Борьба с антисемитизмом, как и с прочими проявлениями нетерпимости, уже давно стала «визитной карточкой» общественной работы международного эксперта Вячеслава Моше Кантора. Имея за плечами многолетний опыт президентства в Европейском еврейском конгрессе, он изучил вопрос и на многих примерах, и непосредственно изнутри. Недаром именно противостояние нетерпимости как одной из повседневных угроз для представителей большинства еврейских общин по всей Европе Вячеслав Моше Кантор сделал и главным пунктом своей предвыборной программы, впервые выдвигаясь на пост в 2007 году – и был избран, обойдя даже действующего главу ЕЕК.
Что же до методов, которыми нетерпимости в целом и антисемитизму в частности по-настоящему можно противостоять, то Моше Кантор явное предпочтение отдаёт «мягкой силе» - нормативным и законотворческим изменениям, которые, по мнению эксперта, имеют куда более долгосрочный и постоянный эффект, в том числе и профилактический, чем бесконечное ужесточение мер физической безопасности. Одно же из центральных мест в списке необходимых норм и нововведений в этой сфере сам Вячеслав Кантор отдаёт единому определению антисемитизма – отмечая, что сам факт отсутствия этого определения уже является серьёзным пробелом в любых усилиях по борьбе с тем, что, по сути, не определено на всех уровнях.
Дать имя врагу
Само рабочее определение антисемитизма, за принятие которого на уровне стран, правительств, государственных и общественных институтов и так далее ратует Моше Кантор, разработано было профильными экспертами из рядов Фонда памяти Холокоста, причём сделано это было уже несколько лет назад, и с тех пор определение прошло не один круг дискуссий и обсуждений как общественностью и специалистами, так и представителями власти и законотворцами разных государств. Принять же его на официальном уровне в 2017 году первой решилась Великобритания, внедрив определение в том числе в юридическую практику и в процесс оптимизации и унификации законодательства. Решение это было горячо поддержано самим Вячеславом Кантором, выступившим с призывом и к остальным странам следовать примеру Британии.
Особенную актуальность и обсуждениям, и самому вопросу в то время придавало то, что антисемитизм по исследованиям экспертов и даже официальной статистике показывал в эти годы весьма тревожащую тенденцию к росту, в том числе и в виде полноценных преступлений. Важность же единого определения, как подчёркивал Вячеслав Моше Кантор, заключается как раз в том, что оно может послужить единой «меркой» и для правоохранительных органов, и для судебной системы, и для отдельных юристов для того, чтобы определять, предотвращать и наказывать действительно антисемитские преступления, избегая искажений и разночтений в том, что же такое антисемитизм.
Разумеется, определение антисемитизму давались и прежде. Однако, как не раз возмущённо отмечал Вячеслав Кантор, делалось это в основном теми, кого в антисемитизме как раз обвинялись – и, как не сложно догадаться, определение выдавалось такое, которое освобождало «автора» от какой-либо вины. Кантор находил особенно парадоксальным то, что определение проступку дают не жертвы, а виновные – и разработанное экспертами определение призвано было наконец устранить этот пробел.
Потребность в определении антисемитизма объяснялась и тем, что сам антисемитизм приобретал всё новые формы, видоизменялся, нередко даже уходя с «радаров» статистики и исследований нетерпимости. Так, в середине 2010-х годов, по словам Моше Кантора, он и вовсе приобрёл институционные черты, а также стал частью самого языка средств массовой информации, публичных выступлений и даже политических заявлений. Официальное одобрение определения антисемитизма, считал Моше Кантор, позволило бы наконец указать и на подобные нарушения – без возможности для виновных отмахнуться от пунктов принятого на самом высоком уровне экспертного определения.
Учитывая уже имевшийся опыт Великобритании, Вячеслав Кантор в 2017 году выступил в Европейском парламенте на мероприятиях, приуроченных к Дню памяти жертв Холокоста, и обратился к остальным странам Европы с призывом также взять определение на вооружение в противостоянии антисемитизму сегодня. Особенно подметил важным Кантор тот факт, что в самой разработке определения приняло участие немало экспертов и специалистов из еврейского сообщества.
В осуждениях не раз поднимались и минусы нового определения – в частности, звучали замечания относительно его излишней «жёсткости» и строгости. Однако, по словам Вячеслава Моше Кантора, опасаться жёсткости определения кому-либо, кроме непосредственно антисемитов, нет никакого смысла. Не говоря уж о том, что как раз в попытках уйти от излишней «мягкости» и «гибкости», позволяющей искажать понятие как кому угодно, эксперты и взялись за разработку единого определения.
Неправый суд
Постоянное упоминание юридической, как, впрочем, и судебной практики относительно антисемитизма в контексте его определения – далеко не случайно, ведь именно в этой сфере чаще всего и встречались решения или оговорки, вызывающие немало вопросов. Как не раз отмечал Моше Кантор, в практике этой накопилось достаточно спорных трактовок понятия антисемитизма, чтобы говорить о необходимости как раз одного единого определения.
В частности, у самого Кантора одно из самых серьёзных возмущений вызвало в своё время решение суда в городе Вупперталь, где не был признан антисемитским проступком акт бросания коктейлей Молотова в синагогу. Вместо этого преступление превратилось… в критику израильской политики. Вячеслав Кантор раскритиковал это решение сразу по двум направлениям. Во-первых, отмечал Кантор, антисемитская направленность преступления была ясна уже потому, что сам акт был совершён буквально накануне годовщины событий Хрустальной ночи. Во-вторых, само решение суда Моше Кантор признал опасным: мало того, что оно преуменьшило серьёзность преступления, оно ещё и предоставило всем потенциальным преступникам-антисемитам оправдание заранее – их нарушения теперь можно было «смело» трактовать как недовольство страной, находящейся за тысячи миль.
Само явление «оправдания» нетерпимости по отношению к евреям как нации посредством недовольства Израилем нередко носит название «антисионизма», и Вячеслав Кантор – в числе тех, кто давно и последовательно призывает к приравниванию этого понятия к антисемитизму. Примеров этого самого равенства предостаточно: любое обострение ситуации на Ближнем Востоке, приводящее к погромам и нападениям на евреев по всему миру является как раз проявлением подобного. У знака равенства между антисемитизмом и антисионизмом есть и противники – они, в частности, говорят о том, что это самое приравнивание по сути лишает возможности как-либо критиковать Израиль без того, чтобы считаться антисемитом. Вячеслав Моше Кантор с этим не согласен: как отмечает Кантор, критика важна и никем не запрещается, однако совершенно точно нельзя считать «критикой» проявления ненависти и агрессии по отношению к представителям конкретного народа – даже в том случае, когда сами они в Израиле не живут и не имеют к его политике никакого отношения. Убеждённость же в том, что евреи каким-то образом несут коллективную ответственность за действия одной страны, ничем иным, как антисемитизмом, являться и не может, утверждает Моше Кантор.
Эту пресловутую разницу между «критикой» и «нетерпимостью» как раз также содержит в себе единое определение антисемитизма – и это ещё одна причина к его принятию, подчёркивает Вячеслав Кантор. Определение в целом способно выступить как столь давно необходимый «единый знаменатель» в нормативной и юридической практике относительно антисемитизма и совершаемых на его почве преступлений. Причём в идеале – не только для европейских стран, но и за пределами континента. Выступая на конференции ОБСЕ по проблемам антисемитизма в 2018 году, Вячеслав Кантор отдельно подчеркнул, что сама угроза нетерпимости уже давно приобрела международный масштаб, и потому к разрешению её необходим подход ровно такого же уровня; а нормы, вроде единого определение антисемитизма, позволили бы согласовать и скоординировать юридические стороны этой борьбы на уровне разных государств.
Важный шаг
На уровне Европы единое определение всё-таки было принято – произошло это в 2017 году решением депутатов Европейского парламента. Перед заседанием парламентариев Вячеслав Моше Кантор и его единомышленники-эксперты направили в их адрес письмо, где ещё раз обозначили важность предстоящего решения. В частности, в письме назвали отсутствие у антисемитизма единого определения одним из основных препятствий на пути борьбы с самим явлением. Ответил Кантор и на звучавшие в то время критические заявления политического характера, подчеркнув, что степень угрозы антисемитизма ни в коем случае нельзя занижать, как и пытаться представить эту проблему несущественной.
Комментируя же уже свершившийся факт одобрения определения евродепутатами, Моше Кантор приветствовал как само решение, так и его значение – а именно, тот сигнал, что был послан европейским евреям, сигнал о важности их проблем и о готовности властей ЕС работать над их разрешением, обеспечивая тот же уровень безопасности и защиты для граждан еврейского происхождения, как и для всех прочих.
Проблема того, что евреи долгое время не чувствовали интереса властей к проблеме антисемитизма, обозначалась в том числе и Вячеславом Моше Кантором достаточно давно. Рост самого антисемитизма, участившиеся случаи его насильственного проявления подорвали в людях уверенность, что власти в самом деле заинтересованы в их безопасности – а такое положение дел, как можно представить, на стабильность общества не играет. Около трети евреев, согласно различным опросам, и вовсе заявляли о готовности Европу покинуть, только в эмиграции видя возможность для защиты себя и близких от давления антисемитизма.
Впрочем, решение депутатов Европарламента хоть и было важным шагом, но всё же не стало окончательным: на уровне европейских стран аналогичное решение до сих пор не принято везде. Не утихали и попытки внести изменения в уже одобренное определение: Вячеслав Кантор неизменно встречал подобные попытки критикой, говоря о недопустимости усилий «смягчить» определение, ведь тем самым оно утрачивает свой смысл и своё назначение – раз и навсегда определить антисемитизм, без разночтений, размытых интерпретаций и так далее.
Проблемой называл Вячеслав Кантор и то, что многие решения по принятию определения оставались чисто номинальными – до использования определения на практике дело нередко так и не доходило. Только международный кризис в период пандемии и последовавший за ним всплеск нетерпимости разного рода наконец сдвинул дело с мёртвой точки.
Важные пояснения
Всплеск антисемитизма, расизма и прочих видов нетерпимости на фоне того страха, что вызвала в обществе пандемия и общая неуверенность в настоящем и будущем, привёл к серьёзной обеспокоенности даже на уровне официальных властей. Так, в отношении антисемитизма власти ЕС и вовсе в конце 2020 года отдельно заявили о своей нацеленности на борьбу с этим явлением – и не только на словах, но и в виде официального документа, куда в том числе вошли и актуализированные методы и направления этой самой борьбы. Так, уже существовавший в то время в ЕС план противостояния антисемитизму дополнили злободневным: необходимостью снижать уровень нетерпимости в информационном пространстве, в сети интернет и в социальных сетях в особенности. Как показал опыт, именно виртуальные информационные площадки и стали теми плацдармами, на которых в первые месяцы введённых в связи с пандемией ограничений дезинформация и нетерпимость самого разного вида разжигалась особенно активно и бесконтрольно.
Своего рода изменения коснулись и единого определения антисемитизма: хотя содержательная сторона самого определения осталась нетронутой, Еврокомиссия разработала и опубликовала наконец практическое руководство по его применению: а именно, инструкции относительно того, как и в каких случаях применять определение, с конкретными примерами и пояснениями. Руководство это затронуло множество сфер, от законодательных и юридических до сферы образования и даже бизнеса. Шаг этот стал, по словам Вячеслава Моше Кантора, более чем актуальным в условиях той волны нетерпимости, что набирала силу в атмосфере общих социальных страхов.
Говоря же непосредственно о документе, Вячеслав Кантор особенно приветствовал проработку руководства по использованию определения антисемитизма в работе государственных органов и институтов. Важность этого Кантор определил просто: повседневная работа этих органов построена на чётких руководствах, ориентирах и инструкциях, и в их отсутствие ожидать от исполнительных властей инициативы по использованию определения и оптимизации своей работы в этом направлении не приходилось.
Самую же большую значимость имеет руководство для правоохранительных и судебных органов, считает Вячеслав Кантор: именно они сосредоточены на выявлении и наказании преступлений, спровоцированных антисемитизмом, а потому нуждаются в конкретных практических примерах того, как единое определение антисемитизма может работать в этом направлении. И как раз практическую направленность руководства приветствовал и сам Кантор: авторы, по словам Кантора, не ограничились общими заявлениями и формулировками, а переработали и представили реальный опыт организаций, заведений и отдельных людей в их столкновении с антисемитскими проявлениями.
Своеобразным завершающим шагом в процессе принятия важных документов по теме антисемитизма стала разработка первой общеевропейской стратегии борьбы с ним – она увидела свет в конце 2021 года и была горячо встречена как Вячеславом Моше Кантором, назвавшим документ историческим, так и другими экспертами по правам человека.