В промозглый октябрьский день Ольга Ивановна медленно поднималась на свой четвёртый этаж. В одной руке она держала сумку с хлебом и молоком, в другой - пакетик с конфетами для внуков. По пути она остановилась на площадке второго этажа, чтобы перевести дыхание и поправить сбившийся шарф.
В свои семьдесят семь она всё ещё старалась держаться бодро, хотя суставы уже не слушались как прежде. Сегодня с утра она убралась в квартире, протёрла старые фотографии на серванте, достала праздничную скатерть, ведь внуки Саша и Юля заехали впервые за последние полгода.
Десять лет назад в гололёд на московской кольцевой разбился её сын Владимир с женой. Внуки, тогда уже студенты последних курсов, вмиг остались без родителей, но с приличным наследством. Квартира в центре, машина, дача - всё перешло к ним. Первое время они заезжали к бабушке, но постепенно визиты стали реже, а потом и вовсе сократились до редких звонков по праздникам.
На третьем этаже из квартиры пахло борщом. Это Антонина, соседка, готовила обед. Именно она частенько заходила проведать Ольгу Ивановну, приносила домашние заготовки, делилась новостями. Её муж Степан помогал с домашними делами: то кран подтекающий починит, то лампочку поменяет.
Внуки ждали в квартире. Она специально спустилась в «Пятёрочку» за угощением, хотя ноги уже плохо слушались. Могли бы, конечно, и сами что-то купить, но она давно перестала ждать от них таких мелочей. За десять лет ни разу не предложили помочь с ремонтом, не спросили про лекарства, даже продукты никогда не приносили.
Осторожно открыв дверь, стараясь не греметь ключами, пожилая женщина услышала голоса из большой комнаты. Через приоткрытую дверь доносился разговор.
- Главное - найти завещание и паспорт. Остальное уже дело техники, - деловито объяснял Саша.
- А если она заметит пропажу? И вообще, как-то это... - Юля запнулась. - Ты уверен, что не стоит с ней обсудить?
- Ага, как же! Знаю я этих стариков! Вцепятся мертвой хваткой в свою квартиру, и никакими коврижками не выманишь. Да брось ты! Оформим всё чисто, через знакомого юриста. Он уже работал с такими делами.
Ольга Ивановна замерла в прихожей, пытаясь осмыслить услышанное. Старый линолеум под ногами едва слышно поскрипывал.
- Ладно, в субботу я её вытащу в торговый центр. Скажу, что платье хочу подарить, - после паузы согласилась Юлия. - Часа на три точно уйдём.
- Вот и отлично. Тут главное быстро всё провернуть. С домом престарелых я уже договорился - места есть. А потом и квартирой займёмся.
От этих слов у Ольги Ивановны похолодели руки. Пакет с конфетами выскользнул из пальцев, но она успела его подхватить. На стене тикали старые часы, подаренные ещё мужем, а из форточки доносились детские крики с площадки - такие же, как много лет назад, когда эти двое, её внуки, были маленькими.
Ольга Ивановна медленно опустилась на банкетку в прихожей. В голове шумело, а руки стали холодными. Нужно было как-то собраться с мыслями. Пошуршав пакетом, женщина намеренно громко провернула ключ в замке и крикнула:
- Ребята, я вернулась! В магазине такая очередь была...
Из комнаты послышалась возня. Юля выскочила первой, на ходу поправляя растрепавшиеся волосы. За ней вышел Саша, пряча телефон в карман джинсов.
- Давай помогу, бабуль, - сестра подхватила пакет с покупками.
На кухне загремела посуда - внучка доставала старый сервиз, который раньше доставался только по праздникам. Саша устроился за столом, постукивая пальцами по столешнице:
- Представляешь, ба, меня на работе повысили. Теперь целым отделом руководить буду.
Ольга Ивановна кивала, рассеянно разглядывая знакомые до каждой черточки лица. Вот у Саши появилась морщинка между бровей - совсем как у отца. А Юля так же нервно теребит волосы, как её мать когда-то.
- Бабуль, а давай на следующей неделе снова встретимся? - как бы между делом предложил Саша, подмигивая сестре. - В субботу Юлька тебя по магазинам поводит, обновки выберете. А я тут осмотрюсь, может, что починить надо. Кран в ванной вроде подтекает?
В кухне повисла неловкая тишина. Только чайник тихо посвистывал на плите да за окном шумел дождь. Ольга Ивановна молча разглядывала крошки на скатерти, будто пытаясь найти в них ответ.
- Бабуль, ты чего притихла? - Саша постукивал пальцами по столу, не скрывая нетерпения. - Я про субботу спрашиваю.
Ольга Ивановна подняла взгляд от стола. На секунду ей показалось, что перед ней сидит маленький Сашка, который врал про двойку по математике - тот же взгляд исподлобья, те же нервные движения.
- Конечно-конечно, - она попыталась улыбнуться, - приходите, мои хорошие. Для вас я всегда дома, вы же знаете. Больше никого у меня и нет.
Саша с Юлей видимо облегченно выдохнули. Напряжение испарилось. Саша даже расплылся в довольной улыбке, потирая ладони. «Старуха ничего не подозревает», - читалось в его взгляде. План работал без сучка и задоринки.
Внуки быстро собрались, наспех попрощавшись с бабушкой. Дверь захлопнулась. Ольга Ивановна осталась одна. Она сидела на краю дивана, уставившись в одну точку на стене, покрытой выцветшими обоями с мелькающим цветочным узором. Голова её слегка подергивалась. Со стороны могло показаться, что одинокая старушка просто горестно размышляет о своей незавидной судьбе.
Но внутри этой хрупкой женщины кипела работа мысли. Первый шок от предательства родной крови сменился холодной решимостью. Мозг лихорадочно прокручивал варианты, искал выход. Ольга Ивановна перебирала в памяти знакомых, соседей, пыталась нащупать хоть какую-то нитку, которая поможет ей выпутаться из этой паутины лжи и предательства.
Пока она сидела в тишине пустой квартиры, на улице окончательно стемнело, только фонарь освещал мокрый асфальт во дворе. Неожиданно тишину нарушил звонок в дверь - три коротких, решительных звонка.
Ольга Ивановна поднялась с дивана с трудом, словно каждая клеточка её тела противилась движению. В дверном проеме показалась фигура соседки Антонины, обвешанной сумками, как новогодняя ёлка игрушками.
- Представляете, на рынке сегодня такие помидоры были - прямо как в молодости, с запахом! Ну я и набрала, и вам заодно, - соседка, не останавливаясь, прошла прямиком на кухню. Её цветастый халат мелькал между комнатами, пока она раскладывала покупки.
- И творог домашний взяла, и сметану. А капусту свежую видели? Засолим вместе, как в прошлом году, - Антонина говорила без умолку, расставляя банки и пакеты по полкам. Она точно знала, где что лежит в этой кухне, за столько лет соседства изучила каждый уголок.
Ольга Ивановна смотрела на эту суету, и горло предательски сжималось. Чужой человек заботится больше, чем родная кровь. Слёзы сами покатились по щекам, пока Антонина, не замечая этого, продолжала рассказывать про новую продавщицу в овощном и снижение цен на картошку.
Разбирая пакеты с продуктами, Антонина краем глаза заметила, как Ольга Ивановна украдкой смахивает слезу. Продукты тут же полетели на стол, а сама она метнулась к соседке.
- Ольга Ивановна, вы чего это? - встревоженно спросила она, присаживаясь рядом. - Что-то болит? Давайте я хоть давление померяю для начала.
- Да брось ты, Тонечка, - махнула рукой старушка, но голос её предательски дрогнул. - Просто расчувствовалась немного.
Антонина недоверчиво покачала головой и потянулась к аптечному шкафчику. Тот отозвался привычным скрипом и знакомым запахом валерьянки.
- Нет уж, давайте-ка мы с вами перестрахуемся. Где-то тут были ваши капли...
Ольга Ивановна наблюдала за суетящейся соседкой, и её сердце наполнялось теплом. Вот уже который год Антонина заботится о ней, забегает проведать по несколько раз на дню, приносит продукты, помогает с уборкой. Не то что родные внуки.
Неожиданная мысль заставила её выпрямиться. А ведь действительно, почему бы и нет? Квартира-то её собственная, и распорядиться ею она может по своему усмотрению. Может, пришло время отблагодарить того, кто действительно этого заслуживает?
Ольга Ивановна всхлипнула, потом улыбнулась, глядя на Антонину, которая всё ещё рылась в аптечке, перекладывая баночки и коробочки. Эта суета вдруг согрела Ольгу Ивановну, заставила почувствовать, что решение, принятое ею, будет верным.
- Тонечка, милая моя, не суетись так, - проговорила она, смахивая слезу. - Со мной всё хорошо, право слово. Просто… задумалась. Какая ты у меня замечательная. Знаешь, всегда мечтала о дочери. И вот представила - выросла бы у меня девочка, такая же добрая, как ты. И такая же энергичная.
Антонина замерла на мгновение, в её руках застыл тюбик с мазью. Она бросила быстрый, чуть смущённый взгляд на Ольгу Ивановну.
- Да что вы, Ольга Ивановна! - отмахнулась, краснея и снова принимаясь за поиски. - Просто вы же мне как родная! Что я, за вами не позабочусь?
- Лучше присядь, расскажу новость - внуки сегодня заглянули!
Глаза Антонины расширились от удивления. Она бросилась обнимать пожилую женщину, чуть не сбив своим порывом.
- Господи, неужели! Вот видите, я всегда говорила - не могут они вас забыть! Разве можно родную бабушку оставить одну? А вы плачете от радости, да?
Ольга Ивановна мягко высвободилась из крепких объятий соседки и жестом пригласила её присесть.
- Присядь-ка, милая. Не всё так радужно, как кажется.
Старушка начала рассказывать о визите внуков, не упуская ни единой детали. Она поведала о подслушанном разговоре в коридоре, о коварных планах родственников относительно её будущего. С каждым словом лицо Антонины становилось всё мрачнее, а между бровей залегла глубокая складка.
- Боже мой, - только и смогла выдавить соседка, закрыв лицо руками. - Всякое, конечно, бывает… Слышала, читала… Но вот так, вживую… Никогда. Вы меня просто убили, Ольга Ивановна…
Ольга Ивановна с теплотой смотрела на женщину, которая все эти годы была ей ближе всех. Десять лет Антонина приходила на помощь, не прося ничего взамен, поддерживала в трудные минуты, делилась последним. Такую преданность нельзя было не оценить.
- Тонечка, - Ольга Ивановна накрыла ладонью руку соседки. - Слушай меня очень внимательно. Я этих своих орлов проучу. Так проучу, что вовек не забудут. Но мне нужна твоя помощь. Очень нужна. - И, помолчав, добавила, глядя Антонине прямо в глаза: - Я квартиру свою тебе подарю, Тоня. Тебе, а не им.
- Ольга Ивановна! Да вы что?! Какая из меня наследница?! Я вам кто?! Чужая тетка! Вы что такое придумали?! Нет, нет, и еще раз нет! Не надо мне вашего добра! Я к вам как к маме родной. Моя-то, царствие ей небесное, давно на том свете. Люблю вас, как родную. Но не за квартиру же! Не нужна она мне! - В глазах Антонины плескалось не просто удивление - искреннее, неподдельное возмущение.
Ольга Ивановна с нежностью наблюдала за этой суетой. За десять лет Антонина стала ей ближе многих родственников, заменив ту дочь, которой у неё никогда не было. И сейчас, глядя на искреннее возмущение соседки, старушка только укрепилась в правильности своего решения.
Весь вечер они провели в жарких спорах. Антонина упрямо отказывалась, а Ольга Ивановна терпеливо объясняла свою позицию. Она не хотела провести остаток жизни в казённом доме, куда её собирались определить внуки. Разве не лучше остаться под присмотром человека, который уже столько лет заботится о ней без всякой корысти?
- Вспомни, Тоня, у тебя же дети! Сын, дочь! Им потом передашь! Разве не справедливо? Разве не счастье - отблагодарить человека за его доброту? Тем более, тебе эта квартира нужнее. Нужнее, чем моим «благодарным» внукам, которые в деньгах не нуждаются, а бабушкину жилплощадь, как стервятники, клюют!
В глазах старушки светилась решимость. Она знала - это единственно верное решение, и она добьётся своего, как бы ни упиралась её добросердечная соседка.
После нескольких часов уговаривания, от которых у Антонины разболелась голова, она все-таки кивнула.
- Хорошо, хорошо, - прошептала Антонина, сглатывая комок в горле. - Я сделаю, как вы просите.
- Вот и славно, Тонечка. Я знала, что ты меня поймешь. Ты ведь у меня одна такая...
В этот момент она ощутила тепло, поднимающееся от кончиков пальцев к сердцу. Впервые за долгое время она почувствовала себя по-настоящему нужной. Пусть Саша и Юля теперь кусают локти. Приедут на следующей неделе, как всегда, с приторными улыбочками, выспрашивать о здоровье и намекать на заботу.
К тому времени Ольга Ивановна уже все провернет. Завтра же пойдет к нотариусу, все оформит, как надо. И когда эти стервятники прилетят, она им скажет прямо в лицо:
- Не ждите, голубчики, ничего вам не обломится. Я еще пожить хочу у себя дома, а не помирать в доме престарелых, как вы того желаете.
Она даже представила, как скривится лицо у Сашки, и как Юлька покраснеет от злости. Ну ничего, пусть знают свое место. Заслужили. Какое же это будет удовлетворение - посмотреть на их разочарование!