Ключи не подошли. Я стояла перед дверью собственной квартиры и тупо крутила связку в руках, не понимая, что происходит. Десять дней в санатории явно пошли мне на пользу — впервые за полгода я чувствовала себя человеком, а не ходячим комком нервов. Но сейчас это спокойствие испарялось с каждой секундой.
Замок щёлкнул, и дверь распахнулась. На пороге стояла Галина Петровна, моя свекровь, в домашнем халате и тапочках.
— Ой, Лена, ты уже приехала, — она неловко теребила пояс халата. — Мы не успели тебя предупредить.
— Предупредить о чём? — я протиснулась в прихожую, таща за собой сумку. — Галина Петровна, что вы здесь делаете?
— Ну как что, живу же, — она отвела взгляд. — А ты проходи, не стой в дверях. Сергей дома, сейчас всё объяснит.
Я прошла в гостиную и застыла. На моём любимом диване, укрывшись пледом, который я сама вязала прошлой зимой, лежала моя младшая сестра Олеся. Она смотрела телевизор и жевала печенье из нашей хрустальной вазы.
— Привет, Лен, — Олеся даже не повернула голову. — Как съездила? Загорела немного.
— Олеся, — я с трудом выдавила из себя, — что ты здесь делаешь?
— Да как всегда, с квартирой напряг, — она пожала плечами. — Хорошо, что Сергей предложил пожить у вас. Правда, удобно получилось?
В этот момент из кухни вышел мой муж. На нём была новая рубашка, которую я не покупала, и он выглядел вполне довольным жизнью.
— О, жена приехала, — он чмокнул меня в щёку, как будто ничего не произошло. — Как дела? Полегчало?
— Сергей, — я взяла его за руку и потащила в спальню. — Нам нужно поговорить.
— Конечно, конечно, — он покорно пошёл за мной. — Только давай сначала чай попьём, расскажешь, как отдохнула.
— Сергей! — я закрыла дверь и оперлась на неё спиной. — Что здесь происходит? Почему в нашей квартире живут твоя мать и моя сестра?
Он неловко потёр затылок:
— Слушай, Лен, так удачно получилось. Мама продала свою квартиру, а покупать новую пока рано. Рынок же нестабильный. Ну и Олеся у родителей сидела, все на неё ругались. Я подумал, почему бы не помочь?
— Не помочь, а что? — голос у меня начал дрожать. — Сергей, это наша квартира. Наша! Ты не мог принимать такие решения без меня!
— Да перестань ты, — он махнул рукой. — Подумаешь, какие-то десять дней. К тому же мама пенсию получает, будет в семейный бюджет складывать. А Олеська хоть за хозяйство возьмётся, пока ты болеешь.
— Пока я болею? — я не поверила своим ушам. — Сергей, я не больная! Я восстанавливалась после... после того, что с нами случилось!
Он отвернулся к окну:
— Ну да, понятно. Но всё равно ты же не работаешь сейчас. А тут реальная помощь по хозяйству и деньги дополнительные.
Я опустилась на кровать. Та самая кровать, где полгода назад я проснулась в луже крови и поняла, что наш долгожданный ребёнок больше не шевелится у меня в животе. На этой кровати я лежала неделями, глядя в потолок и не в силах встать. За этими стенами я металась по ночам, не в силах заснуть от боли утраты.
— Ты серьёзно считаешь, что можно было сделать такое без моего согласия? — спросила я тихо.
— Лен, ну не драматизируй. Временно же. А вообще, если подумать, это правильное решение. Экономно, практично. Мама готовить будет, Олеся по дому поможет, ты спокойно восстановишься.
— А где я буду спать? — спросила я, глядя на нашу двуспальную кровать.
— Как где? Здесь же, — он удивился. — Мама на диване устроилась, а Олеся в кресле спит. Ей нормально, она молодая.
— То есть они спят в гостиной, а мы здесь?
— Ну а как ещё? — Сергей пожал плечами. — Это же наша спальня.
Я встала и подошла к окну. Во дворе играли дети, их смех долетал до нашего четвёртого этажа. Раньше я мечтала, что наш малыш тоже будет там бегать, смеяться, строить куличики в песочнице. Теперь эти звуки резали слух.
— Я пойду на кухню, — сказала я. — Нужно что-то съесть с дороги.
