Елена налила себе чай и посмотрела в окно, где дождь уныло хлестал по веткам деревьев. Вот так же и в душе у нее, никакой радости, одна усталость.
За стеной раздался детский плач. Тихий поначалу, он набирал силу, как приближающаяся буря. Елена не двигалась с места, давая себе ещё несколько секунд тишины. Несколько секунд принадлежать только себе.
— Лена, ты не слышишь, что ли? Саша плачет уже минут пять! — голос свекрови доносился из гостиной, где Галина Петровна, как обычно, смотрела свои бесконечные сериалы.
Елена встала, расправляя плечи. Глубоко вдохнула, будто перед прыжком в холодную воду, и направилась к детской комнате. Проходя мимо зеркала в коридоре, она мельком взглянула на своё отражение — осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами, выцветший взгляд. Двадцать семь лет, а выглядит на все тридцать пять.
В детской пахло присыпкой и молоком. Саша кричал, размахивая крошечными кулачками, его лицо покраснело от напряжения. Елена подхватила сына на руки, прижала к груди, шепча успокаивающие слова. Маленькое тёплое тельце постепенно расслаблялось, всхлипы становились тише.
— Опять не покормила вовремя? — в дверях появилась Галина Петровна, скрестив руки на груди. — Я же говорила, что нельзя нарушать режим. В моё время...
Елена закрыла глаза, отгораживаясь от потока слов. В последнее время она научилась этому трюку — мысленно уплывать куда-то далеко, оставляя только оболочку, которая кивала, соглашалась и изображала внимание.
— Лена! Ты меня вообще слушаешь?
— Да, Галина Петровна, — автоматически ответила она.
— Когда ты купишь мне те таблетки? Я же просила ещё три дня назад. Мои суставы... — свекровь драматично потёрла колено.
— В пятницу, когда получу зарплату.
— Опять ждать! — свекровь всплеснула руками. — Неужели нельзя одолжить где-то? Андрей!
Из коридора появился муж Елены — высокий, с начинающим формироваться животиком и вечно виноватым выражением лица.
— Что, мам?
— Лена опять тянет с моими лекарствами. Может, ты поговоришь с ней? — Галина Петровна поджала губы, всем своим видом демонстрируя, как ей тяжело жить с такой невесткой.
— Лен, мама спрашивает, когда ты ей новые таблетки купишь, — повторил Андрей, не глядя жене в глаза. Он даже не зашел в комнату полностью, просто стоял в дверном проёме, словно готовый в любой момент сбежать.
Елена почувствовала, как что-то внутри неё натянулось до предела, как струна перед разрывом.
— Я уже сказала: в пятницу.
— Но до пятницы ещё три дня! — возмутилась свекровь. — У меня колени просто отваливаются!
— Может, продадим вашу норковую шубу? — неожиданно для себя предложила Елена. — Та, что вы купили в прошлом месяце. На эти деньги хватит на годовой запас ваших таблеток.
В комнате повисла звенящая тишина. Лицо Галины Петровны начало наливаться краской.
— Как ты смеешь! — зашипела она наконец. — Это мои личные средства! То, что я всю жизнь работала и могу себе позволить...
— А я, значит, не работаю? — тихо спросила Елена, покачивая заснувшего Сашу. — Я не имею права распоряжаться своими деньгами?
— Лена, перестань, — вмешался Андрей. — Ты же знаешь, маме нужны эти лекарства. Мы живём в её доме, пользуемся её добротой...
— Её добротой? — Елена горько усмехнулась. — Той самой добротой, которая обещала нам этот дом, если я рожу внука?
Галина Петровна дёрнулась, как от пощёчины.
— Я никогда не...
— «Роди мальчика — и этот дом твой. Я переоформлю. Ты же мне как дочь», — процитировала Елена, глядя прямо в глаза свекрови. — Разве не это вы говорили мне, когда мы с Андреем планировали ребёнка?
— Мама, правда? — растерянно спросил Андрей.
Галина Петровна махнула рукой:
— Да что ты слушаешь эту фантазёрку! Я просто сказала, что когда-нибудь всё равно оставлю вам дом в наследство. Это естественно! Но чтобы прямо сейчас... В моём-то возрасте! Мне всего шестьдесят два!
Елена аккуратно положила Сашу в кроватку и вышла из комнаты. Она чувствовала, как внутри закипает ярость — тихая, холодная, расчётливая. Не та, что заставляет кричать и ломать предметы, а та, что меняет судьбы.
