Никогда не думала, что шесть соток земли могут разрушить семью. А вот могут. И очень быстро.
Помню, как мы с Сергеем стояли на этом пустом участке и мечтали. Голая земля, поросшая сорняками, но для нас это был целый мир возможностей. Я уже видела здесь клумбы с розами, он представлял баню и летнюю кухню.
— Представляешь, Наташ, — говорил он, обнимая меня за плечи, — здесь будет наш домик. Маленький, но уютный. Будем каждые выходные приезжать, детей привозить.
— А здесь я разобью огород, — показывала я на дальний угол. — Помидоры, огурцы, всё своё, натуральное.
Мы были молодыми, полными энергии и планов. Сергей работал на заводе, я в больнице медсестрой. Денег не хватало, но мы не унывали. Взяли кредит на покупку участка, потом ещё один на стройматериалы.
— Будем работать, — решительно сказал Сергей. — Я подработку найду, ты тоже. За несколько лет всё построим.
И мы работали. Боже, как мы работали! Сергей после основной работы ещё грузчиком подрабатывал, я дежурства лишние брала. Каждая копейка шла на дачу. Экономили на всём — на одежде, развлечениях, даже на еде.
Каждую субботу с утра до вечера мы проводили на участке. Сначала расчищали землю, потом фундамент заливали. Я помню, как болели руки после того, как мы целый день кирпичи таскали. Но мы были счастливы. Это была наша общая мечта, наш совместный труд.
— Ты только посмотри, как красиво получается, — говорила я Сергею, когда стены дома начали подниматься. — А ещё говорили, что у нас ничего не выйдет.
— А кто говорил? — удивился он.
— Да твоя мама, — призналась я. — Говорила, что мы денег зря тратим, что лучше бы квартиру купили.
Сергей нахмурился:
— Не обращай внимания. Она просто переживает.
Валентина Ивановна, свекровь моя, действительно была против покупки дачи. Считала это блажью и тратой денег. Но когда домик начал обретать форму, её отношение изменилось. Она стала чаще приезжать, давать советы.
— Сюда лучше шкаф поставить, — говорила она, осматривая комнаты. — А здесь веранду надо было делать больше.
Я кивала и соглашалась. В конце концов, это же мать моего мужа, и она от доброты сердца советует.
Домик строился медленно, но верно. Мы делали всё сами — и крышу крыли, и полы настилали, и стены красили. Каждая доска, каждый гвоздь проходили через наши руки. Это было по-настоящему наше творение.
— Скоро закончим, — радовался Сергей, когда мы устанавливали последние окна. — Ещё чуть-чуть, и будем справлять новоселье.
— А документы когда оформлять будем? — спросила я. — Домик-то уже почти готов.
— Да, точно, — кивнул он. — На днях съезжу, всё оформлю.
Я была так занята работой и обустройством дачи, что не сразу обратила внимание на странности. Сергей несколько раз ездил в регистрационную палату, каждый раз говорил, что то одних документов не хватает, то других. А потом вдруг объявил, что всё готово.
— Наконец-то оформил, — сказал он, приходя домой довольный. — Теперь всё официально.
— Дай посмотрю, — протянула я руку за документами.
— Да что там смотреть, — отмахнулся он. — Обычные бумаги. Завтра покажу.
Но завтра он куда-то документы дел, и я забыла про них в суете. Работа, дача, дом — времени ни на что не хватало.
Правда выяснилась совершенно случайно. Мы с соседкой по даче, Люсей, разговорились у забора. Она жаловалась на налоги, говорила, как дорого содержать участок.
— А у вас-то хорошо, — вздыхала она. — Валентина Ивановна вчера говорила, что она теперь хозяйка официальная. Не нужно ей ни о чём беспокоиться.
У меня в груди что-то оборвалось:
— Как это — хозяйка?
— Ну как, — удивилась Люся. — Дача же на неё оформлена. Она сама рассказывала, что теперь полная хозяйка и будет порядок наводить.
Я еле дошла до дома. Руки тряслись, когда я искала в шкафу папку с документами. Нашла, открыла и прочитала. Собственник — Соколова Валентина Ивановна.
Вечером, когда Сергей пришёл с работы, я молча положила перед ним свидетельство о собственности.
— Объясни мне это, — сказала я тихо.
Он посмотрел на документ и вздохнул:
— Наташ, я хотел тебе сказать...
— Когда хотел? Когда собирался?
— Сейчас скажу. Садись, я всё объясню, — он указал на стул.
— Говори стоя. Мне интересно послушать.
— Понимаешь, это для безопасности, — начал он неуверенно. — Мама посоветовала. Если что случится, никто не сможет отнять дачу.
