— Елена, нам нужно поговорить. Серьезно. — Голос Дмитрия был непривычно тихим, избегал ее взгляда. Он вертелся с ключами у входной двери.
— Опять задержишься? Или снова командировка в выходные? — Елена не подняла головы от детской пижамки, которую гладила. Внутри уже сжалось все. Шестое чувство матери и жены, годами отточенное, било тревогу.
— Нет. То есть... да. Но не в этом дело. — Он глубоко вздохнул.— Я встретил другую. С ней все... по-другому.
«По-другому». Всего два слова, но они перечеркнули двенадцать лет брака.
— По-другому? — Елена отложила утюг, медленно выпрямляясь. Глаза горели, но слез не было. Только ледяное недоумение.
— Что это значит, Дима? Что именно там «по-другому»? Там нет ипотеки, которая душит? Нет ребенка, который ночью плачет? Нет моей усталой морды лица после смены? Это твое «по-другому»?
— Лена, не надо так... — Он потупился.— Я просто... не могу так больше. С ней я чувствую себя живым. Легко. Мы говорим, смеемся...
— А мы? Мы что, молчали все эти годы? Не смеялись? — Голос ее дрогнул, но она сжала кулаки. — Ты хочешь сказать, что наша жизнь, Артем, все это – неправильно? И твоя легкость с «ней» стоит того, чтобы это сломать?
— Я не знаю! — Он взорвался. — Я знаю, что не хочу больше врать. Жить с тобой и думать о ней... это нечестно по отношению ни к тебе, ни к ней.
— О, как благородно! — Елена горько усмехнулась. — Заботишься о честности перед ней? А перед нами? Перед сыном? Когда ты планировал стать честным? До измены или после?
Развод был похож на медленное крушение корабля.
Дмитрий ушел быстро, почти с облегчением. Его «по-другому» ждало в новой жизни. Елена осталась в квартире с долгами, четырехлетним Артемом, который постоянно спрашивал «Где папа?», и работой бухгалтера, которой едва хватало на самое необходимое.
— Мам, а папа к нам больше не придет? — спрашивал Артем перед сном, уютно устроившись у нее на коленях.
— Папа будет приходить к тебе, Тема. В гости. Он тебя очень любит, — говорила Елена, гладя сына по волосам, а внутри все сжималось.
Она ненавидела эти визиты «в гости», когда Дмитрий, пахнущий чужими духами, привозил дорогие игрушки, которых она не могла позволить, играл с сыном час, а потом спешил обратно к своей «легкой» жизни.
— А почему он не живет с нами?
— Потому что... взрослые иногда решают жить отдельно, если им так лучше.
Ей приходилось врать. Ради сына. Ради его спокойствия. Но ложь давила на грудь.
Материнство в одиночку обрело новые, жесткие грани. Раньше был тыл, была возможность переключиться. Теперь – только она. Больной ночью ребенок? Только она. Нужно срочно отпроситься с работы? Только она. Выбор между новой курткой для Артема и походом к стоматологу для себя? Куртка. Всегда.
— Лен,— уговаривала ее мать по телефону.— Переезжай к нам. Хоть с ребенком помогу.
— Нет, мам. Спасибо. Но я должна справиться сама.
Эта фраза – «справиться сама» – стала ее мантрой. Самостоятельность из желанной свободы превратилась в суровую необходимость. Она брала сверхурочные, сидела за отчетами далеко за полночь, когда Артем уже спал. Питались кашами, супами и макаронами.
Отказалась от всего, что не было жизненно необходимо. Гордость не позволяла брать больше помощи от родителей и клянчить алименты сверх минимума, который платил Дмитрий (его новая жизнь, видимо, требовала расходов).
Однажды, в особенно мрачный вечер, когда сломалась стиральная машина, а счет за электричество был астрономическим, Елена сидела на кухне и плакала тихо, чтобы не разбудить сына. Отчаяние душило. Казалось, стены этого дома, где когда-то было счастье, теперь давят, не дают дышать.