На кухне Галина Петровна хлопотала у плиты. Она варила борщ в моей любимой кастрюле, которую мне подарила мама на новоселье.
— Галина Петровна, — я присела за стол, — как долго вы планируете у нас гостить?
— Да что ты, Леночка, какая я гостья, — она помешала борщ и обернулась ко мне. — Теперь мы же одна семья. Вместе жить будем, вместе и хозяйство вести. Ты ведь пока не работаешь, времени свободного много. Вот и будешь помогать мне по дому.
— Помогать вам? В моём доме?
— Ну что ты так, — Галина Петровна нахмурилась. — Сергей говорил, что ты адекватная девочка. А тут такие капризы. Я ведь не просто так тут сижу, я пенсию свою в общий котёл складываю. И за продукты плачу.
В гостиную вошла Олеся с пустой чашкой.
— Тёть Галь, а можно добавки? — она даже не поздоровалась со мной нормально. — А то проголодалась ужасно.
— Конечно, деточка, — свекровь заботливо налила Олесе чай. — Ты же растущий организм, тебе кушать нужно хорошо.
— Олеся, — я повернулась к сестре, — а родители знают, что ты здесь живёшь?
— Знают, конечно, — она беззаботно махнула рукой. — Они даже рады. Говорят, пусть поживёт отдельно, самостоятельности наберётся.
— В чужой квартире это называется самостоятельностью?
— Ну не чужой же, — Олеся удивилась. — Ты же моя сестра. А Сергей теперь как брат родной.
Галина Петровна поставила передо мной тарелку борща:
— Ешь, Леночка, а то совсем худая стала. Сергей переживает, говорит, что ты после болезни никак в себя прийти не можешь.
— После болезни? — я отложила ложку. — Галина Петровна, что вам сын рассказал?
— Ну как что, — она села напротив. — Что у тебя нервы расшалились, вот и в санаторий поехала лечиться. Правильно сделала, кстати. Нервы — это серьёзно, запускать нельзя.
Я посмотрела на женщину, которая готовила в моей кухне, распоряжалась моими вещами и считала, что имеет право планировать мою жизнь. Сергей рассказал ей, что у меня нервы, но не сказал, что мы потеряли ребёнка. Конечно, зачем лишние сложности?
— А что с вашей квартирой случилось? — спросила я. — Сергей говорил, что вы продали.
— Продала, да, — Галина Петровна гордо кивнула. — Хорошую цену дали. Деньги в банке лежат, проценты капают. А зачем мне одной такая площадь? Лучше с семьёй жить, вместе веселее.
— И надолго вы к нам?
— Да посмотрим, как пойдёт, — она пожала плечами. — Может, и насовсем. Сергей не против, он вообще хороший мальчик. Жалко только, что детей у вас нет пока. Но ничего, наладится всё.
Олеся вернулась в гостиную, а я осталась сидеть на кухне с женщиной, которая уже планировала мою жизнь. В её словах не было злобы или хитрости — она искренне считала, что делает доброе дело. Объединяет семью, помогает всем сразу.
— Галина Петровна, — сказала я осторожно, — а вы с Сергеем обсуждали, что я могу быть против такого решения?
— Да что ты, милая, — она удивилась. — С чего бы тебе быть против? Вы же молодые, вам помощь нужна. А я опытная хозяйка, всему научу. И Олеська пусть поживёт в нормальной обстановке, а не в родительском доме, где на неё все ругаются.
— А вы не думали спросить моего мнения?
— Так мы же не успели тебя предупредить, — она махнула рукой. — Ты в санатории была, связи нет. А тут такая возможность подвернулась. Олеся от родителей сбежала, мне деньги за квартиру дали. Сергей и решил всё быстро организовать.
В гостиной зазвонил телефон. Олеся подняла трубку:
— Алло, мам? Да, нормально всё. Лена приехала, не кричит пока. Да говорила же тебе, что Сергей нормальный мужик, не выгонит. Ага, хорошо, передам.
Она повесила трубку и крикнула на кухню:
— Лен, мама передаёт привет! И говорит, что если что, то у них места для тебя нет. Они ремонт затеяли.
Я поняла, что схема отработана идеально. Родители избавились от младшей дочери, свекровь получила бесплатное жильё и сиделку, Олеся — крышу над головой без всяких обязательств. А Сергей чувствовал себя хорошим сыном и заботливым братом. Все довольны.
Кроме меня.
Вечером мы сидели за ужином как большая дружная семья. Галина Петровна рассказывала, как правильно варить борщ, Олеся жаловалась на бывшего парня, Сергей кивал и поддакивал. Я молчала, ковыряя вилкой картошку.
— Лен, ты что такая грустная? — спросила Олеся. — В санатории плохо было?
— Хорошо было, — ответила я. — Очень хорошо. Тихо.
— Ну так здесь тоже хорошо будет, — вмешался Сергей. — Правда, мам? Мы же дружная семья.
— Конечно, сынок, — Галина Петровна умилённо посмотрела на него. — Только Лене нужно понять, что семья — это взаимопомощь. Нельзя быть эгоисткой.
— Эгоисткой? — я подняла голову.
— Ну да, — она кивнула. — Ты же не работаешь, дома сидишь. А мы все деньги в дом приносим. Сергей зарабатывает, я пенсию получаю, даже Олеся подрабатывает иногда. А ты только тратишь.
— Мама, — Сергей неловко откашлялся, — не надо так.
— А что не надо? — Галина Петровна нахмурилась. — Правду говорить не надо? Если человек не работает, пусть хоть по дому помогает. А то лежит целыми днями, ничего не делает.
Я встала из-за стола:
— Знаете что, я пойду спать. Устала с дороги.
— Конечно, иди, отдыхай, — согласилась свекровь. — Только завтра поговорим про обязанности. Нужно же распределить, кто что делает.
В спальне я легла на кровать и уставилась в потолок. За стеной слышались голоса — они обсуждали, как лучше организовать совместную жизнь. Галина Петровна предлагала составить график уборки, Олеся просила не нагружать её сильно, потому что она молодая и ей нужно развлекаться. Сергей со всеми соглашался.
Никто не спрашивал моего мнения.
На следующее утро я проснулась от звука пылесоса. Галина Петровна убиралась в гостиной, напевая что-то под нос. Олеся сидела на кухне с чашкой кофе и листала журнал.
— Доброе утро, — я прошла к холодильнику. — Можно позавтракать?
— Конечно, — Олеся не подняла глаз от журнала. — Тётя Галя яичницу делала, ещё немного осталось. В сковородке.
Я открыла холодильник и ахнула. Он был забит продуктами, которые я не покупала. Дорогая колбаса, импортные сыры, экзотические фрукты. На дверце висел листок с надписью "Продукты — общие. Едят все, покупает Галина Петровна".
— Олеся, — я показала на записку, — это что?
— А, это тётя Галя придумала, — сестра наконец оторвалась от журнала. — Чтобы никто не жадничал. Она деньги даёт, все кушают. Честно же.
— И кто решил, что продукты будут общими?
— Ну все же решили, — Олеся пожала плечами. — Ты была в отъезде, мы и решили. А что, тебе не нравится? Так даже лучше — не нужно думать, что покупать.
Сергей ушёл на работу рано, даже не попрощавшись. Я осталась дома с двумя женщинами, которые уже обжились в моей квартире и строили планы на будущее.
— Леночка, — позвала Галина Петровна из гостиной, — иди сюда, поговорим.
Я нашла её сидящей в моём кресле с блокнотом в руках.
— Садись, — она указала на диван. — Нужно обсудить, как мы будем жить.
— Галина Петровна, — начала я, — мне кажется, тут недоразумение. Я не соглашалась ни на какое совместное проживание.
— Как не соглашалась? — она удивилась. — А Сергей говорил, что ты не против.
— Сергей ошибся. Я очень против.
Галина Петровна отложила блокнот и внимательно посмотрела на меня:
— Слушай, девочка, может, хватит капризничать? Ты же взрослая женщина, пора бы понимать, что семья — это компромиссы. Не может каждый думать только о себе.
— Я думаю о себе? — возмутилась я. — А кто подумал обо мне, когда принимал решение заселить в мою квартиру посторонних людей?
— Каких посторонних? — нахмурилась свекровь. — Я — мать твоего мужа. Олеся — твоя родная сестра. Какие мы посторонние?
— Вы посторонние для моего дома, — твёрдо сказала я. — И я прошу вас съехать.
Галина Петровна встала и выпрямилась во весь рост:
— Ну и неблагодарная же ты, оказывается. Я думала, Сергей хорошую девочку выбрал, а ты эгоистка редкостная. Не работаешь, мужа на шею посадила, а ещё и требования выдвигаешь.
— Я не сажала мужа на шею, — начала злиться я. — И не работаю временно, по состоянию здоровья.
— По какому состоянию? — фыркнула свекровь. — Нервишки расшалились? Так у всех нервы не в порядке, но люди работают. А ты решила, что тебе все должны.
Вечером я дождалась Сергея в спальне. Он пришёл усталый, злой, бросил портфель в угол и упал на кровать.
— Тяжёлый день? — спросила я.
— Да, очень, — он потёр лицо руками. — Мать жаловалась, что ты с ней грубо разговаривала.
— Сергей, мы должны поговорить серьёзно, — я села рядом с ним. — Я не могу так жить.
— Господи, Лена, — он раздражённо вздохнул. — Что тебе не нравится? Квартира чистая, еда есть, за хозяйство никто не просит денег. Живи спокойно, восстанавливайся.
— Я не хочу восстанавливаться в присутствии посторонних людей.
— Каких посторонних? — он сел на кровати. — Это моя мать и твоя сестра!
— Которые поселились в нашем доме без моего согласия!
— Лена, ты сейчас не работаешь, — голос Сергея стал жёстче. — Денег не приносишь. А мама пенсию складывает в общий бюджет. Олеся помогает по дому. А ты что? Только требования выдвигаешь?
— Я не работаю, потому что нас выбили из колеи, — тихо сказала я. — Потому что я не могу пока нормально функционировать после того, что случилось.
— Лена, ну сколько можно? — Сергей встал и начал расхаживать по комнате. — Прошло полгода! Пора бы уже взять себя в руки!
— Полгода — это много?
— Для депрессии — да! — он резко обернулся. — Люди же как-то справляются с потерями, работают, живут. А ты решила, что весь мир тебе должен.
Я смотрела на мужчину, с которым прожила пять лет. На человека, который держал меня за руку в больнице, когда врач объяснял, что произошло. Который плакал со мной той ужасной ночью, когда мы поняли, что нашего ребёнка больше нет.
Теперь он говорил, что полгода — это слишком много для горя.
— Хорошо, — сказала я спокойно. — Завтра я начну искать работу. А твоя мать и моя сестра съедут из нашей квартиры.
— Не съедут, — отрезал Сергей. — И не надо устраивать ультиматумы. Мы живём как цивилизованные люди, помогаем семье. А ты ведёшь себя как избалованная принцесса.
Он вышел из комнаты, хлопнув дверью.
На следующее утро я встала рано, приняла душ, оделась и вышла из дома. В кармане лежали все наши сбережения, которые я сняла с карты ещё ночью. Не много, но хватит на первое время.
В агентстве недвижимости мне предложили несколько вариантов съёмного жилья. Я выбрала маленькую студию на окраине. Чистую, светлую, пустую. Мою.
Домой я вернулась с договором аренды и новыми ключами.
— Где ты была? — спросил Сергей, когда я вошла в квартиру.
— Снимала себе жильё, — ответила я. — Съезжаю завтра.
Галина Петровна и Олеся выглянули из кухни.
— Как это съезжаешь? — не понял Сергей.
— Очень просто. Вы хотите жить большой семьёй — живите. Без меня.
— Лена, не дури, — Сергей нервно засмеялся. — Какая ещё съёмная квартира? У нас же есть дом.
— У вас есть, — поправила я. — А мне здесь места не нашлось.
— Но ты же моя жена!
— Была, — я пошла в спальню собирать вещи. — Документы на развод подам на следующей неделе.
За спиной я слышала, как Сергей возмущённо что-то говорил матери, как Олеся удивлялась моему решению. Но мне было всё равно. Впервые за полгода я чувствовала, что дышу полной грудью.
В новой квартире я поставила чайник, достала из сумки фотографию УЗИ — единственную память о нашем малыше — и аккуратно поставила её на подоконник.
Теперь у меня есть место, где можно горевать столько, сколько нужно. Место, где никто не будет говорить мне, что пора взять себя в руки. Место, где я могу начать жить заново.
В своём темпе, по своим правилам, со своей болью и своими надеждами.
✅Ставьте лайк👍 Подписывайтесь на канал✍️ Безмерно благодарна!🤗❤️