— Что случится, Сергей? — я не верила своим ушам. — Что может случиться?
— Ну, всякое бывает. Кредиты, долги. А так дача в безопасности.
— Чья дача, Сергей? — голос мой стал жёстким. — Чья дача в безопасности?
— Наша, конечно. Просто документы на маму оформлены.
— Наша? — я засмеялась горько. — Ты понимаешь, что по документам эта дача принадлежит твоей матери? Что я здесь никто?
— Наташ, ну что ты такое говоришь? Конечно, ты не никто. Это же наша семейная дача.
— Семейная дача, которая принадлежит твоей маме, — я взяла документ и помахала им перед его носом. — А где моё имя, Сергей? Где упоминание того, что я вкладывала деньги, силы, время?
— Ты же не против? — спросил он с надеждой в голосе. — Ведь по сути ничего не изменилось.
Ничего не изменилось. Как же я ошибалась.
Валентина Ивановна не заставила себя долго ждать. Уже на следующих выходных она приехала на дачу с каким-то мужчиной.
— Это Петя, — представила она его. — Он нам забор поставит. Хороший, крепкий, чтобы соседи не лазили.
— Какой забор? — не поняла я. — Зачем нам забор?
— Как зачем? — удивилась свекровь. — Участок надо ограждать. Я уже материал заказала.
— Валентина Ивановна, — попробовала я возразить, — мы с Сергеем хотели живую изгородь сделать. Из туи.
— Туя — это баловство, — отмахнулась она. — Нужен нормальный забор. Я хозяйка, я решаю.
Я посмотрела на Сергея. Он стоял и молчал.
— Серёжа, — обратилась я к нему, — скажи что-нибудь.
— Наташ, мама права, — сказал он наконец. — Забор нужен. А туи можно и потом посадить.
На той же неделе рабочие начали ставить забор. Высокий, из профнастила, уродливый. Он закрывал весь вид на поле, которое я так любила.
— Валентина Ивановна, — попросила я, — может, хотя бы высоту уменьшим? А то как в тюрьме получается.
— В тюрьме? — возмутилась она. — Да это красота! И надёжно. А тебе, Наташа, не всё подряд нравиться должно. Это моя дача, я как хочу, так и делаю.
Моя дача. Эти слова резанули по сердцу. Дача, которую мы строили вместе, на которую потратили все силы и средства, вдруг стала её дачей.
Но это было только начало. Валентина Ивановна решила полностью переделать участок по своему вкусу. Мои клумбы с розами она велела перекопать.
— Цветы — это глупости, — заявила она. — Нужно картошку сажать, капусту. Толк от дачи должен быть.
— Но я же ухаживала за розами всё лето, — попыталась я протестовать. — Они только начали цвести.
— Ничего, зато картошка будет. Полезнее роз, — она даже не посмотрела в мою сторону.
Сергей снова молчал. Когда я спросила его наедине, почему он не вступается, он только развёл руками:
— Наташ, ну не устраивай скандалы. Мама пожилая, ей хочется чувствовать себя хозяйкой. Что тебе, жалко?
Жалко. Мне было жалко не роз и не клумб. Мне было жалко нашей общей мечты, которая превратилась в чужую собственность.
Валентина Ивановна начала приезжать на дачу всё чаще. Она переставляла мебель в доме, меняла шторы, которые я сама шила, выбрасывала мои вещи.
— Это зачем здесь лежит? — спрашивала она, показывая на мои садовые инструменты.
— Это мои грабли, — отвечала я.
— Грабли должны в сарае стоять, а не где попало, — и она убирала их туда, куда считала нужным.
Мне запрещали сажать то, что я хотела, переставлять мебель, даже готовить еду по своим рецептам.
— У меня есть свой способ варить борщ, — говорила свекровь, выгоняя меня с кухни. — Не нужно тут экспериментировать.
Я чувствовала себя прислугой в доме, который строила собственными руками. Каждые выходные превращались в пытку. А Сергей только повторял одно и то же:
— Потерпи, мама привыкнет, всё будет нормально.
Но нормально не стало. Валентина Ивановна становилась всё более требовательной и деспотичной. Она начала приглашать на дачу своих подруг, устраивать посиделки, даже не спрашивая нашего мнения.
— Валентина Ивановна, — сказала я однажды, — может, предупреждайте, когда гостей приглашаете? А то мы приезжаем отдохнуть, а тут...
— А тут что? — нахмурилась она. — Это моя дача, моя собственность. Захочу — всю деревню приглашу. А не нравится — можете и не приезжать.
Не приезжать. На дачу, которую мы с мужем строили, в которую вложили все свои силы и мечты.
В тот вечер я устроила Сергею серьёзный разговор:
— Так дальше продолжаться не может, — сказала я. — Либо ты поговоришь с матерью, либо я вообще туда больше не поеду.
— Наташ, ну что ты как маленькая? — устало сказал он. — Мама старая, больная, дай ей побыть хозяйкой.
— Больная? — возмутилась я. — Она здоровее нас с тобой! И ведёт себя как диктатор!
— Не преувеличивай. Просто она привыкла командовать.
— Командовать на моей даче!
— На нашей даче, — поправил он.
— На вашей, — поправила я его. — Потому что моего имени нигде в документах нет.
Сергей замолчал. А я поняла — он сделал свой выбор давно. И выбрал он не меня.
Последней каплей стал случай с замком. Приехав в субботу на дачу, мы обнаружили, что замок на калитке сменили.
— Валентина Ивановна, что это значит? — спросила я, когда она открыла нам ворота.
— А то и значит, что теперь будет порядок, — ответила она. — Ключи только у меня. Захотите приехать — звоните, предупреждайте.
— Как это — предупреждайте? — не поверила я своим ушам.
— А так. Я тут теперь живу постоянно, мне покой нужен. Не будете же вы без предупреждения приезжать?
Я посмотрела на Сергея. Он стоял с опущенными глазами и молчал.
— Серёжа, — позвала я его. — Скажи хоть что-нибудь.
— Может, мама и права, — пробормотал он. — Действительно, лучше предупреждать.
В тот день я поняла — я потеряла не только дачу. Я потеряла мужа.
Вечером дома я сказала ему:
— Я хочу, чтобы ты переоформил дачу на меня. Хотя бы половину.
— Наташ, зачем? — удивился он. — Всё же хорошо.
— Хорошо для кого? Для твоей матери, которая выгоняет меня из дома, который я строила?
— Она тебя не выгоняет.
— Не выгоняет? А что тогда делает?
— Просто хочет порядка.
— Порядка без меня, — заключила я.
На следующей неделе пришла повестка в суд. Валентина Ивановна подавала на выселение. Меня. Из дома, который я строила своими руками.
— Ты знал? — спросила я Сергея, показывая повестку.
Он покраснел:
— Мама говорила что-то про юриста...
— И ты не подумал меня предупредить?
— Я думал, она передумает.
— Не передумала, — я сложила повестку и убрала в сумку. — Что ж, увидимся в суде.
— Наташ, давай всё решим мирно, — попросил он. — Зачем судиться?
— А как мирно, Серёжа? — я посмотрела ему в глаза. — Как мирно решить вопрос с женщиной, которая отнимает у меня дом, на строительство которого я потратила лучшие годы жизни?
— Она же не отнимает. Просто хочет, чтобы был порядок.
— Порядок без меня, — повторила я. — Понятно.
В суде всё прошло быстро. У Валентины Ивановны были документы о собственности, у меня — только слова. Никаких доказательств моего участия в строительстве не было. Все чеки, все справки оформлялись на мужа или на его мать.
— Ответчица не имеет никаких прав на данную недвижимость, — заявил адвокат свекрови. — Она может находиться на участке только с разрешения собственника.
С разрешения собственника. На даче, которую я строила шесть лет.
Суд, конечно, встал на сторону законного собственника. Мне запретили появляться на участке без разрешения Валентины Ивановны.
— Ты доволен? — спросила я Сергея после заседания.
— Наташ, я не хотел, чтобы так получилось, — сказал он жалобно.
— Не хотел, но получилось, — я достала из сумки ключи от дачи и протянула ему. — Держи. Больше они мне не понадобятся.
— Куда ты?
— Домой. В квартиру, которая оформлена на меня. Если ты, конечно, её тоже втайне на маму не переписал.
Он побледнел:
— Наташ, не говори так...
— А как мне говорить, Серёжа? — я остановилась и повернулась к нему. — Ты предал меня. Предал нашу семью, наши мечты. Ради чего? Ради спокойствия матушки?
— Я не предавал...
— Предавал. С того самого дня, когда решил оформить дачу на неё, не сказав мне ни слова.
Я ушла и больше не оборачивалась. А он так и стоял посреди коридора суда с ключами в руках.
Теперь, когда прошло время, я понимаю — Сергей не был плохим человеком. Он был слабым. Не смог противостоять матери, не смог защитить жену, не смог быть мужчиной в собственной семье. И за эту слабость заплатили мы оба.
Дачу я больше не видела. Слышала только, что Валентина Ивановна там теперь царствует, принимает подруг и жалуется всем, какая у неё была плохая невестка. А Сергей... Сергей так и ездит к маме на дачу по выходным. Один.
✅Ставьте лайк👍 Подписывайтесь на канал✍️ Безмерно благодарна!🤗❤️