На кухне она поставила чайник и начала механически мыть посуду, громоздившуюся в раковине. Тарелки, чашки, вилки — всё, что оставляли после себя Андрей и его мать, ожидая, что Елена уберёт. Три года такой жизни. Три года обещаний.
Елена вспомнила, как неделю назад, когда она укачивала Сашу в гостиной, зазвонил телефон Галины Петровны. Свекровь ушла в ванную, не заметив звонка, и Елена машинально взглянула на экран. Звонила Марина Степановна — давняя подруга свекрови, такая же властная и своенравная дама. Когда телефон умолк, пришло сообщение: «Как там твоя невестка? Всё ещё верит, что получит дом?»
Любопытство взяло верх, и Елена, оглянувшись, разблокировала телефон свекрови (PIN-код она знала — это была дата рождения Галины Петровны, которую та заставила всех запомнить). Пролистав переписку, она обнаружила сообщение от Галины Петровны, отправленное вчера: «Ну конечно, я ничего ей не отдам! Пусть попляшет. А то думает, что залететь — это подвиг».
Вода из крана лилась на давно чистую тарелку. Елена выключила её и уставилась в окно. За стеклом лил дождь — такой же бесконечный, как и её усталость. Чашка в её руках дрогнула и со звоном разбилась о пол.
— Лена, ты чего? — испуганно выглянул Андрей из коридора.
Она повернулась к мужу, и что-то в её взгляде заставило его отступить на шаг.
— Собирай вещи, — сказала она ровным голосом, таким спокойным, что самой стало не по себе.
— Что?!
— Я сказала: собирайся. Вы съезжаете.
Свекровь, услышав шум, ворвалась в кухню, как ураган в норковом пальто, которое, видимо, примеряла:
— Что здесь происходит? Почему такой грохот?
— Лена нас выгоняет, — растерянно произнёс Андрей.
— Что?! — Галина Петровна побагровела. — Ты вообще понимаешь, куда лезешь?! Это мой дом!
— Нет, — Елена медленно подняла голову. — Это мой дом. По документам. Тот самый, который вы «переоформили на меня», помните?
Лицо Галины Петровны моментально утратило все краски.
— Ты... ты не посмеешь!
— Что значит «твой дом»? — вмешался Андрей, переводя непонимающий взгляд с матери на жену.
Елена прошла в спальню и достала из ящика стола папку с документами. Протянула её мужу:
— Помнишь, полгода назад твоя мать позвала нас к нотариусу? Ты не пошёл, сказал, что занят. Она убедила меня, что хочет сделать сюрприз — оформить дом на нас, как и обещала. Я подписала бумаги, даже не читая. А она подсунула мне дарственную на своё имя, где я фигурировала как даритель. Хотела оформить на себя мою квартиру — ту самую однушку, что мне от бабушки досталась.
Андрей бледнел с каждым словом.
— Но нотариус заметил подвох, — продолжала Елена. — Документы на мою квартиру были неправильно оформлены. Он отказался заверять сделку и попросил нас прийти в другой день с исправленными бумагами. Твоя мать была в ярости. А я... я начала подозревать, что что-то не так.
Она достала из папки несколько листов.
— Поэтому в следующий раз я внимательно прочитала всё, что подписываю. И обнаружила, что твоя мать, уверенная в моей наивности, принесла совсем другие документы —показала мне дарственную, где она передавала этот дом мне. А потом, хотела подменить эти бумаги на другую дарственную, где я дарю ей квартиру бабушки, и подпишу как всегда, не глядя Но, как-то получилось, что она сама перепутала бумаги. А я прочитала. И подписала. И нотариус заверил. И по этим документам этот дом мой!
Галина Петровна схватилась за сердце:
— Это обман! Это... это мошенничество! Я подам в суд!
— Подавайте, — спокойно ответила Елена. — Там есть видеозапись, где вы добровольно подписываете документы. Нотариус всё заверил по закону.
— Мама, это правда? — тихо спросил Андрей.
Галина Петровна закусила губу, потом расправила плечи:
— Я просто хотела защитить наше имущество! Эта... эта девица с самого начала охотилась за нашим домом! Манипулировала тобой! Ты не видишь, что она всё просчитала?
— У вас до вечера, — произнесла Елена. — Соберите свои вещи и уходите.
— А как же Саша? — вдруг спросил Андрей.
