которой Сережа... ну... того... — глаза Марии забегали, а Галина вздрогнула. Она даже подумать не могла, чтобы «оценивать» то, что стало с машиной мужа. А золовка продолжила как ни в чем не бывало. Словно речь шла о какой-то ерунде. — Ты ведь понимаешь, можно продать битую... Ну там ведь что-то уцелело. Бок, задний бампер, стоп-сигналы. У Саши друг машинами занимается. Он сказал, что можно продать так, или на запчасти разобрать, а еще...
— Маша! — чуть громче сказала Галя. — Я не хочу об этом говорить!
— Да, понимаю. Прости. Если не хочешь этим заниматься, ты напиши доверенность на меня или на Сашу. Мы сами...
Галя посмотрела на Машу так, что у той пробежали мурашки.
— Ладно, поговорим позже. Понимаю.
Они выпили чая, поговорили о погоде и о том, как держится свекровь.
— Она просила тебя дачу не продавать. Чтобы память от сына осталась, — снова завела пластинку Маша.
— Я и не собираюсь ничего продавать.
— Как это? А квартиру?
— Какую?
— Добрачную, Сережкину. Или... Ты ее так нам отпишешь? По дарственной?
Галя выронила сахарницу, и песок рассыпался по полу.
— Ой, беда! Я все уберу. Ты посиди, руки-то еще дрожат... — заохала золовка, выскакивая из-за стола и бросаясь в туалет за тряпкой.
Галина села на стул и опустила голову. В висках стучало: наверное, давление. А врач говорил, что ей не следует волноватья. Но как тут можно удержать себя в руках?!
— Ну ты как? Побелела вся. На-ка, измерь давление, — Маша протянула тонометр, и Галина послушно надела манжету. — Ого! Ложись. С таким давлением нужен режим, а не кофеи с чаями, — пожурила Маша. — Я завтра с Сашей приеду. Он обещал помочь.
— Чем? — Галина нахмурилась.
— Ну как чем? Коробки забрать с балкона. Барбекю, палатки, все для похода... мы же Сергею дарили, а он, видишь, как... и не воспользовался. Что будет пылиться? У Сашки отпуск скоро, вот мы и поедем в лес. С палатками... — последние слова Маша шептала, потому что увидела выражение лица невестки и притихла. — Ладно, отдыхай, я завтра зайду.
— Не приходи, Маша. Завтра меня не будет дома, — сказала Галина. Она не хотела ругаться, решив, что ее намек поймут.
— А... ну тогда ладно, — сказала золовка и, бросив тряпку, оставила на полу, так и не убрав сахар с пола, ушла.
Ближе к следующим выходным позвонила свекровь.
Она долго рыдала в трубку, отчего у Галины вновь поднялось давление.
— Светлана Васильевна, давайте так: я не хочу показаться грубой, но вы мне больше в таком состоянии не звоните. Я не могу вас успокоить через телефон, только сама начинаю еще больше волноваться. Сережу не вернуть...
— Да, ты права. Его не вернуть. Хорошо, что от него осталась память.
— Внук приедет к вам в выходные. Привезет гостинцы.
— Ты уж попроси его, чтобы захватил часы Сережкины.
— Часы? — переспросила Галина.
— Ну да. Помнишь часы? Ему на юбилей 40 лет подарили... Из Швейцарии, с работы... Золотые часы. Фирменные.
— Помню. И?
— Маша мне все уши прожужжала про них. Говорит, что Сашке они уж больно нравятся. А сейчас таких не найти. Один Китай.
Галина не нашла что сказать, думая, что это шутка.
— В общем, пусть приезжает и часы возьмет. Они мужские, тебе не поносить, а Илье рано, мал еще для такой дороговизны.
— Я эти часы ему к 18-летию оставлю. И никаким Сашам и Машам не отдам, вы меня простите, Светлана Васильевна, но у вас, наверное, на фоне нервных переживаний что-то с головой случилось.
— Что ты такое говоришь, Галя?!
— То, что вы своего родного внука обокрасть хотите, отцовского наследства и памяти лишить! Но я не позволю. Поняли? Не-по-зво-лю! — Галя уже не сдерживалась, она начала плакать и кинула трубку о стену.
— Мам, ты чего? — Илья прибежал на звуки.
— Ничего... Бабушка звонила.
— А... Мам, а ты чего часы отца схватила? Тетя Маша, что ли, требует? — Догадался Илья.
Галя даже рыдать перестала.
— А ты откуда знаешь?
— Так она мне писала утром. Просила их привезти.
— Ну и дела.© Стелла Кьярри
— Мам, если надо им, пусть забирают. Пусть все заберут. Папа — он не в этих вещах, не в цацках! Он у нас вот тут... — он показал на сердце. — Мы его любили ведь не за это. — Он кивнул на часы.
— Ты прав, сынок... Прав.
В следующие выходные Илья поехал к бабушке, собрав целый мешок вещей. И часы, и какие-то браслеты отца, пару рубашек, палатку... В общем, на такси поехал, чтобы отдать «завистливой тетке это барахло».