— Что я делаю не так? — шептала она в темноту. — Как выбраться?
Преодоление трудностей началось с малого. Она поняла, что бухгалтерия не вывезет. Нужно больше. Нашла онлайн-курсы по финансовому анализу – более сложные, более востребованные. Училась ночами. Глаза слипались, мозг отказывался воспринимать цифры, но она заставляла себя. Артем видел ее упорство.
— Мама, ты опять учишься? Ты уже и так умная, как компьютер! — говорил он, рисуя рядом с ее ноутбуком.
— Стараюсь быть умной, сынок. Чтобы нам с тобой жилось хорошо.
Появилась цель. Не просто выжить, а вырваться из этой финансовой ямы. Появилась злость – здоровая, мобилизующая. Злость на Дмитрия, который сбежал от трудностей. Злость на себя за то, что позволила своей жизни зависеть от другого человека. Эта злость давала энергию.
Прошел год. Потом еще полгода. Елена сдала сложный экзамен, получила сертификат. Нашла новую работу. Зарплата выросла почти вдвое. Впервые за долгое время она смогла вздохнуть свободнее. Купила Артему не просто куртку, а ту, которую он очень хотел – с машинками. И себе – новое пальто, не из секонд-хенда.
Она записалась в спортзал. Сперва стеснялась, чувствовала себя дурнушкой среди подтянутых женщин. Но постепенно сила в мышцах придала силы духу. Она смотрела в зеркало и видела женщину, которая борется и побеждает.
Она нашла няню на пару часов в неделю, чтобы ходить на йогу или просто выпить кофе в тишине. Обнаружила, что у нее есть интересы помимо работы и сына: она полюбила историческую литературу, начала ходить на лекции в библиотеку.
Однажды, забирая Артема из садика, она столкнулась в раздевалке с Дмитрием. Он пришел не в свой день. Рядом с ним была Она. Та самая «ней». Молодая, ухоженная, с легкой, чуть высокомерной улыбкой. Она смотрела на Елену с любопытством, в котором читалось: «И это та самая?»
— Привет, Лена, — сказал Дмитрий, явно смущенный.
— Мы... заодно зашли, думали погулять с Темой, если ты не против?
Елена почувствовала, как старая боль кольнула под ребро. Но не страх, не унижение. Скорее... жалость? К нему? К этой картинке? Она увидела в его глазах не счастье, а привычную усталость и какую-то неловкость. «По-другому»?
— Договорились же на среду, Дима, — сказала она спокойно, глядя ему прямо в глаза. Голос не дрогнул. — Сегодня у нас свои планы. Тема, одевайся, идем.
Она помогла сыну надеть куртку, взяла его за руку. Артем робко посмотрел на отца и ту женщину.
— Пока, папа.
— Пока, сынок. До среды.
Елена кивнула Дмитрию, проигнорировав его спутницу, и вышла, держа сына за руку. Солнечный свет ударил в глаза. Она глубоко вдохнула прохладный воздух.
— Мам, а кто это была с папой? — спросил Артем по дороге.
— Просто знакомая папы, — ответила Елена. И поняла, что ей все равно. По-настоящему все равно.
Это было главное открытие. Разрушенный брак оказался не концом света, а началом новой, сложной, но ее собственной жизни.
Воспитание ребёнка в одиночку перестало быть каторгой. Это стало их приключением. Она не скрывала от Артема трудностей, но учила его смотреть на них как на задачи, которые можно решить. Учила его ответственности, доброте, уважению. И видела, как в его глазах отражается ее собственная, заново обретенная сила.
Она больше не спрашивала: «Почему он выбрал ее? Почему с ней ему было по-другому?» Ответ больше не имел значения. Потому что она выбрала себя. И с собой ей было очень хорошо.
Каждый день - новая интересная история. Подписывайтесь, чтобы не пропустить!
Рекомендую почитать: