Когда началась спецоперация, многие известные лица срочно «нашли» еврейские корни и улетели в Израиль, уверяя, что больше не будут жить «в стране, которая воюет». Сегодня же ракеты падают на Тель‑Авив, и я наблюдаю, как реагируют артисты‑эмигранты – и вспоминаю свой давний перелёт в тот же аэропорт Бен-Гурион.
Почему Израиль казался тихой гаванью
На карте Ближнего Востока Израиль – крошечное пятно, но для тех, кто едет по программе репатриации, это целый мир с гарантированной медициной, пособиями и климатом, который балует суставы. Летом 2023‑го я прилетал туда к друзьям‑журналистам: жара за тридцать, на набережной полно бегунов, полицейский патруль туристично улыбается. Тогда за сутки в небе сбили шесть ракет «Кассам», но никто не дёрнулся – железный купол работал как швейцарские часы. Именно эта «привычная опасность», как шутят израильтяне, и подкупала наших звёзд: кажется страшной только первые пять минут.
13 июня: сирены и первые ракеты
Война с Ираном началась не с пушечного залпа, а с тревожного пинга в смартфоне – приложение Home Front Command прислало массовое предупреждение. За первые двенадцать часов система «Процава» зафиксировала больше сотни пусков баллистических ракет, некоторые упали в пустыне, но несколько десятков перехватывали прямо над городами. Я смотрел стримы: панорамная камера на башне Азриэли дёргалась от ударных волн, а на заднем плане вспыхивали купола ПВО. В сетях сразу стали трендом три хэштега: #IronDome, #TelAvivUnderFire и #RussiansInIsrael – о последнем поговорим подробнее.
Михаил Шац*: бодрый бег под сирену
Шоумен записал сторис из элитного спортклуба в Рамат‑Гане. На дорожке он спокойно держал темп 10 км/ч и улыбался. «Не парьтесь, у меня всё схвачено», – уверял он аудиторию. В комментариях лайки летели, пока не грянул громкий «бум» где‑то совсем рядом, и сирена пронзила зал. Через час артист уже стоял у ворот российского консульства. Я пересмотрел видео и заметил дрожь в голосе, хотя он пытался шутить. Контраст между показной невозмутимостью и бегством в «старое» посольство стал мемом: блогеры смонтировали ролик «Карты, деньги, два консульства» – и он разошёлся быстрее, чем сам сторис.
Анатолий Белый*: два языка, одна тревога
Белый (по паспорту Вайсман) за полтора года сделал то, на что многие тратят десятилетия: стал вести прямые эфиры на иврите без акцента. Он даже участвовал в местном квиз‑шоу о кино. Но 13 июня лента актёра превратилась в череду коротких постов‑криков: «Тель‑Авив держись!», «Мы сильнее страха!». Потом – скрин отменённого спектакля «Крейцерова соната». Билеты стоили 250 шекелей, зал рассчитан на 700 мест – больше полутора миллионов рублей вылетели в трубу. А ещё аренда квартиры в Герцлии, страховка, налоги – итоговая цифра заставит любого артиста вспотеть даже без сирен.
Михаил Козырев*: короткие посты – длинные паузы
Козырев всю жизнь продавал рок-н-ролл как способ сопротивляться серости. Теперь он сидит в пригородном Ашдоде и считает выбитые стёкла. «Выживем», – написал он, и исчез. Его последняя радиостанция PulseFM вещает из бомбоубежища, эфиры урезаны до двадцати минут, между треками – советы службы тыла. Сам Михаил в эфир не выходит: по слухам, пытается найти площадку на Кипре, чтобы перезапустить подкаст. Ирония: спасаясь от «российских гонений», он снова вынужден искать тихий пристанище – только теперь от иранских ракет.
Макаревич* и Слепаков*: гастроли важнее новостей
В ленте Макаревича вместо политических эссе – афиши европейского тура. Концерты расписаны до октября: Варшава, Прага, Париж. Билеты по 60 евро расходятся лучше, чем винил в девяностых. Слепаков, которого Макаревич продвигает в stories, забил немецкие залы шутками про ипотеку и детей. Их аудитория – эмигранты такой же волны: сбежали, чтобы «жить без войны», но всё равно кружат по аэропортам. Даже в Берлине во время шоу прогремела проверка сирены – зрители вспорхнули, а Слепаков вставил в шутку фразу «Это моя карма – я вечно проверяю тревоги на прочность».