— Что совесть у твоей матери проснулась? — спросила Светлана Васильевна, увидев внука. — Наорала на меня, до ин су ль та чуть не довела...
— Ба, ты перестань. Если хочешь, я у тебя погощу, помогу, с чем скажешь. Но про маму — ни слова плохого говорить не позволю.
Светлана Васильевна прикусила губу. Уж больно внук стал умный и взрослый. Не по годам.
Мария же, получив подарки, останавливаться не стала на этом. Спустя неделю, она приехала снова.
— Галь, привет. Как давление? Как здоровье?
— Вашими молитвами.
— Вот и правильно, что от кофе отказалась. Кофемашину мы у тебя заберем. Что пылиться будет? — Маша по-хозяйски осмотрелась. — Мы с Сашей со среды в отпуске, в общем, приехали за остальными вещами. Сань, заходи. Коробки на балконе. Ну и машинку! Все грузи! Кофемашина классная, дорогая. Коллеги дарили Сереже, я помню, как он хвастался. Может, он и в аварию попал, потому что плохо стало с сердцем... А мы молодые, нам еще можно себя радовать.
— Ты серьёзно?.. — только и смогла выговорить Галина.
— А что? Вещи хорошие, чего им тут стоять. Мы бы пользовались, вспоминали его. А так... — она пожала плечами.
— Нет. Ни кофемашину, ни барбекю, ни волосинки с расчёски! Ничего не дам! Всё, что в моем доме есть, все останется здесь! — едва держась, крикнула Галя. Сил бороться с наглой родней не было.
— Ну ты и злая стала. Всегда мягкая была. А сейчас прям... как собака!
Саша перетаптывался на пороге, не зная, войти или нет, бросая взгляды то на жену, то на Галю. На руке его поблескивали золотые швейцарские часы...
Галина заметила это, встала в коридоре и, набрав в грудь воздуха, объявила:
— А ну-ка, гости дорогие, идите восвояси! Больше ничего вам не отдам!
— Серьезно? Это всего лишь вещи! И ты хочешь семьи лишиться из-за них?
— Дверь вон там.
Маша постояла пару секунд, покачала головой, а потом театрально вздохнула и ушла. Саша ей не перечил. Он понял: не стоило приходить. У него в тот момент проснулось что-то похожее на совесть. Но также быстро «заснуло», стоило лишь жене начать осуждать невестку и ее жадность до «чужого добра».
— А ведь эти вещи принадлежали моему брату! Я такая же наследница! Ну... собака на сене, Галина! Ни себе ни людям.
Саша кивал и поддакивал, крутя на запястье часы. Они были ему велики, но поход к ювелиру был для него слишком дорогой тратой.
Наверное, поэтому, спустя месяц, произошла эта потеря. Приехав тайком на дачу к брату, Мария заставила Сашу забрать что-то из нужного инструмента. Копаясь среди вещей, Саша и потерял дорогие часы.
А о пропаже вспомнил только спустя несколько дней. Но было поздно: Галя и Илья уже приехали на дачу и часы эти нашли, недосчитавшись шуруповерта, пары новых лопат и старой газонокосилки.
— Мам... Может, заявление написать о краже? — спросил сын.
— Не надо, Илюш. Это свои нас «обчистили», — сказала Галя, вытаскивая из травы золотой браслет. — Вот, держи. Видимо, отец хотел, чтобы ты их носил. А не дядя Саша.
— Да? — у Ильи в глазах блеснула скупая мужская слеза.
— Да, сынок.
Галина надела сыну часы, и они ему оказались по размеру.
— Носи. Они твои по закону.
Илья кивнул и пошел менять замки. Больше незваные гости не приезжали.
А спустя положенное время, Галина вступила в наследство, сразу же переписав на сына добрачную квартиру мужа.
Когда свекровь в очередной раз завела пластинку про несправедливость и жадность невестки, Галя прислала ей ключи от машины Сергея и пару его фотографий.
— Вот. Тут вам и память, и наследство. Можете по запчастям продать, если желание есть. Остальное останется сыну. Всего доброго.
Илья больше к бабушке не ездил. С праздниками поздравлял, но родниться перестал. Мария и Саша продали запчасти битой машины и все равно остались недовольны. Они постоянно обсуждали Галю и упущенную выгоду, было так и в тот день.
— Вот была бы Галя нормальной, продала бы квартиру Сережки... — бормотала Маша. — Ай! — что-то упало с полки в сарае, и Маша получила по лбу черенком украденной лопаты брата... Голова закружилась, и ей даже показалось, что она услышала его голос. Со страху женщина прикусила язык и решила больше плохого про жену умершего брата не говорить.
А утром она даже сходила в церковь и поставила свечу.
Стало легче, и глупые мысли постепенно исчезли. Больше Маша к невестке не лезла. И так бывает...
Спасибо, что оценили мой труд лайком и репостом.
Стелла Кьярри — писатель, автор 20 романов про семью, любовь и отношения. Читайте, слушайте и дарите книги на Литрес и озон.