— Он останется со мной.
— Нет! — взвизгнула Галина Петровна. — Моего внука ты не получишь! Андрей, скажи ей!
Андрей стоял, опустив плечи, и молчал. Потом медленно поднял глаза на жену:
— Лена, давай поговорим. Это же наш сын...
— Наш, — согласилась Елена. — Но ты никогда не менял ему подгузник. Не вставал по ночам, когда он плакал. Не знаешь, какая у него любимая погремушка. Так что да, биологически он наш. Фактически — мой.
— Ты не имеешь права! — Галина Петровна шагнула к Елене, угрожающе подняв руку. — Я тебя уничтожу! У меня связи! Я... я...
— Мама, прекрати, — Андрей удержал мать за локоть. — Лена, пожалуйста, давай всё обсудим спокойно. Это какое-то недоразумение.
— Недоразумение? — Елена покачала головой. — Три года я терпела унижения. Три года я отдавала всю свою зарплату на «лекарства», «ремонт», «налоги». Три года я слушала, как твоя мать обсуждает меня с подругами, называя приживалкой. И всё это время вы оба считали меня настолько глупой, что я этого не замечаю?
В детской заплакал Саша. Елена развернулась и пошла к сыну, оставив потрясённых Андрея и Галину Петровну на кухне.
Следующие несколько часов дом гудел, как потревоженный улей. Галина Петровна звонила «знакомым юристам», кричала в трубку, требуя немедленно что-то предпринять. Андрей метался между матерью и женой, пытаясь найти компромисс, которого уже не существовало.
— Лена, ну нельзя же так, — бормотал он, стоя в дверях детской, где Елена кормила Сашу. — Мы же семья. Давай всё обсудим.
— Нам больше нечего обсуждать, — ответила она, не поднимая глаз от ребёнка. — Я дала вам время до вечера.
— Но куда мы пойдём?
— К той самой тёте Кларе, у которой твоя мать якобы брала деньги на мои «витамины для будущего внука». У неё ведь трёхкомнатная квартира в центре, если верить рассказам Галины Петровны.
Андрей побледнел.
— Лена, ты же понимаешь... мама иногда преувеличивает...
— Преувеличивает? — Елена наконец подняла на него взгляд. — Пятнадцать тысяч на «специальные витамины». Двадцать тысяч на «анализы для будущей мамы». Ещё тридцать — на «подготовку детской». Куда ушли эти деньги, Андрей? На шубу твоей матери? На её поездку в санаторий?
— Я не знал... — начал он, но Елена перебила:
— Не знал или не хотел знать? Это разные вещи.
Из коридора раздался громкий голос Галины Петровны:
— Андрей! Не унижайся перед ней! Собирай вещи! Мой адвокат уже едет, мы докажем, что она действовала обманом!
Елена встала, положила сытого Сашу в кроватку и повернулась к мужу:
— Время идёт. Я вызову полицию, если к восьми вечера вы не покинете дом.
---
В семь тридцать у дома остановилось такси. Галина Петровна, с покрасневшими от слёз глазами, но всё ещё гордо поднятой головой, командовала грузчиками, которые выносили её чемоданы.
— Это ещё не конец, — бросила она, проходя мимо Елены, стоявшей в дверях с Сашей на руках. — Ты ещё пожалеешь.
Андрей вышел последним. Он выглядел растерянным и постаревшим.
— Лена, может, всё-таки...
— Нет, — твёрдо ответила она. — Наш брак был ошибкой. Мы оба это знаем.
— А Саша?
— Ты сможешь видеться с ним. Но не сейчас. Мне нужно время.
Андрей кивнул и, помедлив секунду, протянул руку, словно хотел коснуться щеки сына. Но в последний момент передумал и просто развернулся, быстрым шагом направляясь к такси, где его уже ждала мать.
Елена смотрела, как машина отъезжает от дома, и впервые за долгое время чувствовала не страх и усталость, а странное опустошение, смешанное с облегчением.
Она закрыла дверь и в наступившей тишине прислушалась к дыханию сына. Ровное, спокойное. Как и должно быть.
---
Следующие дни превратились в настоящую войну. Галина Петровна действительно привлекла юристов, которые пытались оспорить дарственную. Были бесконечные звонки, угрозы, попытки запугать. Кто-то из «доброжелателей» даже позвонил в опеку, намекнув, что молодая мать «не справляется с ребёнком».
Но Елена была готова. Она собрала все чеки за «одолженные» деньги, распечатала скриншоты переписок Галины Петровны с подругами, где та хвасталась, как ловко манипулирует невесткой. Нашла свидетелей — соседей, которые не раз слышали, как свекровь унижает её.
К её удивлению, помощь пришла откуда не ждали. Отец Андрея, давно разведённый с Галиной Петровной и живущий в другом городе, неожиданно приехал, узнав о ситуации.
— Я знаю свою бывшую жену, — сказал он Елене за чашкой чая в её кухне. — Она всегда была... властной. Мне жаль, что мой сын вырос таким же слабым, как и я.
Он помог с юридическими вопросами, дал показания о характере Галины Петровны и её склонности к манипуляциям. И, самое главное, поговорил с сыном.
Через месяц Андрей подал на развод, признав все требования Елены и согласившись на алименты. Галина Петровна отступила, когда её собственный адвокат признал, что дело безнадёжно.
После скандала с выселением она объявила: «Я лучше отправлюсь тогда в хороший пансионат!». И переселяется в загородный дом престарелых, в надежде, что там ей будет комфортно. Но прошло несколько месяцев и она вскоре понимает, что даже платное заведение — не пятизвездочный отель. Общие палаты, режим и медсестры, которые не терпят её капризов. К тому же проживание в отдельной палате стоит немалых денег, которые вскоре закончились. И она отправляется в деревню к сестре, в дом ее родителей, где нет привычного комфорта. Дом ветхий, старый, обычный деревенский. Никаких салонов красоты, аптек с «нужными» лекарствами и поклонения. Только огород, печное отопление и фраза сестры: «Галя, сходи за водой».
---
Елена же не смогла жить в доме, где все напоминало об ее унижении. Она продала дом и испытала странное чувство свободы. Воспоминания о трёх годах, проведённых в этих стенах, казались чужими, словно принадлежали другой женщине — наивной, ищущей одобрения, готовой жертвовать собой ради иллюзии семьи.
Она купила хорошую светлую квартиру в новом районе. С балкона открывался вид на парк, где она планировала гулять с Сашей, когда тот подрастёт.
В день переезда она нашла среди коробок старую фотографию — их с Андреем свадьба. Галина Петровна стоит рядом, обнимая сына за плечи, с торжествующей улыбкой. А Елена на фото выглядит растерянной, словно уже тогда подсознательно чувствовала, что что-то не так.
Она долго смотрела на снимок, а потом решительно выбросила его в мусорное ведро. Это прошлое. А у неё теперь есть будущее — своё собственное, без чужих ожиданий и требований.
---
Прошёл год. Саша научился ходить и лепетать первые слова. Елена нашла работу с гибким графиком, которая позволяла больше времени проводить с сыном. Андрей приезжал раз в неделю, чтобы увидеться с мальчиком. Эти встречи всё ещё были напряжёнными, но уже без прежней горечи.
Однажды, забирая Сашу после такого визита, он неловко переминался с ноги на ногу в прихожей.
— Лена, я хотел сказать... — начал он и замолчал.
— Что? — она вопросительно подняла бровь.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что не запретила мне видеться с Сашей. И за то, что... — он глубоко вздохнул, — за то, что показала, каким я был. Я много думал об этом. О том, как позволял маме всем управлять. Как не замечал, что происходит.
Елена удивлённо посмотрела на бывшего мужа. В нём что-то изменилось — взгляд стал тверже, плечи расправились.
— Я устроился на новую работу, — продолжил он. — Снимаю квартиру. Хочу, чтобы Саша... чтобы он мог гордиться своим отцом.
Елена кивнула:
— Я рада за тебя, Андрей.
Когда за ним закрылась дверь, она подошла к балкону. Распахнула окно, впуская свежий весенний воздух. Саша, играющий на полу с кубиками, радостно засмеялся, увидев кружащий в воздухе тополиный пух.
Елена села в кресло и впервые за долгое время просто наслаждалась моментом. Тишина. Никаких требований, никаких звонков с просьбами «одолжить до зарплаты». Только она, Саша и кофе на балконе.
Она вдыхала утренний воздух и улыбалась. Жизнь продолжалась. И в этой новой жизни она больше не была пешкой в чужих играх. Она наконец-то была собой — сильной, независимой, способной защитить себя и своего ребёнка.
🔔 Спасибо, что дочитал до конца. Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые рассказы.