Лева Би‑2: лев под синим‑белым флагом
Лева решил, что лучший способ поддержать страну – нарисовать льва в Midjourney. Картинка вышла эпичной: грива, как взрыв фейерверка, щит Давида на груди. Однако под постом вспыхнули споры. Израильтяне благодарили, но русские фанаты спрашивали, почему певец молчит о людях на юге, где обстрелы сильнее. Би‑2 в ответ сослались на тур: группа летит в Мадрид и не успевает разобраться в нюансах. Вот он, гастрольный парадокс: хочешь быть везде, в итоге упускаешь главное – живое общение.
Громкое молчание Пугачёвой и Галкина*
У Аллы Борисовны в соцсетях – глянцевые кадры кипрского заката, где серо‑розовое небо отражается в бокале просекко. Подписчики спрашивают про Израиль, но певица оставляет комментарии без ответа. Галкин же сделал ставку на тело: селфи на фоне бассейна, пресс блестит, подпись «Summer vibes». Когда грянули взрывы, он просто пропал из ленты. Поговаривают, пара обсуждает переезд на Мадейру – там низкие налоги и ракеты не долетают.
Почему гастроли не заменят дом артистам‑эмигрантам
Я вспомнил интервью с социологом Ноем Алони. Он вывел формулу «треугольника иммигранта»: работа, безопасность, корни. Достаточно вытянуть одно ребро – и конструкция рушится. У артистов корней почти не осталось: недвижимость продана, семьями теперь называют продюсеров и агентов. Безопасность тоже иллюзорна – ПВО может сбить 95 % целей, но никто не отменял пять процентов. Остаётся работа, но зритель устает платить за одно и то же. По опросу Jerusalem Post, 63 % новых репатриантов признались, что за первый год дважды меняли город, пытаясь поймать баланс между доходом и тишиной.
Мой взгляд из Москвы
Читаю эти истории и ловлю странное чувство: вроде жаль людей, но одновременно понимаю, что они сами строили хрупкий карточный домик. Я тоже артист, хоть и скромного формата – пишу тексты. У меня нет Iron Dome, зато есть сосед, который в трудный момент принесёт чай. Под бомбами идеология стирается, а рекламные интеграции выглядят особенно цинично. Настоящая «тихая гавань» – это круг своих, кому ты можешь помочь реальным делом, а не сторисом.
Что заберу на заметку
• Бежать от страха бессмысленно – география тревожится вместе с тобой.
• Деньги решают не всё: если зал отменён, инстаграм‑сторис хлебом не намажешь.
• Навык говорить на нескольких языках полезен, но язык поддержки всегда один – человеческий.
• Чем громче человек кричал о принципах в мирное время, тем тише его слышно, когда пахнет порохом.
Отношение местных к русским знаменитостям
Интересно наблюдать, как менялась реакция коренных израильтян. Пока артисты выступали на благотворительных вечерах и снимались рядом с солдатами ЦАХАЛ, публика хлопала. Но как только грянули настоящие удары, в комментариях под их постами появились вопросы: «Где вы, когда волонтёрам нужна вода?», «Почему ваш концерт дороже, чем билет на поезд до убежища?». Один мой знакомый из Хадеры рассказал, что на митинге поддержки армии ульётные цены на автограф‑сессию Левы Би‑2 назвали «новой оккупацией кошельков». В телеграм‑каналах на иврите даже завели рубрику «Звезда в убежище»: фотографируют известных русских на полу подземных парковок. Сначала народ умилился – мол, равенство. А потом стали спрашивать: «Почему у них есть бронежилет, а у волонтёров нет?». Привилегия бросается в глаза особенно ярко, когда пахнет гарью. Тот же Шац за два дня собрал донаты на новый стендап‑тур, тогда как местные НКО собирали деньги на генераторы для госпиталей.
Патриотизм против инстинкта самосохранения
Сидя в московской квартире, я поймал себя на мысли: кому сложнее – тем, кто уехал, или тем, кто остался? Уехавшие громче всех говорили о ценностях, поэтому теперь каждое их движение оценивают под микроскопом. Остаться в зоне риска и продолжать шутить, как Слепаков, – это смелость или расчёт? А спрятаться, как Шац, – слабость или разумный инстинкт? Психологи называют это «когнитивным диссонансом эмигранта»: убежал от одной угрозы и неожиданно столкнулся с другой, которую прежними лозунгами не объяснить.
Финал
Каждое бегство — это в первую очередь сделка с собственной совестью. Война легко находит нас в любом аэропорту, и никакой новый паспорт не становится бронёй от тревог. Проживая эту историю из Москвы, я понял: настоящая «тихая гавань» — там, где твой труд и твоя поддержка нужны конкретным людям, а не только лайкам.
А ты как считаешь: можно ли обрести безопасность, постоянно меняя адрес, или настоящий дом — это люди, с которыми ты готов делить риск? Напиши своё мнение в комментариях — обсудим.